Петербургский презент

– И все-таки, Эдуард Сергеевич, я предложил бы не спешить с ответами, а все еще раз обдумать. Я уверен, что вы что-то не договариваете. И поэтому я вас прошу, без записи, в присутствии адвоката, без него, рассказать в нашем тесном дружеском кругу правду о Шабанове, какая бы она ни была. Если вы вдруг стесняетесь, так и быть, мы отвернемся. Ну что, вам надо время подумать?

– Не надо мне никакого времени, – зло ответил Кравцов. – Я все сказал. И послушайте, я тороплюсь, если у вас больше ничего ко мне нет, я откланиваюсь.

Соловец выдвинул один из ящиков стола, достал чистый лист протокола и положил перед собой.

– Сейчас я все запишу. У вас еще есть время, пока я заполняю лицевую сторону. Когда вы распишетесь, что предупреждены об отвественности за дачу ложных показаний, каждое ваше слово может обернуться против вас.

Фраза была произнесена скорей по привычке, нежели по необходимости. По характеру разговора с Кравцовым Соловец понял, что дальнейшие расспросы ни к чему толковому не приведут, а поэтому, не теряя времени, стал записывать показания.

– Не надо меня пугать. Я не мальчик на ваши уловки попадаться, – ответил Эдуард Сергеевич.

– Хорошо, мое дело предупредить…

Соловец заполнил бланк протокола, записал показания Кравцова, дал ему расписаться и произнес:

– Вы знаете, у меня предчувствие, что это наша не последняя встреча.

– Ваши предчувствия рассказывайте любимой девушке, а мне до них нет никакого дела. До свиданья. Если я понадоб-люсь, найдете меня через адвоката.

Адвокат поднялся с дивана и положил на стол Соловца визитку.

– Всего доброго.

– Ну, и как тебе эта сладкая парочка? – спросил Соловец у Кивинова, когда Кравцов со своим законником покинул кабинет.

– Честно говоря, ничего другого я и не ожидал.

– Я, признаться, тоже. Было бы смешно, если б он тут вдруг расплакался, упал на колени и поведал все об убийстве. Я вообще с таким еще не сталкивался. Кравцов – не простая штучка. С адвокатом заявился. Ишь ты, пижон. На шару такого не возьмешь.

– На шару никого не возьмешь.

– Знаешь, чем они от нас отличаются? – продолжал Соловец. – Нет, не тем, что они дичь, а мы охотники. Они подходом к делу отличаются. А поэтому каждый шаг, каждое слово взвешивают. Ну, что оперу будет, если он проколется? Да ничего, «глухарем» больше, «глухарем» меньше. Не повезло здесь, повезет в чем-нибудь другом. А они себе такого позволить не могут. У них непродуманное слово в годы за решеткой может вылиться, а то и в стенку. Ты видел, как Кравцов протокол читал? Если человек нам верит и совесть у него чиста, он подписывает не читая, а если и читает, то не вдумываясь. А этот – нет. Кажется, даже в запятые всматривался.

– Все правильно – у него свой подход.

– Да, это уж точно. А что надо, чтобы его переломать? Чем профессионал от дилетанта отличается? А тем, что каков бы ни был противник, он все равно его переломает.

– Знать бы, чего ради ломать? И вообще, ради чего мы кого-то переламываем, ради чего здоровье гробим,