Удар из прошлого

арубит кухонным тесаком. Зинаида Львовна стала даже не звонить, а что есть силы барабанить кулаками в первую попавшуюся дверь.

– Убивают, помогите, – заголосила она.

Никто не открыл. Тогда женщина стала биться в соседнюю квартиру. Дверь приоткрылась, в щель выглянул какой-то небритый опухший мужик. Выглянул, захлопнул дверь и больше не открывал. Слезы полились по щекам, Зинаида Львовна стала стучаться в третью дверь.

Высунулась заспанная старушечья физиономия. И снова дверь закрылась под самым носом Курляевой. Голая женщина упала задом на ступеньки и горько разрыдалась. Через минуту дверь в квартиру старухи приоткрылась. Вылезла сухая морщинистая рука.

– На, оденься, бесстыжая морда.

На площадку вылетела грязноватая, местами рваная, простынка.

– Я, на меня, – пыталась оправдаться Зинаида Львовна, но слезы душили, мешали говорить. – Меня хотели… Я ни в чем не…

– Сволочи поганые, совсем совесть потеряли, – ответила суровая старуха и захлопнула дверь.

Курляева подхватила простынку, обернула в неё свое тело. Если она спасется, то обязательно поменяет квартиру. Здесь, в этом подъезде, больше не житье. На неё ещё долго будут пальцами показывать. Тут в бедовую женскую голову пришла светлая мысль. «Может, мне не мужик хороший нужен? Может, мне нужен хороший врач?» – подумала Зинаида Львовна и разрыдалась в голос. Ее стенания слышал весь подъезд.

В то время, когда Курляева искала защиты соседей и рыдала, усевшись на лестничные ступеньки, Тимонин нашел свой портфель, поправил перед зеркалом галстук. Вышел из квартиры, захлопнув дверь, спустился вниз. Через пару минут он шагал по тротуару, помахивая портфелем и насвистывая аргентинского танго.

Над улицей поднимался белесый полупрозрачный дым. За городом полыхали леса и торфяные болота. Тимонин уходил в неизвестность.

Глава пятая

С вокзала машина, которую прислала Ирина Павловна за Девяткиным, доставила его не на московскую квартиру, а в загородный дом Тимонина на Рублевке. Хозяйка встретила гостя на пороге двухэтажного дома, стены которого снаружи выложили темным канадским кирпичом. Тимонина, кажется, не заметила шикарный прикид Девяткина: новый костюм, туфли и модный галстук.

Вслед за хозяйкой он прошел в каминный зал, который уже отремонтировали, привели в порядок после разгрома недельной давности. Усадив Девяткина в кресло, Ирина Павловна из вежливости задала несколько дежурных необязательных опросов.

– Спасибо, я не голоден, – ответил Тимонин. – Только сразу предупреждаю. За последние годы я потерял квалификацию. У нас ведь не Москва. Нет этих ужасных преступлений. Взрывов, бандитских разборок, стрельбы, расчлененки… Там тихое болото. И мы рады этой тишине. В Степановск не привозят наркотики, потому что некому их покупать. Народ слишком бедный. Значит, нет и наркоманов.

– Ну, все-таки что-то и в глубинке происходит?

Девяткин долго разглядывал ноги Ирины Павловны, такие белые, будто она года три не вылезала из брючного костюма. Девяткин сделал вывод: жена Тимонина