А этот пусть живет

Костя никогда не считал чисто визуальный контакт с женщиной достаточной компенсацией за невозможность затащить ее в постель. Но сейчас ему казалось, что душевный дискомфорт, который он вдруг стал ощущать, расставшись с Сашей Ликиной, может быть сглажен вполне платоническим общением с нею. О большем он был пока не в состоянии даже мечтать.

Наверно, это и есть любовь, рассуждал Митин, когда то ли душа, то ли тело, то ли они оба вместе взятые испытывают зуд, наподобие чесотки, в виду отсутствия объекта обожания. Но, если перекинуться с любимой женщиной несколькими фразами, выпить с ней кофе, а то и чего покрепче, раздражение организма должно пройти.

И все-таки Костя никак не мог заставить себя позвонить Саше, что-то в нем такое заколодило.

Схожие ощущения он испытал, когда в дверном замке его квартиры, который Костя без всяких проблем открывал полтора десятка лет, вдруг ни с того ни с сего застрял ключ. Дергал-дергал его тогда Митин, крутил-крутил, да все без толку: замок сломался, и пришлось вызывать жэковского слесаря.

Но тут, понятно, никакой слесарь не поможет, и душевное равновесие придется восстанавливать собственноручно.

И неодолимая сила понесла старшего лейтенанта в "район красных кирпичей", к домам элитной застройки, где проживала актриса по жизни и фигурантка по делу Александра Васильевна Ликина.

Покрутившись без ясной самому себе цели вокруг ее местожительства, он решил наконец совершить что-нибудь активное и направился к подъезду актрисы.

И здесь нос к носу Митин столкнулся с Филиппом Фомичевым, гаишником, автором сенсационной утренней находки в багажнике автомобиля. Тот был при полном параде - в тройке, светлой рубашке и галстуке, - а в руках держал три белые розы в целлофане. Он, похоже, направлялся в тот же подъезд, но шел с другой стороны дома.

- Здрасьте пожалуйста, - не слишком приветливо поздоровался гаишник. Полюбуйтесь только, во что господин Сбитнев наш город превратил. Раньше было родимое Малинино известным на всю область очагом культуры, а теперь просто зона какая-то. Вас, оперов, развелось здесь, как крыс на помойке.

- Я на тебя не обижаюсь, Филя, - миролюбиво отозвался Митин. - Если бы я по утрам на покойников прямо на дороге натыкался, наверняка таким же нервным стал. Страсть как я их не люблю, мертвецов этих. Я всегда считал, что место им в могиле, а не в чьем-то там багажнике.

Но Фомичев не был настроен вести диалог в шутливом тоне:

- Какого хрена вы с Курским ко мне привязались? Что вы ходите за мной по пятам? Что тебе, Митин, от меня надо, а?

Гаишник все больше распалялся, и Косте казалось: если бы не букет цветов в руках Фомичева, тот немедленно вцепился бы ему в глотку.

- Тише, тише. - Он на всякий случай сделал полшага назад и, демонстративно оглянувшись по сторонам, вполголоса произнес: - Ты мне наружное наблюдение срываешь. Я здесь на работе. Я слежу - но только не за тобой, тут одна фигурантка по делу проживает.

- Сам ты - фигурант! - не унимался Фомичев. - Вали отсюда, а то промеж рогов схлопочешь! Козел!

- Я не помешаю вашей милой беседе, молодые люди?

Рядом с ними внезапно оказалась Александра Ликина, вышедшая, видимо, из своего подъезда. Пожалуй, глубокий темно-синий цвет ее платья не слишком гармонировал с веселой солнечной погодкой на дворе, но зато очень шел лично ей, что было, по мнению Кости, гораздо важнее.

Оба офицера явно пребывали в растерянности, однако если на лице Митина гуляла идиотская, но одновременно счастливая улыбка, то Фомичев, казалось, готов был сквозь землю провалиться.

- Я, Александра Васильевна... У меня к вам возникло еще несколько вопросов, - промямлил оперативник. Его мучительное душевное смятение, похоже, неожиданным образом разрешилось. Во всяком случае, шанс побыть наедине с Александрой Ликиной у него появился.

- Хорошо, товарищ старший лейтенант, я к вашим услугам, - легко согласилась она. - Тогда не будем откладывать интервью, пройдем ко мне?

Фомичев, до этого момента молча топтавшийся на месте, также молча двинулся куда-то вдоль дома.

Хотя Ликина не удостоила его даже взгляда, у Кости, как у любого влюбленного мужчины, остро чувствующего состояние души обожаемой женщины, возникло подозрение, что эти двое - люди, друг другу не чужие.

Он не стал терзаться сомнениями и со свойственной ему простотой осведомился:

- Вы его знаете?

- Так точно, товарищ старший лейтенант, - улыбнулась Саша.

- Зовите меня просто Костя.

- Хорошо, Костя. А вот этого молодого человека зовут Филипп. Он - мой старый обожатель и воздыхатель. Когда-то, - легкая тень легла на ее прекрасное чело, - Филипп не пропускал ни одного моего спектакля. И все время приходил с большим букетом белых роз. - Глаза ее приобрели мечтательное выражение. - Впрочем, это мне теперь так кажется, - тут же осадила она сама себя. - Ну, что же мы стоим на улице? Идемте ко мне!

- Но вы ведь куда-то направились?

- Ерунда! Всего лишь решила пройтись по магазинам.

- Не хотелось бы вмешиваться в ваши планы... - Костя вдруг испугался очень смешной вещи: остаться с Сашей Ликиной наедине, хотя в последние часы только и стремился к этому. Но теперь ему казалось, что он к такому испытанию пока не готов. - У меня, собственно, к вам всего лишь один вопрос...

- Я вас слушаю, Костя. - Она вновь ослепительно улыбнулась.

- Не могу ли я... в общем, составить вам компанию на сегодняшний вечер? - сказал Митин и сам удивился собственной наглости.

А Ликина, видимо, ничуть вопросу не удивилась. Скорее, она удивилась бы другому - если бы такого рода предложение не прозвучало, подумал Митин, ведь Саша наверняка слышала нечто подобное не один десяток раз.

Она быстро стерла улыбку с лица и перешла на вполне деловой тон:

- Где и когда?

- Ну, допустим... в ресторане "Южный вечер", часиков в восемь...

Он все-таки не решился напроситься на встречу в домашних условиях. Ему это показалось слишком уж большим счастьем. Настолько большим, что такого в природе и не бывает. А раз не бывает, значит, и думать об этом не стоит.

- Знаешь, Костя. - Она перешла на "ты", и сердце старшего оперуполномоченного запело! - Давай я позвоню тебе домой. Скажем, через час. Мне еще кое-что уточнить надо.

Дома он мобилизовал всю свою наличность и пришел к выводу, что имевшейся тысячи рублей должно на скромный ужин хватить. Потом принял душ. Подготовил к выходу в свет единственный в гардеробе костюм-двойку и стал ждать звонка.

И он не заставил себя долго ждать.

- Алло! - с придыханием произнес он.

- Это Константин Алексеич? - осведомился грубый мужской голос.

- Да...

- Гоша вас беспокоит, гражданин начальник! Вы мне тут свой телефончик, уходя, оставили. Вот я и решил поинтересоваться, не нужны ли мои услуги?

- Нет, - глухо произнес Митин, едва не застонав.

- Как знаете... Но я всегда в полной боеготовности! Звоните, если что...

- Ладно, ладно...

Костя положил трубку и принялся ходить из угла в угол, но долго мучиться ему не пришлось: телефон зазвонил снова.

- Я слушаю, - сказал Костя уже с несколько меньшим энтузиазмом.

- Клим Евгеньевич приветствует вас, своего коллегу!

- Что вам надо? - достаточно сухо спросил старший лейтенант.

- Вы сказали, чтобы я позвонил вам по интересующему вас делу, если что-то вспомню...

- Ну?..

- Так вот, я вспомнил!

- Что именно?

- Я вспомнил еще одну частушку. Из цикла "Из жизни сеньоров":

Девки Хуан-Карлоса

Любят из-за фаллоса.

Мне ж, чем с фаллосом Хуан,

Лучше с х..., да Иван.

- Ну у вас, блин, и память, - буркнул Костя, положив трубку.

Когда телефон зазвонил в третий раз, старший лейтенант взял трубку уже с нехорошим предчувствием.

И оно не обмануло его. Звонил Курский:

- Что нового, Костя?

- Тебе отчет нужен? Пожалуйста. Ни хулиган Куравлев, ни еврей Маркиш не знают ни Козлова, ни покойника и никогда их не видели.