Пленница кукольного дома

— Ну, тогда понятно. Я тоже устал как собака. Там в пакете селедка есть. Тебе ближе, достань, будь другом. А то я сегодня весь день не жрамши.

Андрей потянулся к пакету.

— Илья, может, приготовить что-нибудь по-быстрому, если ты голоден? Могу яичницу пожарить или пельменей сварить.

— Не, это долго. А колбасы у тебя не осталось? Утром была.

— Осталась. И буженина есть. И еще сыр.

— Давай!

Андрей с сомнением посмотрел на изголодавшегося Бородина, достал из холодильника продукты, разделал селедку.

— Может, хоть картошки отварить?

— Не надо. — Илья отрезал кусок буженины и сунул в рот.

— Мне не трудно почистить.

— Дело не в том. — Бородин смущенно улыбнулся и похлопал себя по животу. — Растет, гад, как на дрожжах, просто не знаю, что делать. Приходится ограничиваться в углеводах. — Он снова прильнул к банке с пивом, сделал основательный глоток, потом другой, третий, пока не допил все до конца.

— Как на дрожжах, говоришь? — Андрей хмыкнул, покосившись на банку в руке Бородина. — Так ведь действительно на дрожжах. Ты бы лучше в пиве себя ограничивал. Знаешь, сколько ты в себя сейчас калорий влил? На полкило картошки точно.

— В пиве ограничивать я себя не могу. Пиво — не калории, пиво — это образ жизни и единственная возможность расслабиться, чтобы не сдохнуть от поганой ментовской жизни. Дай лучше сигарету, диетолог, мои кончились.

— Держи, — Андрей протянул ему пачку.

Илья открыл новую баночку пива, закурил.

— Так о чем я начал говорить?

— О том, что стал в последнее время полнеть, и потому тебе приходится ограничивать себя в еде, — с готовностью подсказал Андрей. Больше всего ему сейчас хотелось, чтобы тема еды и пива, такая безопасная, такая ни к чему не обязывающая, не была исчерпана и разговор не ушел в другую сторону — в сторону их общего дела.

— Да нет, не то, — Илья досадливо махнул рукой. — Ага, вспомнил! Навещал я, значит, сегодня твою мадам, Алдонину.

— Почему «мою»? — возмутился Андрей.

— А чья она? Не моя же. Хотя… Ну да, с сегодняшнего дня она наша общая. Так вот, Наталья — особа довольно странная.

— В каком смысле странная? — Андрей насторожился.

— Оно, конечно, понять ее можно: за такой короткий срок потерять сначала мужа, потом сестру…

— Или убить сначала мужа, а потом сестру, — предположил Андрей.

— Я такого не говорил! — быстро открестился Бородин. — По-моему, ты делаешь слишком поспешные выводы. Наталья на убийцу совсем не похожа…

— А! Любимая фраза! — Андрей натужно засмеялся. — У тебя никогда и никто на убийцу не походил. С этого ты всегда и начинал.

— Но, если ты помнишь, все они как раз и не оказывались убийцами. И одной из таких подозреваемых была в свое время Настя.

Упоминание о Насте в подобном контексте очень не понравилось Андрею. Так не понравилось, что он едва сдержался, чтобы не бросить Бородину какую-нибудь резкость. Он открыл себе пива, вылил всю банку в кружку, выпил залпом больше половины, чтобы успокоиться, не сорваться.

— На убийцу Наталья совсем не похожа, — с нажимом повторил Илья. — Но ведет себя она неестественно. Что-то явно скрывает, очень для нее важное, и потому врет. И так глупо, так явно врет! Причем даже тогда, когда это и смысла не имеет. У нее бровь рассечена, я у нее спросил, где она получила травму, так Наталья такую околесицу понесла! Представляешь — про мясорубку. А скорее всего, бровь она разбила по пьяни.

— По пьяни? Ты о чем? По какой еще пьяни? Наталья, насколько мне известно, — вполне приличная женщина. Она ж тебе не мужичонка-дебошир какой-нибудь с тракторного завода.

— Да в том-то и дело, что, судя по всему, пьет твоя… нет, наша приличная женщина не меньше недели. Лицо опухшее, перегар в квартире страшенный, на столе в комнате пустая бутылка, в прихожей тоже тару видел, и в квартире явно давно не убиралась.

— Странно. Она же переводчица. Я слышал, они вообще практически не пьют, у переводчиков это профессиональное — боятся память притупить, языки забыть.

— Я тоже о таком слышал. Но, во-первых, и среди переводчиков есть пьяницы, я бы даже сказал, их не меньше, чем среди прочих смертных, во-вторых, похоже на то, что Наталья не вообще пьет, а именно сейчас. Ну, тут-то как раз ясно: смерть мужа на нее так подействовала, горе заливает.

— Или вину.

— Вину? Заливать вином вину — неплохой каламбур! — Илья засмеялся. — Не знаю, не знаю, может быть, и вину, но что-то мне не верится.

— Да почему?

— Еще раз тебе говорю: не похожа Наталья на убийцу. Во всех смыслах не похожа. Слабовата она для такого — и физически, и морально. Чтобы вытолкнуть здорового мужика из окна, это ж какая сила нужна! Да и с сестрой она вряд ли могла бы справиться.

— Ну, знаешь, доводы у тебя, прямо скажу, не ахти какие. Может, Наталья просто выглядит такой хрупкой, а на самом деле… В случае же с Максимом вообще никакая физическая сила не нужна: сделала фильм, и все, и никуда его выталкивать не надо, сам вытолкнулся.

— Не говори ерунды! Не мог мужик из-за какого-то фильма из окошка сигануть.

Андрей только криво усмехнулся. А про себя подумал, не рассказать ли Бородину о том, что с ним самим происходило весь день? Странно, что на Илью фильм как будто вообще не оказал никакого влияния. И на Веньку не оказал.

Венька… Интересно! Очень интересно! Как ему раньше не пришло в голову? Что, если фильм сварганил Вениамин? Он ведь говорил, что к Марине был неравнодушен. Не захотел ли он таким образом избавиться от соперника?

Кто тогда убил Марину? Тоже он? Зачем? Она его разоблачила и хотела пойти в милицию? Такой вариант вполне возможен. Только зачем тогда Венька к нему обратился? Чтобы свалить вину на Наталью? Может быть, может быть…

— Эй, Андрюха! — Илья потряс его за плечо. — Что с тобой? Какой-то ты сегодня странный. Я тебя зову, зову, а ты не реагируешь.

— Я реагирую. Голова немного болит.

— Так выпей пивка. — Бородин распечатал и протянул ему банку. — Я вон уже третью допиваю, а ты сделал пару глотков и сидишь. Пей, пиво — вещь полезная, даром, что ли, в нем столько калорий.

— Слушай, — Андрей долил в кружку пива, отхлебнул, — ты говорил, что Наталья вела себя как-то странно, но так толком и не сказал, в чем ее странность выражалась.

— Нервничала она очень и явно чего-то боялась. То есть не чего-то, а меня боялась, милиции. Вернее, того, что милиция может о ней узнать. Боялась и ждала. Моему приходу она совсем не удивилась, отнеслась так, словно мы с ней заранее договорились о встрече. И, по-моему, она была уверена, что я ее тут же и арестую.

— А ты говоришь, не похожа на убийцу!

— Не похожа. — Илья в задумчивости покрутил банку, пиво булькнуло и немного выплеснулось. — Не похожа, но что-то с ней не то. Может быть, она знает, кто убил, но не хочет его выдавать, может, еще что-то. Убийца ее мог запугать. Или она сама себя запугала, думая, что он может причинить ей зло. Или…

— Или сама убийца.

Лучше она, чем Венька. До чужой Натальи Андрею нет никакого дела!

— Может, и так, — сдался наконец Илья. — Но фильм не ее рук дело. Не знала Наталья о его существовании, вот уж это точно. Не могла она так сыграть удивление, исступление. Да-да, она была в самом настоящем исступлении, а фильм мы даже не смогли досмотреть до конца.

— В исступлении?

Значит, и на Наталью фильм подействовал. А значит, не ее рук это дело. Неужели все-таки Венька? Странно, что фильм действует не на всех одинаково. Бородину так вообще ничего не сделалось. Отчего его влияние зависит?

— Ну да, она пришла именно в исступление. Даже чуть на меня не набросилась, а потом с ней истерика приключилась. Нет, не знала она о фильме, впервые его видела. А если уж тут смогла так хорошо играть, то и в остальном бы играла хорошо. А на деле даже соврать более или менее правдоподобно не в состоянии была.

Что ж, надо ожидать не сегодня-завтра третьей смерти. Наталье с фильмом не справиться. Женщине не справиться, если уж он, Андрей, здоровый мужик, не может… Ведь сегодня Бородин его буквально спас. Да-да, Бородин спас ему жизнь — если бы он опоздал на пять минут, если бы наступило роковое время семь сорок, он в точности повторил бы путь Максима.