Похищение

- Разве? А Терещенко Сергей?

Он моргнул, поставил стакан на столик и достал пачку сигарет. Вытащил сигарету. Я поднес огонек горящей зажигалки, и он прикурил. Все молча.

- Я не знаю никакого Терещенко Сергея, - сказал он. - Вы ошиблись. Мы ведь с ваших слов узнали, что кто-то назвался двоюродным братом Елены. Но у неё нет двоюродных братьев. Насколько нам известно, она была единственным ребенком у родителей. Родители погибли. Ее приютили дальние родственники, скорее просто соседи. Потом эти люди отдали её в детский дом.

- Это почему? - заинтересовался я. - Лена не говорила?

- Елена Олеговна говорила, - спокойно подтвердил он. - Она говорила, что её приемные родители терпеть не могли детей, девочка в семье вызывала у них раздражение. И злила. Елена Олеговна говорила, что у них была аллергия на детские лица и на детский смех.

- Ужасные люди, - согласился я. - Как только таких земля носит! Их самих надо было сдать в какое-нибудь учреждение. А вообще-то, что мы все об Елене Олеговне, все о ней, да о ней? Я собственно, пришел к тебе.

- Да, да, - сказал он и вновь взял в руку свой стакан. Отпил глоток. Вы говорили о путанице с двоюродными братьями.

- О путанице говорил ты. Я говорил о Терещенко. Я только что - всего час назад - заглянул в гостиницу, где он проживал и поговорил с администратором. Буквально на всякий случай. Милейшая женщина этот администратор. Зовут Ираида Николаевна. Бальзаковский возраст и все такое. Да что я, собственно, объясняю. Ты ведь там был вчера, насколько я знаю.

- Вы ошибаетесь, - сказал он и вновь поставил свой стакан на столик.

- Нисколько. Я сам видил запись твоих паспортных данных. Они ведь там без документов не пропускают никого, записывают все данные. Чрезвычайные меры в связи с перманентым обострением религиозной нетерпимости.

- Что вам надо? - вдруг сменил он тон. Понял, что дальше отпираться бесполезно.

- Я хочу узнать, кто такой Терещенко и какие у тебя с ним дела?

- Я не знаю, кто он, - холодно сказал Александр, и я подумал, что он решил начать все заново. Но нет. - Я знаю лишь то, что его хорошо знает Елена Олеговна. Он несколько раз звонил в отстутствии дяди... Виктора Константиновича. А один раз я случайно услышал... не успел положить трубку и услышал, где он остановился. А фамилию я его и так знал, он всегда представлялся по фамилии, не скрывал. А по имени его называла Елена Олеговна.

- И когда произошло это двойное похищение, ты сам решил начать расследование? - спросил я. - Мне ничего не сказал, милиции тоже, а сам решил стать сыщиком.

- Меня не было дома, когда их похители.

- И где же ты был? - сразу спросиля я.

- Я навещал мать. Она живет в Рязани. Меня в тот вечер видели знакомые. А на следующий день я приехал в Москву и обо всем узнал. Вы продолжаете меня подозревать? Может вы думаете, что я организовал похищение жены и дочери своего дяди. Тогда объясните, зачем мне все это надо?

- Например, ради денег, - предположил я. - Не думаю, что Виктор Константинович платит тебе много денег. Я так полагаю, у тебя несложные обязанности по дому. Как у мажордома, - невинно уточнил я.

Парень вспыхнул, покрылся пятнами.

- Вот видишь, я прав. А жена дяди тебе мешала. Появилась недавно, и отношение к тебе сразу изменилось в худшую сторону. Или я не прав?

Он ничего не ответил, лишь смотрел куда-то сквозь стену, продолжая молча курить.

- Так о чем вы говорили с Терещенко? - спросил я.

- Ни о чем. Мы не успели ни о чем поговорить. К нему в гости приехала банда свихнувшихся металлистов, и уже ни о чем говорить было нельзя. Я только поднялся к нему, как они приехали. Я сообщил ему, что все расскажу дяди о них с Еленой Олеговной, и он дал мне свой телефон. Сказал, что на днях съедет из гостиницы. Я смогу найти его по этому телефону.

- Вы встречались?

- Нет еще. Я решил, что из этого ничего не выйдет путного.

- Почему?

- Вряд ли он замешан в похищении.

- Это почему же? Откуда такое впечатление?

- Ну вы же его видели. Перед тем, как он так невежливо ударил вас по голове. Сами посудите, разве может такой человек совершить что-либо серьезное? Более серьезное, чем стукнуть кого-нибудь по зубам.

- Кто его знает? - сказал я, внутренне с ним соглашаясь. - Конечно, организовать не сможет. Но выполнить - почему бы и нет?

- Кто ему доверит серьезное дело? Вот мотаться с такими же дебилами по просторам на дебильных железяках - это для него. Но и только.

- Вожможно, - согласился я. Внезапно я потерял интерес к этому разговору. - Ну как там твой дядя? Он знает, что я сейчас приехал?

Александр покачал головой.

- Нет еще.

- Сходи, скажи, что я здесь. Раз уж приехал, надо поговорить. Впрочем, если сам захочет.

Видя его колебания, я добавил:

- А по поводу твоих личных расследований я ему пока ничего говорить не буду. И дай-ка мне телефон, который ты получил от Терещенко.

Он записал мне телефон, но все ещё медлил.

- А что на счет Елены Олеговны и Марины?

- Потом, потом, - махнул я рукой. - Позови лучше дядю.

ГЛАВА 42

ТАРАСОВ НЕРВНИЧАЕТ

Александр спустился через пару минут и сообщил, что Тарасов ожидает меня в кабинете. Мы поднялись по лестнице на второй этаж и по коридору мимо картин на стенах прошли к кабинету, где я в день похищения уже был.

Как и многие.

Массивная дверь, украшенная резным орнаментом закрылась за мной, и по ковру, в густом ворсе которого вполне могли бы вить гнезда мыши, я прошел к письменному столу, за которым в парчевом халате восседал хозяин.

Очень эффектно.

Тарасов сидел, откинувшись на высокую мягкую спинку кожаного кресла, и ожидал моего приближения. Я приблизился.

- Садитесь, господин Быков. - Голос усталый, раздраженный.

Я сел на предложенный мне стул с высокой спинкой и деревянными подлокотниками. Почти кресло. И если позволительно сравнивать с пассажирским транспортом - кресло второго класса. Открытое окно было расположено на уровне крон деревьев, было темновато, но солнце заглядывало и сюда, так что в дополнительном освещении в дневное время, как это случалось внизу, здесь нужды не было .

- Курите, - разрешил Тарасов и пододвинул мне пепельницу.

Мы оба закурили. Некоторое время длилось молчание, потом Тарасов недовольно сказал: