День гнева

- А как? - искренно удивился Смирнов.

- О таких вещах я позволяю себе говорить только один на один и то с надежным клиентом. Что надо?

- В запас троечку пистолетов.

- Всю вашу команду я вооружил в прошлый раз, - перебил Воробьев. - Я всегда опасаюсь расширения круга осведомленных и вооруженных.

- Вооруженные будут, а осведомленных - нет, - твердо пообещал Смирнов и продолжил список: - Таких же как в прошлый раз, я подчеркиваю - таких же, десяток переговорников, десяток закрытых фонарей помощнее, наручников пяток, направленная дистанционная подслушка, ну, и мне вездеход пошустрее и догонялам две машинки побыстрее. Автомобили, естественно, в прокат.

- Большие деньги, Александр Иванович, - опять напомнил Воробьев.

- Не смущает, Александр Петрович, - успокоил его Смирнов, воткнул в малахитовую пепельницу чинарик беломорины так, чтобы тот торчал вертикально, полюбовался на сие абстракционистское произведение и спросил: - Когда будет исполнен заказ?

- На подслушке будет работать мой человек. Конфиденциальность стопроцентная гарантия. В вашем распоряжении с завтрашнего утра. Автомобили с оформленными доверенностями - завтра к середине дня. Скажите только на кого. Все остальное сегодня, сейчас будет отгружено в задок вашей "Нивы". - Воробьев для порядка опять перечислил заказанное: - Три пистолета, десять переговорников, десять спецфонарей, пять наручников. Ничего не забыл?

- Ничего, - подтвердил Смирнов.

- Тогда я пойду отдать необходимые распоряжения и вашего Сырцова пришлю.

Александр Петрович вышел, а Сырцов вошел, упрямо устроился в тот же самый угол на диване и сказал так, между прочим:

- Один из картежников контактировал с Юрием Егоровичем.

- Подробнее, Жора.

- Да я вам уже докладывал их встречу. Совместный поход с Коммунистической, помните? В иномарке и с холуями?

- Где он здесь сидит?

- Спиной к камину, греется, сволочь!

- А, может, и не сволочь. А, может, честный законопослушный гражданин.

- Честные в "мерседесах" не ездят!

- Пора, пора, Жора, по каплям выдавливать из себя совка... Он тяжелый такой, брыластый, с залысинами? В бежевом костюме?

- Он, скотина!

- Жора, я же сказал...

- Да по роже, по роже видно, что скотина!

- Не ори, - морщась, посоветовал Смирнов и согласительно добавил: Возможно, ты и прав, не личико, а, как выражались наши клиенты в старину, братское чувырло.

- Это у кого? - входя, быстро спросил Воробьев.

- С вами поосторожней надо, - недобро сказал Смирнов. - У дверей стояли, подслушивали?

- Подходя, в коридоре услышал, - тоже неласково поправил Воробьев.

- ...Ну, а братское чувырло - знакомец наш с Огарева...

- С Октябрьской теперь, Александр Иванович, - уточнил Сырцов.

Не садясь, Воробьев внимательно по очереди оглядел бывших ментов, удовлетворился увиденным и монотонно информировал:

- Слухач со спецмашиной для получения задания будет у вас в восемь утра, Коляша ждет вас с половины девятого до девяти на старом месте, инструментарий в багажнике вашей "Нивы"...

- Ключи от машины-то у меня... - в некотором недоумении произнес Сырцов.

- Ребят обижаете, дорогой Георгий! - почему-то обрадовался Александр Петрович и предложил: - С делами покончили и теперь к гостям...

Трое, сомкнув поредевшие на одного человека ряды, упрямо продолжали играть в покер. Воробьев представил их по одиночке:

- Малявко Сергей Ефремович. Бизюк Лев Михайлович. Прахов Василий Федорович. Каждый из троих вставал и, не выпуская из левой руки умело закрытые карты, правой жал протянутые руки Смирнова и Сырцова.

Без шеи, тяжелый брыластый и с залысинами - Прахов Василий Федорович. Василий Федорович, Василий Федорович... Потеплело, совсем тепло, горячо! Записочка в кармане Курдюмовской куртки: "Позвонить Вас. Фед.". Не этому ли? Звенело уже: этому, этому, этому!

Смирнов зевнул от нервности и, чтобы не смотреть на Василия Федоровича Прахова, стал смотреть на Александра Петровича Воробьева. Тот воспринял этот взгляд как намек и скомандовал:

- Карты в сторону! Александр Иванович торопится!

Видимо, услышав воробьевскую команду, два кожаных богатыря распахнули двери, вкатили в гостиную два сервировочных столика и стремительно расставили на длиннющем египетском комоде все необходимое для обильного а ля фуршета.

Освобожденные сервировочные столики, слегка позванивая колесиками, уехали откуда приехали, и Воробьев возгласил:

- С устатку, для удовольствия, на посошок - прошу.

Хряпнули. Четверо с устатку и для удовольствия, пятый - на посошок, а шестой не пил - ему еще баранку крутить. Закусили быстро и хряпнули по второй. Выпив, Смирнов виновато глянул на непьющего Сырцова и, наливая себе третью, последнюю, оповестил всех:

- Ну, нам пора.

Пользуясь благовидным предлогом - спешным отъездом столь милых людей, четверо также налили себе по третьей. Все пятеро подняли рюмки до уровня глаз, молча покивали друг другу и, как и следовало ожидать, выпили до дна.

Александр Петрович Воробьев провожал их. Втроем вышли на крыльцо. Смирнов глубоко вдохнул в себя целебный загородный воздух, оглядел окрестности и предложил Сырцову:

- Ты иди мотор разогревай, Жора, а я через пару минут к машине подойду.

Сырцов ушел. Глядя в его кожаную спину, Смирнов спросил:

- Опасаться знаешь кого, Саша?

- Знаю, - уверенно заявил Воробьев. - Душегубов.

- Ну, тогда как знаешь, - поняв, что Воробьев не откроется, решил не продолжать разговор Смирнов. - Завтра я, как штык, в восемь тридцать у Коляши. Что же, спасибо тебе, Александр, и до свидания...

Молчали до кардиологического санатория "Подлипки". Прибавив скорости после разворота, Сырцов спросил:

- Василий Федорович с двух концов зацеплен? Так?

- Так, Жора, так. - Смирнов сделал сладострастные потягушеньки, напряженными мышцам бедра ощутил присутствие в кармане брюк портсигара и, вытащив его, пристроил беломорину в угол рта. - Лет через десять хорошим сыскарем станешь. Глаз есть!

- Я и сейчас неплох, - обиженно возразил Сырцов.

- Сейчас ты неплох, а через десять лет будешь хорош.

Не хотел открываться Смирнов, твердо решив задействовать Сырцова на локале. Дело, понятно, хозяйское, а, его, Сырцовское, дело безусловно телячье. Сырцов обиделся до Остоженки.