Истина в вине

— Да как вы…

— Тихо! Не ори!

Голоса хозяина замка и Ники все ближе.

— Я иду к ней! — отчаянно сказал Зигмунд.

— Давай! Беги! Поучи ее манерам! Дочка-то, видать, совсем от рук отбилась. А лучше им не мешать. Пока Воронов с ней, мы можем делать все, что угодно. Куда?! Стой тут, дурак!

Но Зигмунд, видимо, направился к лестнице, потому что Таранов сказал:

— Жду тебя у лестницы на смотровую башню, слышишь? А девчонка пусть отвлекает хозяина. Пусть поработает.

Шаги были все слышнее, он понял, что Зигмунд сейчас спустится, и отступил в тень.

— Ника! — закричал сомелье. — Ника!

— Папа, я здесь! — раздался голосок Ники.

Они с Вороновым стояли на площадке второго этажа и беседовали. Судя по обрывкам разговора, о вине, хранящемся в погребе. О раритетах.

— Дмитрий Александрович показывал мне винный погреб, папа! Это потрясающе!

— Мама хочет тебя видеть.

— Но мы с Дмитрием Александровичем…

— Ника, ты что, не слышала? Тебя мама хочет видеть!

— Иди, Ника, — мягко сказал девушке Воронов.— Увидимся за завтраком.

— Экскурсия была потрясающей! Спасибо!

— Не за что.

Он замер у стены, в тени (спасибо мраморному изваянию!), и увидел, как хозяин замка направился к своему кабинету. А Зигмунд схватил дочь за руку и потащил вниз по лестнице.

— Папа! Я уже не маленькая! — сопротивлялась та. — Куда ты меня тащишь?!

— Идем! Тебе кое-что надо знать!

— А здесь нельзя сказать?

— Нет!

Они скрылись из виду. «А мне что делать? — подумал он. — И где Елизавет Петровна?» Он направился было к ее спальне, но передумал и свернул направо, к кабинету. Надо бы переброситься парой слов с хозяином замка. С работодателем. Обещанным вознаграждением, в три раза больше против гонорара Елизавет Петровны, пренебрегать не след. К его удивлению, оттуда, из кабинета, слышались голоса. Один из них женский.

«Так вот она где! Дожидалась Воронова в кабинете!» Он прислушался.

— Значит, ты устраиваешь-таки персональные экскурсии для хорошеньких женщин? — язвительно спросила Елизавет Петровна.

— Она моя гостья.

— А я кто?

— Ты друг.

— Друзья этой чести не удостаиваются?

— Лиза, ты же сама отказалась спуститься в винный погреб!

— Когда это я отказалась?

— Вчера!

— Вчера было вчера. А сегодня — это сегодня. К тому же я не хотела общаться с этой нахалкой. С Бейлис.

— Почему ты ее так не любила?

— Мне не нравятся нахалки.

— А мне кажется, что дело тут вовсе не в ее нахальстве, — загадочно сказал Воронов. — И вообще не в ней.

— А в чем?

— У вас с Бейлис были какие-то дела. Говорят, она вела себя так нагло, потому что кое-что про тебя знала. Что вроде бы она тебя шантажировала.

— Откуда ты знаешь? — подозрительно спросила Елизавет Петровна.

— Ходят такие слухи.

— Чушь!

— А говорят, правда. Вроде бы за тобой был должок.

— Что за намеки?!

— А нечего валить все на Таранова. Ты, Лиза, ловко переводишь стрелки. Но раз ты слышала, как Иван ходил ночью по замку, значит, и сама не спала. А что тебе мешало войти ночью в ее спальню и задушить подушкой? А потом свалить все на Таранова.

— Я не хочу говорить сейчас о Бейлис, — резко сказала Елизавет Петровна. — Я хочу говорить о нас. Давай спустимся в погреб.

— Я только что оттуда.

— Я не видела новинок. Твоих последних приобретений, — продолжала настаивать Елизавет Петровна.

— Там нет ничего интересного.

— Я сама это решу.

— Какая же ты… Ну, хорошо. Идем.

В кабинете раздались шаги. Он поспешно отскочил от двери. И вовремя. Из распахнувшейся двери стремительно вышел Воронов, следом широко, по-мужски шагала Елизавет Петровна. Добилась-таки своего! Идти следом за ними? Его никто не звал. Во-первых, в узком коридоре не спрячешься, да и света там достаточно. Его тут же заметят. А если они спустятся вниз, то железную дверь прикроют, и услышать, о чем они говорят там, в погребе, не удастся. Это во-вторых. Значит, затея пустая. Пусть идут туда вдвоем. Воронова Елизавет Петровна не боится, идет с ним в погреб одна, охрану не зовет. Не он убийца. С убийцей она бы без охраны никуда не пошла. Тут дела амурные. Пусть идут.

Он постоял в коридоре, прислушался. Тихо. Таранов наверху ждет Зигмунда. А сомелье-то сейчас внизу, на кухне, там семейная сцена. Сивко? Из его комнаты по-прежнему ни звука. После минутного раздумья направился туда и осторожно постучался:

— Федор Иванович? Вы не спите?

— Кто там?

— Михаил.

Не быстро, но Сивко ему таки открыл. Спросил хрипло, протирая заспанные глаза:

— Вздремнул я. А что случилось?

— Да пока ничего. Вы поужинали?

— Да.

Он бегло оглядел комнату поверх головы Федора Ивановича, тот был намного ниже. Ничего подозрительного, постель примята, на столе посуда с остатками еды, бутылка водки. Дегустацией мы, значит, в компании богатых друзей занимаемся, а за закрытой дверью водочку употребляем. Когда нас никто не видит. Все они лицемеры. Думает, французское вино заставит забыть о неприглядном прошлом. А прошлое у него… Мама дорогая? Неужто он? Тот самый Федор Иванович?

— Я отдыхаю, — зевнул Сивко. — В чем дело?

— Скажите, Федор Иванович, а мы раньше не встречались?

— Раньше? Не помню.

— Мне знакомо ваше лицо.

— Хе-хе, лицо как лицо, — проскрипел Сивко.

— Да уж… Извините, — спохватился он. — Чем собираетесь заняться?

— Как это чем? Спать!

— Намек понял. Ну что ж, спокойной ночи, Федор Иванович!

— И тебе того же, — хитро посмотрел на него Сивко и закрыл дверь.

«Никто не собирается спать. И Федор Иванович тоже. Похоже, они о чем-то договорились с моей хозяйкой. Но меня в свои планы не посвящают. Ну, что ж… Если бы Елизавет Петровна хотела, чтобы я к ним присоединился, она бы об этом сказала. А если инструкций нет, то… То надо их подождать!»

Поскольку заняться ему было нечем, он вернулся в свою комнату и улегся поверх покрывала. Надо подождать. Кто-нибудь, да постучится в его дверь. Кто-нибудь, да…

…Ждать пришлось около получаса. И не постучались, а поскреблись. Он сразу понял: женщина. Но на Елизавет Петровну не похоже. Та скрестись в дверь не умеет, барабанит в нетерпении кулаками, не хочет терять драгоценные секунды.

— Миша, открой, пожалуйста.

Он вздохнул и крикнул:

— Не заперто!

Дверь приоткрылась, и в комнату впорхнула Ника. Все в том же коротком зеленом платье, на шее сверкающее колье, в руках сумка. Не сумочка, а именно сумка. Хозяйственная. Ника поставила ее на пол у двери, подошла и уселась на кровать, у него в ногах. Спросила, моргнув длинными ресницами:

— Ты на меня сердишься?

— Ничуть!

— Сердишься. Ты обиделся.

— На что?

— Я же не виновата в том, что красивая! Ну да, мужчины за мной ухаживают.

— И в том, что спальни перепутала, тоже не виновата?

— Какие спальни? — округлила глаза Ника.

— Вчера. Когда спряталась за портьерой. Ты думала, что вошел Таранов, а это был я. Ты ему готовила сюрприз. А тебе не кажется, что папа тебя подставил? И сделал это нарочно?

— Какая чушь! — сверкнула глазами Ника.

— Папа нарочно отправил тебя не в ту спальню. Я ведь знаю, зачем ты приехала.

— И зачем же? — насмешливо спросила рыжая.

— У вас с Тарановым что-то было. Не роман, а так, романчик. Он тебя даже не помнит. Переспал, а наутро забыл. А ты планы строила. Представляла, как идешь под венец с красавцем миллионером, на зависть всем подругам и брошенным им девицам. А Таранов про тебя и думать забыл. То-то тебе было обидно! Но ты сдаваться не привыкла. Узнала о вечеринке для членов элитного винного клуба и уговорила родителей тайком провести тебя в замок. Ты знала, что Таранов здесь будет. Ты долго за ним следишь. Знаешь все его привычки.

— Сообразительный! — прошипела Ника.

— Я случайно подслушал его разговор с твоим отцом, — признался он. — Только что, у лестницы на чердак.