Последний ответ

— Здесь никого нет, — весь промокший, запаниковал я, а француженка раз за разом нажимала на кнопку звонка.

Еще одна минута прошла в бесполезном ожидании. По челке моей подруги струились капли дождя.

Единственной нашей возможностью не подхватить воспаление легких оставалась пробежка до ближайшего открытого бара, если таковые имелись на острове. Но француженка придерживалась иного мнения. Она указала мне на сборный дом на той же Ричмонд-хилл-роуд, метрах в пятидесяти впереди. В одном окошке горел свет, что не выглядело странно и днем, потому что небо почернело от туч.

— Мы могли бы позвонить в эту дверь, — предложила Сара. — Так мы не только укроемся от дождя, но и порасспросим о соседе, Дэвиде Кауфлере.

— Если только нас не встретят выстрелом из ружья. В подобных местечках к вопросам частной собственности относятся очень серьезно.

— Мы что, представляем ужасную опасность?

Зеркала, чтобы себя рассмотреть, при мне не было, однако Сара с водопадом, стекающим по челке, в вельветовой жилетке и потертых джинсах производила впечатление промокшей высоколобой интеллектуалки.

— Ну что ж, скоро узнаем, — ответил я.

Ливень разразился отменный, мы добежали до крыльца здания, возведенного из каких-то строительных отходов. Надо сказать, что внешнему виду дома никак не соответствовал звонок на двери, позолоченный и издававший приятную мелодию.

Через минуту послышались медленные тяжелые шаги, замолкнувшие возле двери, которая так и не открылась.

Очевидно, кто-то рассматривал нас в глазок.

Долгое время не происходило вообще ничего, потом на пороге появился мужчина лет шестидесяти, худощавый, очень высокого роста. На нем был старомодный жилет, поверх которого красовалось старинное распятие.

— Боюсь, ребята, вы ошиблись адресом.

Сара изобразила лучшую из своих улыбок и произнесла с сильным французским акцентом:

— Если честно, мы ищем парня, живущего в доме сорок шесть по Ричмонд-хилл.

— Это не здесь, пройдите по улице подальше.

— Но там никого нет. Может быть, вы подскажете?..

Худой пожилой мужчина оборвал мою подругу:

— Вы что, грабители? В таком случае вы выбрали неправильное место для расспросов. Вы ничего тут не добьетесь, кроме выстрела в упор. Все, я вас предупредил.

Дверь уже закрывалась, когда Сара вдруг выпалила:

— А вы не подскажете нам, как можно вызвать такси на Статен-Айленде? Мы совсем промокли!

Немного пораздумав, худощавый исполин просунул голову в дверь, уперся взглядом в француженку, потом изрек:

— Повернись-ка, я хочу тебя получше разглядеть.

Не понимая, что это означает, Сара грациозно развернулась на месте, раскинув руки точно топ-модель.

— Теперь ты, — скомандовал мне худощавый.

Я проделал те же движения.

Тогда хозяин произнес из-за двери:

— Ладно, входите. Вижу, что оружия при вас нет.

42

Мертвый дом

Изнутри сборный дом больше всего напоминал музей ужасов. Прихожая была увешана портретами детей один страшнее другого. У одного голова намного превышала размеры рахитичного тельца, другой смеялся в жуткой гримасе, одновременно обнажая сломанные зубы.

— Это мои племяннички, — уточнил хозяин. — Живут далеко отсюда. Где-то за Детройтом.

«Тем лучше», — подумал я, переводя взгляд на стену с коллекцией мачете.

При входе висел еще и документ в рамочке. Я решил, что это акт на приобретение дома.

Разглядев гостей поближе, хозяин, по-видимому, счел нас людьми безобидными и переменил тон:

— Я приготовлю вам кофе: с вас ручьем течет. — Он исчез где-то во внутренних помещениях, оставив нас в прихожей.

Сквозь тусклое окошко я увидел, что ливень внезапно прекратился, и предложил:

— Пошли отсюда. Не нравится мне этот парень.

— Ты шутишь? Я никуда не уйду, пока не расспрошу об обитателе дома номер сорок шесть.

Исполин вернулся с двумя полотенцами. Он швырнул их нам, как будто мы были его племянниками и болтали о сущих пустяках, потом заявил:

— Вытрите головы. Я приготовил для вас сухую одежду и кофе..

Подобные знаки доверия вовсе не пришлись мне по душе. Сара, по всей вероятности, рассуждала иначе.

Она потянула меня за локоть и шепнула:

— Будь любезен, делай так, как он говорит.

Хозяин повел нас на кухню, где уже дымились две большие чашки кофе.

— Садитесь, — велел он.

Когда мы уселись, все еще с полотенцами на волосах, гигант исчез в каком-то смежном помещении. Через минуту он вернулся, держа в руках огромный коричневый свитер, шорты-бермуды и сорокалетней примерно давности платье в цветочек.

Кинув нам эти шмотки, красавец скрестил руки на груди и принялся ждать, когда мы переоденемся. То ли он был извращенцем, то ли почитал нас малютками, нуждающимися в присмотре. Я пришел в ярость, однако, судя по усилиям Сары сдержать смех, понял, что эта ситуация ее только забавляла.

Примирившись с обстоятельствами, я снял с себя куртку, рубашку и штаны, чтобы одеться в этот невозможный наряд.

Сара, в свою очередь, помедлила несколько секунд, а потом разделась до нижнего белья. На ней был комплект из черной лайкры. Затем француженка нарядилась в цветастое платье. Как ни странно, оно ей очень шло.

Пока образ этого божественного тела запечатлевался на горящей оболочке моих глаз, исполин отобрал у нас мокрую одежду и сказал:

— Положу на батарею. Только сначала включу ее.

Когда он снова вышел, я оглядел кухню. На стенах висели чашки с эмблемами американских штатов. Единственное свободное пространство занимала большая медная чеканка с изображением башен-близнецов и надписью: «Remember the towers». [44]

— Через полчаса просохнут, — возвестил хозяин, садясь за стол. — И не говорите потом, что на Статен-Айленде живут злодеи. Да, мы немного недоверчивы, но такие уж настали времена. Все же здесь вы встретите больше человечности, чем в любом квартале Манхэттена.

— Мы живем в Бруклине, — уточнила Сара.

— Bay! Там такой народец!..

Я начинал понимать, что из этого типа мы ничего напрямую не выудим, поэтому постарался нащупать лазейку.

— Одно агентство по недвижимости сообщило нам, что дом номер сорок шесть продается, причем довольно дешево. Мы с супругой пытаемся вырваться из нашей крысиной дыры в Бруклине, вот и подумали, что переезд сюда — неплохая возможность. Не знаете, где бы нам поискать хозяина дома?

Прежде чем ответить, старик огладил свою клочковатую бороду.

— Он не живет в доме вот уже много лет, поэтому странно, что вам сказали, будто дом продается.

— Быть может, именно поэтому хозяин и собирается его продать, — вмешалась Сара. — Дом, в котором не живешь, — это просто источник расходов и переживаний. Вы не знаете, где бы нам найти хозяина? Вы с ним знакомы?

— Слегка. Хороший парень, хотя большой консерватор. Меня удивляет, что он вздумал расстаться со своей собственностью. Мне казалось, он дорожит этим домом. Хотя, конечно, жить там уже невозможно. Так он сказал мне, переезжая в другой дом, размером поменьше.

— Невозможно? — переспросила Сара, пытаясь проглотить фильтрованный кофе. — Почему же там уже невозможно жить?

— Причина неизвестна. Остается думать, что в определенный момент дом умер.

Мы с Сарой обменялись недоумевающими взглядами.

Все так же держа чашку с кофе в руках, хозяин дома продолжил свои объяснения:

— Это было похоже на болезнь животного. Вот так же и дом взял да умер. Сейчас он понемножку загнивает. Сначала лопнули канализационные трубы. Потом начал обваливаться потолок. От сырости и грибка даже развалились какие-то стены.

— «Падение дома Ашеров», [45]— отважился произнести я.