Смерть играет (Когда ветер бьёт насмерть)

Он вскрыл конверт и начал читать.

"Инспектор Тримбл,- аноним обошелся без вступления, сразу решив взять быка за рога,- вы спрашивали меня, видела ли я некую особу в день алиби еще кое-кого, и я сказала вам, что не видела, что было абсолютной правдой, но я не знала, где он был. Мне совершенно безразлично, чем он занимался, потому что я совершенно разошлась с ним и не желаю иметь с ним ничего общего после того, как он так со мной обошелся. Он всегда говорил, что нужно быть осторожными, и, конечно, он трус, какими всегда и бывают мужчины такого сорта, впрочем, дело не в этом, а в том, что он нашел себе другую женщину. Могу только сказать, что я ее жалею и надеюсь, ей не придется перенести то же, что и мне. У меня появились эти подозрения, когда я увидела их на его приеме накануне, но теперь я знаю и поэтому не скрываю это от вас. Он все время отговаривал меня, но я решила покончить с ним, поэтому в то утро я ему позвонила и сказала, что приду к нему около половины шестого. Он сделал вид, что ужасно рад, и сказал, что завезет меня к М. перед тем, как отправится на концерт, поэтому я не задержусь и не вызову подозрений. Итак, я отправилась на автобусе 5а в центр, а там как раз подошел автобус 14, поэтому я оказалась у него чуть раньше половины шестого, но его дома не было. Я звонила в дверь несколько раз, никто не открывал, тогда я подумала, может, я слишком рано приехала, хотя он обещал сразу после репетиции приехать домой, поэтому я ходила вокруг его дома приблизительно до шести, а потом уехала. Мне пришлось долго ждать автобуса, чтобы вернуться в центр, и, когда я туда добралась, я так боялась опоздать, что не стала ждать 5а и пошла пешком. Чтобы сократить путь, я вышла на Чарльвиль-роуд через Фейрфилд-авеню. Вы, конечно, знаете, что на северной стороне авеню дома немного отступают от дороги, и к ним ведут подъездные дорожки. Перед домом номер 6 стояла автомашина, не на дорожке, а рядом с забором вдоль дороги. Я еще подумала, что странно ставить там машину с выключенными фарами, потому что уже темнело, а потом она показалась мне очень знакомой, поэтому я подошла взглянуть и увидела, что это его машина. Поэтому если вы желаете знать, где он был в тот вечер, вы можете пойти и спросить даму в доме номер 6 и узнать, что она вам скажет. Только не ждите, что я дам показания в суде, потому что я ничего не говорю и ничего не подписываю. Это обычное анонимное письмо, где не указывается никаких имен, потому что вы должны их знать.

P.S. В Фейрфилд-авеню можно заглянуть с задней стороны Чарльвиль-роуд, потому что, когда я пришла к М., я по шла попудрить нос в ее ванной и выглянула в окно ванной, но машины там уже не было, так что я случайно ее застала. Я подумала, что вам нужно об этом знать".

Тримбл с торжествующим видом передал письмо сержанту Тейту. Последний молча и внимательно прочитал его.

- Номер 6 по Фейрфилд-авеню!- воскликнул он, снимая свои старомодные очки и осторожно убирая их в футляр.- Но ведь это дом мистера Диксона!

- И миссис Диксон,- заметил Тримбл.

- Этот Вентри,- торжественно заявил сержант,- настоящий сатир, если вы меня спросите.

Тримбл оставил замечание без комментариев.

- Какая жалость, что эта леди не очень точно указывает время,продолжал Тейт.

- В какое бы время это ни было, ясно, что он уехал с Фейрфилд-авеню достаточно рано, чтобы встретить поезд на Истбери.

- Вот это мне и непонятно. Не знаю, как он мог это сделать, если ехал на автобусе.

- Если он вообще на нем ехал.

- Кондуктор совершенно точно это подтвердил.

- Я сказал вам, что поговорю сам с этим кондуктором.

- Да, сэр, сказали,- без всякого выражения произнес сержант Тейт.- Вы пожелаете так же допросить мистера Шлумбергера?

- Кого?

- Мистера Шлумбергера - второго кларнетиста, который участвовал в концерте.

- Да, да, я помню. Мы узнали его имя и адрес из списка мистера Диксона. А что с ним?

- Есть донесение от Скотленд-Ярда. Шеф просил показать вам. Оно у меня.

- Дайте взглянуть,- потребовал Тримбл голосом человека, ожидающего плохие новости.

Детектив-сержант, которому было дано задание допросить мистера Шлумбергера у него дома в Херн-Хилл, был немногословен.

"Я допросил вышеуказанного человека сегодня утром и предъявил ему копии высланных нам фотографий,- гласил его отчет.- Он тщательно изучил все фото, а затем сделал письменное заявление, которое прилагается".

В приложении говорилось:

"У меня плохая память на лица, и меня вовсе не интересуют незнакомые люди. Не думаю, что я смогу опознать исполнителя, который на этом концерте сидел рядом со мной. Представленные мне фотографии не напоминают мне никого из тех людей, о ком идет речь. Одна из них напоминает мне моего старого знакомого по имени Вентри, но сходство не очень большое.

Генрих Шлумбергер".

- Нет,- решил Тримбл.- Нет, не думаю, что мне нужно встречаться с мистером Шлумбергером.- Он отложил отчет в сторону.- Конечно,- с надеждой произнес он,- преступник мог замаскироваться. Он и должен был так сделать, кто бы это ни был. У этого Шлумбергера плохая память на лица, и его не интересуют незнакомые люди.

- Старый знакомый по имени Вентри,- пробормотал сержант.

- Ту машину легко мог украсть Кларксон,- продолжал Тримбл, поморщившись оттого, что его перебили.- Хотя нет, он был на Чарльвиль-роуд, когда пришла его жена, а к этому времени автомобиль уже исчез. Ладно! Предположим, этот тип Шлумбергер прав, и Вентри не играл на кларнете. Это не означает, что он не ездил в Дидфорд, где бросил Дженкинсона. Для него было слишком рискованно выходить на платформу, следовательно, у него был кто-то еще... кто-то еще...

Он замолчал и нервно забарабанил пальцами по столу. Впервые инспектор выглядел совершенно растерянным - и совершенно человечным. Сержант Тейт, будучи человеком добродушным, с удивлением почувствовал, что по-настоящему сочувствует ему. Он растерянно покашлял и, стараясь найти утешительные слова, наконец сказал:

- Наверное, кондуктор все-таки ошибается. Нужно будет еще раз с ним поговорить.

Этот жест не остался незамеченным инспектором. Благодарная улыбка скользнула по его лицу, но он все еще пребывал в унынии:

- Да, поговорим. Но даже если он ошибается, это не поможет нам продвинуться вперед.

- А тогда уж мы как следует поговорим с Вентри,- продолжал Тейт. (Странно, с какой легкостью местоимение "мы", оставшееся со старых времен городской полиции, снова появилось у него на устах и с какой естественностью его воспринял инспектор.) - Он нагородил слишком много лжи. Мы можем довольно легко его расколоть.

- Нет,- запротестовал Тримбл.- Пока нам не стоит возвращаться к Вентри, во всяком случае до тех пор, пока мы не будем уверены в своих доводах и не сможем прижать его к стенке, А до этого, думаю, нам лучше побеседовать с миссис Диксон.- Он поднялся.- Но сначала кондуктор. Как его зовут?

- Барри.

- Отправляйтесь в автобусный парк и узнайте, когда Барри будет свободен. А потом пойдем прощупать миссис Диксон, следующим будет Вентри. Черт побери, Тейт, должны же мы как-то прояснить этот случай между этими тремя!

Следующий день был днем крушения надежд. В автобусной компании после длительных розысков установили, что Барри взял отпуск на неделю. Они сообщили полицейским его домашний адрес. Тейт подошел к дому с тыльной стороны за кафедральной церковью и обнаружил дом пустым. Спустя час терпеливого ожидания он увидел возвращающуюся из магазина миссис Барри и от нее узнал, что сегодня ее сын выходной и что она ожидает его дома не раньше полуночи. Когда он настойчиво попросил ее подсказать, где можно его найти, она наконец вспомнила, что среди его развлечений был зал "Танцы для избранных" в Масоник-Холл в тот вечер, где он должен был выступать в роли Мастера церемонии. Не больше сержанту повезло с миссис Диксон. Она уехала на день в Лондон и должна была вернуться только к обеду.

Таким образом, дальнейшая работа над расследованием была отложена до вечера, и остальная часть дня была занята разборкой собранных документов и материалов. Чуть раньше девяти вечера оба детектива покинули полицейский участок.