Африканский след

и пододвинул ее под нос Дмитрию Сергеевичу.

Тот поморщился, прикрыл трубку рукой и вопросительно уставился на назойливого майора.

— Погоди, дорогая… Что еще, Петр?

— Ничего, я пошел! — сообщил тот и действительно направился прочь из кабинета, решив, что с Поремским он познакомится в следующий раз. С его точки зрения, сейчас куда важнее было добраться до Сашки Турецкого, раз уж он так кстати пришел в себя…

Петр Ильич, разумеется, не забыл о том, что возле его друга дежурит, как он успел услышать, когда переговаривающиеся между собой подчиненные Меркулова покидали его кабинет, супруга Александра Борисовича. Он знал, что зовут ее Ирина Генриховна, а вот познакомиться лично как-то не довелось… Кто-то из подчиненных, проходя мимо Щеткина по коридору, бросил фразу насчет того, что «Иринка никого к Турецкому в ближайшее время за версту не подпустит»… Что ж, как говорил когда-то герой одного детского фильма для взрослых, весьма в свое время любимого майором, «нормальные герои всегда идут в обход»!..

Он понимал, что на данный момент «обводить» придется не только Сашину жену: сам когда-то, лет семь назад, лежал в том же госпитале и даже в том же отделении, с ранением, полученным при задержании парочки головорезов…

Именно поэтому Петр Ильич, добравшись до места, и не подумал идти к проходной. А понаблюдав несколько минут, куда именно двигаются граждане с битком набитыми сумками и пакетами, пришедшие сюда, как и он, в неурочный обеденный час, двинулся следом. Народная тропа, как и ожидалось, привела Щеткина к небольшой, но вполне подходящей дыре в заборе, и спустя три минуты он уже как ни в чем не бывало шагал к нужному ему корпусу травматологического отделения. Правда, не к центральному входу, а к черному, через который вывозились и кухонные отходы…

Дождавшись, когда очередная мусорка отъедет, Петр Ильич подошел к санитару, задержавшемуся снаружи с сигареткой.

— Слушай, мужик… — В данной ситуации никакого смущения Щеткин не испытывал. — Хочешь полтинник заработать?

Санитар — крупный детина в бывшем белом, а ныне испещренном подозрительными пятнами халате — поглядел на майора с сомнением:

— Ну?.. А че надо-то?..

— Халат одолжи минут на десять?..

Детина нахмурился, докурил сигарету, отшвырнул в сторону и молча протянул пятерню. После того как пятидесятирублевка перекочевала в его лапу, он так же молча начал стягивать свой халат.

Процесс переодевания прошел без лишних слов, и вскоре майор уже бодро шагал по коридору нужного третьего этажа, пытаясь сообразить, как вычислить нужную ему палату: он знал, что из реанимации Турецкого уже перевели. В конечном счете, поняв, что ничего другого не остается, Петр Ильич начал аккуратненько заглядывать во все двери, попадавшиеся по пути… Ему повезло на четвертой из них: заглянув в небольшую щелку, он увидел картину, способную растрогать даже каменного идола. Но главное — услышал пусть и слабый, но зато знакомый голос драгоценного друга Саньки…

Конечно, это был он, Саша Турецкий, правда