Девушка с холста

Костров вслух прочел заголовок: «Таким гостям мы особенно рады».

В левом углу крупным планом фотография гостя. С газетного листа на них смотрело хорошо знакомое лицо недавнего подозреваемого. Он почти не изменился: тот же старый свитер и небрежная прическа. В его внешнем виде ничего не выдавало человека, обладающего внушительным состоянием. Только преобразились глаза: теперь он смотрел уверенно, взгляд его обрел смысл.

В статье рассказывалось о талантливом художнике из Одессы Юрии Рузанцеве. Он привез в Петербург ряд своих работ, посвященных городу на Неве, и выставил их в Манеже. Самобытный стиль и изящество заметно выделяли его среди других авторов. В этой же статье отмечались заслуги молодого художника перед родным городом: он направил средства на реставрацию памятников архитектуры родного города.

— Да, — протянул Юрасов, — а мы его чуть за решетку не упекли.

— Бывает, — согласились коллеги.

Когда завещание Николая Рузанцева вступило в силу, единственным наследником стал его старший сын Юрий. К свалившемуся на него богатству он отнесся спокойно, не проявляя ни малейшей радости. Пережитые в последнее время события сделали его скупым на эмоции.

Известие о снятии с него обвинений Юрий воспринял без энтузиазма, казалось, ему было все равно, как в дальнейшем сложится его судьба. Он покинул пределы изолятора и не торопясь пошел по набережной. В его сердце не было озлобленности на милиционеров, по чьей воле он месяц провел за решеткой. Он не возненавидел брата, который его предал. Больше всего Юрия потрясла смерть отца, и он очень жалел, что даже не смог присутствовать на похоронах. Его очень взволновала весть о том, что Лилия Зимовец, в убийстве которой его обвиняли, приходилась ему сводной сестрой. Оказалось очень тяжело за одну минуту обрести родственницу и тут же ее потерять.

«Темка, Темка! Что ты наделал?! — твердил про себя Юрий. — Убил Лилю, нашу Лилю. Как же мне ее всегда не хватало, старшей сестренки! Сколько ей было — двадцать шесть? На три года меня старше, тебя на четыре. Она стала бы нашим другом. Какая она была? Я ее никогда не видел. Все, что у меня есть связанного с ней, — это картина. Та картина, что я купил когда-то у юного художника на Невском. Атаманов сказал, что Лилия похожа на девушку, чей портрет написан на этой картине. Я уверен, что художнику позировала именно Лиленька. Она очень похожа на нашего отца. Не сомневаюсь, что в жизни она была необыкновенно красивой. Я бы писал с нее портреты, даже если бы она не блистала красотой, все равно бы писал и выставлял во всех галереях. А теперь этого не будет, уже никогда не будет».

С Невы дул прохладный ветер, поднимая мусор с тротуара. Хмурое октябрьское небо обещало пролиться дождем. Художник остановился около моста и окинул взглядом панораму. В пасмурную погоду Петербург казался тоскливым. Преобладал серый цвет: серые тучи, серые дома, серый асфальт. Юрий видел окружающее его пространство по-своему. Если бы он сейчас писал пейзаж, на холсте оказались бы краски всего спектра. Он намеревался непременно сюда вернуться, чтобы запечатлеть в своих работах этот необыкновенный город.

По возвращении в Одессу Юрий твердо решил направить средства на поддержку изобразительного искусства и реставрацию старого города.

Сам он по-прежнему жил в старой квартирке на Карантинной улице. Скромное убранство таким же и осталось: минимум мебели — все самое необходимое. Лишь одно изменение произошло в интерьере комнаты — на стене в изящной позолоченной раме появилась самая дорогая Юрию картина — написанный маслом женский портрет.

Юрий Рузанцев получил признание как художник. Его работы заметили мастера кисти и ценители живописи. Теперь он с упоением создавал новые картины. Он чувствовал себя полезным, когда оказывал помощь людям. Прогуливаясь по любимым улочкам Одессы, Юрий с удовольствием наблюдал, как идут реставрационные работы дворца, который должен будет снова стать украшением города. Он получал удовлетворение от всего, что делал. Юрий Рузанцев был счастлив.

В жизни Снежаны Клиновской тоже произошли изменения. Недавно ее пригласили на должность секретаря с хорошим окладом. Поскольку фирма работала с зарубежными партнерами, требовалось знание французского языка. Главное, что ее смена начиналась с шестнадцати часов — для студентки дневного отделения это мечта. На работе можно готовиться к занятиям в институте, тоже очень удобно. Правда, рабочий день заканчивался около полуночи — едва успеть на транспорт, но ей не привыкать.

Французский Снежана знала в пределах школьного курса, и те знания забылись. Ее конек — английский, на нем она изъяснялась неплохо. Не желая упустить свой шанс, Снежана бросилась к учебникам, и за несколько дней ее лексикон обогатился парой-тройкой наиболее часто употребляемых фраз, которые она произносила непринужденно и без запинки. Этого оказалось достаточным, чтобы произвести на менеджера по персоналу, который и сам не ахти как владел языком, нужное впечатление.

Офисную технику она тоже скоро освоила. На собеседовании соискательница не задумываясь врала, что умеет пользоваться копировальным аппаратом, факсом и прочими приспособлениями, хотя на самом деле никогда к ним даже не прикасалась. Конечно же, ей верили. А как же иначе — она говорила так искренне, без малейшего сомнения, что сама начинала себе верить. На деле все оказалось очень просто: к приборам прилагалась инструкция, а на ксероксе под каждой кнопкой размещалась картинка — дурак разберется.

Через две недели Снежана сносно разговаривала по телефону с французской коллегой — таким же секретарем, как и она сама. Требовалось поздороваться, принять факсимильное сообщение и дежурно пожелать удачи. Так в их в фирме принято — желать удачи.

Клиновская никогда жадной до денег не была, но нынешний заработок делал ее почти счастливой. Наконец-то не нужно решать головоломку, что купить: ватрушку, сырок или то и другое, но тогда идти пешком, потому что на проезд не хватит. Главное, работа была постоянной, что избавляло от необходимости растягивать зарплату на два месяца вперед, как это бывало раньше.

Случился в ее жизни еще один радостный момент. Ей больше не приходилось жить в общежитии. Теперь с работы Снежана возвращалась в уютную однокомнатную квартиру на Васильевском острове. Два месяца назад одна знакомая ее знакомой собралась надолго уехать за рубеж. Квартиру сдавать не хотела, но без присмотра оставлять ее тоже было нельзя: брать там нечего, а взломать дверь при долгом отсутствии хозяйки могли. Для Снежаны предложение побыть сторожем пришлось очень кстати — она с удовольствием приняла такой подарок.

Сама она очень изменилась: стала более веселой и открытой, ходила словно порхала, приоделась и выглядела теперь совсем сногсшибательно. Молодой оперативник продолжал за ней ухаживать. Носов водил ее в кино, дарил тюльпаны и сласти. Им было хорошо вдвоем: согретые первыми теплыми лучами апрельского солнца, они бродили по еще не освободившимся от снега паркам. Своего спутника Снежана почти любила. Она все чаще думала о нем, когда Саши не было рядом. А может, это пришла весна?