Похищенный саркофаг

Она опустила голову, ничего не отвечая. Неожиданно подал голос адвокат.

- Как я понимаю, завещание изменил не Навузардан, а сам Зуэн? спросил он.

- Конечно. Он пришел к вам ночью - потому что уже знал, что на следующий день Навузардан умрет. Ему нужно было, чтобы все получил Пилесер. То бишь, он сам в облике Пилесера. Он вовсе не собирался делиться с господином Этаной.

- Ну хорошо, но как вы догадались, что он не Пилесер? - нетерпеливо спросил Этана.

Ницан некоторое время колебался - не рассказать ли им о том, что настоящий Пилесер Шульги не видел рапаитов, а вот поддельный - видел. Но потом решил, что повествование об Умнике не придаст ему солидности в глазах нового хозяина "Дома Шульги".

- Будем считать это моим профессиональным секретом, - Ницан поднялся. Мне пора. Надеюсь, господин Этана, вы будете хорошим президентом компании. Что же до вас, госпожа Ингурсаг, - он повернулся к верховной жрице, все еще сидевшей неподвижно, - право, я очень сожалею, что преступником оказался именно ваш сын.

- Я любила Навузардана, - мертвым голосом сказала старуха, в которой с трудом угадывалась прежняя верховная жрица. - Это был единственный человек, которого я действительно любила.

Ницан подумал, что возможно эта любовь и оказалась истинной или, во всяком случае, основной причиной преступления: "Уязвленное самолюбие и сыновняя ревность. Любовь к матери и ненависть к отцу. Плюс желание разбогатеть. Зависть. Опасная смесь, весьма опасная". Вслух об этом говорить не стал. Отвесил общий поклон, вышел на улицу.

- Умник, - сказал он высунувшемуся из кармана рапаиту, - теперь-то мы с тобой точно поедем на Тростниковое море. Послушай, а у тебя там, в Изнанке Мира подружки нет? Могли бы завеяться вчетвером - ты, она, я и Нурсаг. А?

Конец