На углу, у Патриарших...

Никольский вздрогнул. Как-то сразу ему стало ясно: установленный МУРом организатор — не Тарасов, а человек, которого Тарасов либо подставляет, либо использует в качестве прикрытия. И если МУР кого и возьмет по этому делу, то опять одних сявок.

— И кто же организатор? — без энтузиазма спросил Никольский.

— Иностранка, — сообщил Котов. — Из наших бывших. Бой-баба! Наружка тремя бригадами ее водит… Чего скис?

Сергей не отозвался.

— Погода дрянь, — отозвался за него Лепилов. — Действует.

— Сочувствую, — усмехнулся Котов.

Он сел в машину, включил мотор, махнул ладошкой и укатил.

— Значит, не Тарасов?.. — разочарованно спросил Лепилов.

Никольский снова не отозвался. Лепилов с досадой вздохнул.

— Что это за иностранка?..

— Догадываюсь, — ответил наконец Никольский. — Но хотелось бы наверняка убедиться. Поглядеть хоть одним глазком.

— Можно, — заявил Миша неожиданно. — Устроим!

— Каким образом? — удивился Сергей.

— Кореш мой в наружке работает, — сказал Лепилов.

Никольский разглядывал витрину магазина. Точнее, делал вид, что разглядывает. Маскировался, ибо сейчас ему должны были показать ту самую женщину — «организатора» краж драгоценностей.

Мимо прошли Лепилов и крепкий, неброско одетый парень.

— Идет, — обронил парень. — По другой стороне.

В витрине, как в зеркале, было видно: на противоположной стороне улицы появилась Жанна. Она остановилась возле телефона-автомата, покопалась в сумочке и неожиданно направилась через дорогу прямо к Никольскому.

— Простите, жетончика не найдется? — спросила она.

Никольскому пришлось обернуться.

— Поищу, — ответил он и полез в карман.

Жанна подошла ближе.

— Где-то я уже видела ваше лицо… — сказала она, задумчиво разглядывая интересного, по ее мнению, мужчину.

— Не может быть, — возразил Никольский. — Я всегда ношу его с собой.

Женщина рассмеялась.

— Вспомнила! В ювелирной лавке. Наташка не познакомила. Змея!.. Но теперь познакомимся. Жанна.

— Сергей, — представился Никольский. — Очень приятно, — добавил он почти искренне.

Ему действительно было весьма приятно, что его предположения подтвердились. Конечно же, Жанна… Бывшая любовь Тарасова, а нынче послушная исполнительница его хитроумных замыслов…

— Мне тоже, — отозвалась женщина. — Первое, на что обращаю внимание, когда смотрю на мужчину, — это смотрит ли он. Было? Еще в лавке?

— Бесполезно отказываться, — улыбнулся Сергей.

— Что вы думаете о любви с первого взгляда? — Она столь откровенно предлагала себя, что Никольский даже запнулся при ответе.

— Ну… По крайней мере она экономит много времени! — нашелся наконец он.

— Свободны сегодня вечером? — Жанна обжигала его жарким призывным взглядом.

— К несчастью, занят, — ни секунды не помедлил с ответом Никольский.

— А завтра? — настаивала она.

— Тоже! — отрезал Сергей.

Ему нравилась эта женщина, но ее предложение не стоило ни гроша: Никольский не хотел бросать даже тень на свои отношения с Наташей, не то что изменять ей. Да и зачем? В конце концов красавиц в России полно, а по-настоящему нужна только одна…

— Послезавтра я улетаю, — предупредила Жанна.

— Далеко? — этот вопрос Сергея действительно интересовал.

— В Нью-Йорк. Подумайте еще раз, — предложила она.

— Боюсь, ничего не получится… — Никольский прикинулся огорченным, но прикинулся настолько нарочито фальшиво, что сомневаться в его намерениях было невозможно.

— Жаль, — заключила Жанна. — Зато все ясно, — она посмотрела на часы. — За минуту раскусила орешек. Чао! — И пошла на другую сторону улицы.

Никольский растерянно посмотрел ей вслед. «Неужели распознала во мне мента? — подумал он. — Тогда позор мне! Хреновый я оперативник! Но вот же сучка баба!» Неожиданно для себя он всерьез рассердился на Жанну.

Вдруг Жанна оглянулась и с полдороги вернулась назад.

— Да, жетончик обещали… — напомнила она Сергею.

— Не нашел, — сердито сказал Никольский.

— А чего надулись? — улыбнулась она.

— Не нравится, когда раскусывают! — Сергей все еще злился.

Жанна снова рассмеялась.

— Разве я виновата? Потрепались, и как на ладошке — кто вы, что вы…

— Поздравляю, — буркнул Никольский.

— Любопытно было — жуть! — со смехом продолжала Жанна. — Кого Наташка оторвала.

Никольский с облегчением вздохнул. «Ах, вон в чем дело… — подумал он. — Она, оказывается, не мента во мне распознала, а характер мой для себя выяснила. Ну, это не страшно…»

— И кто же я, по-вашему? — Он говорил гораздо веселее, чем несколько секунд назад.

— Стойкий солдатик, — объявила Жанна. — Но Наташка скрутит. Характер кошачий. Самостоятельная!.. Будет делать, что хочет. И вы тоже… что хочет она.

— Кошмар! — усмехнулся Никольский. Его вовсе не пугала подобная перспектива. При одном условии, конечно: Наташа не должна требовать его ухода из милиции. Но она не станет. Теперь он верил в это…

— Вы еще вспомните мои слова! — пригрозила Жанна. — Мужчины умнеют после женитьбы. Но тогда уже поздно… Не передумали насчет завтра?

— Не знаю. Надо посоветоваться! — Сергей фыркнул, сдерживая хохот: настроение у него совсем исправилось.

— С кем? — удивилась Жанна.

— С Наташкой, — простодушно ответил Никольский. — Гуд бай, — и, повернувшись, зашагал прочь.

За углом он столкнулся с Лепиловым и неброско одетым парнем.

— О контакте не договаривались, товарищ майор, — с упреком заметил парень.

— Виноват, — признался Никольский. — Фотографировали?

— Нет. — Неброский был весьма недоволен поведением старшего по званию коллеги, это чувствовалось.

— Спасибо! — искренне поблагодарил Сергей.

Парень ушел, унося в душе глухую обиду на опера с «земли»: тот мог запросто сорвать операцию, размышлял муровец. Никольский же тем временем прислонился к стене, и вдруг плечи у него затряслись.

— Что с вами, Сергей Васильевич? — обеспокоенно осведомился Лепилов.

— Порядок, Миша, — отозвался Никольский. Он беззвучно хохотал. — Как тебе?.. Объект наблюдения?.. — Сергей захлебывался смехом.

Лепилов пожал плечами.

— Восторг, а не женщина, — объявил Никольский, успокаиваясь.

Лепилов с осуждением посмотрел на него и сурово молвил:

— Видимость одна.

— А поэт сказал: «У женщин есть в запасе средства из видимости сделать суть»! — процитировал Никольский назидательным тоном. Впрочем, тут же опять прыснул и зажал рот ладонью.

Яна и Володя пили кофе в ресторане. В утреннее время здесь было безлюдно, лишь у входа на кухню скучал официант. Перед Володей на столе лежали машинописные листки.

— «Начнем с горестного, но уже привычного в нашем беспределе факта, — читал он. — Украдена брошь известной в прошлом певицы Варвары Гулевой».

— Фельетон? — осведомилась Яна.

— Почти, — согласился Володя. — Веселенький материальчик. С подтекстом — специально для твоего соседа-мильтона. — И продолжил. — «Можно не сомневаться, что очередная реликвия отечественной культуры окажется вскоре за кордоном».

— Почему? Откуда тебе известно? — перебила Яна.

— Знаю, раз пишу. Без булды, — заверил ее Володя. — Слушай дальше.

В ресторан вошел Артем. Он остановился на секунду у дверей, а затем направился к столику, за которым сидели Володя и Яна.

— «Вопросы, обращенные к милиции, остаются без ответов, — читал Володя. — Кем была совершена кража? Кто навел преступников на квартиру, где хранилась брошь?..»

Артем подошел к нему сзади и трижды выстрелил в спину — негромко, словно порвал басовые струны: пистолет был с глушителем.

Пули угодили под левую лопатку. Володя уткнулся лицом в статью, медленно сполз со стула и рухнул на пол. Яна онемела — крик застрял у нее в горле. Артем огляделся. Официанта, скучающего у входа на кухню, как ветром сдуло. Артем направил пистолет на Яну и нажал на спусковой крючок. Но выстрела не последовало. Артем снова нажал на гашетку. И снова пистолет дал осечку.