Картель правосудия

Сафронов тут же согласно понимающе замотал головой, а потом слегка, как робкий школьник на уроке у строгой учительницы, поднял руку:

– Я тоже хотел вас попросить. Может быть… поскольку сотрудничаем, вы замолвите наверху пару слов на наш счет, я имею в виду следственный отдел? Знаете, как у нас, всего не хватает, некомплект… недобор…

«Вот босяк», – восхищенно подумал Бойко, но оставил эту просьбу без ответа:

– План мероприятий и свои соображения по поводу перспективы этого дела представите мне завтра же.

Сафронов немедленно встал.

– И не разочаровывайте меня, – на прощание попросил Бойко, и прозвучало это довольно угрожающе.

ТУРЕЦКИЙ

21 февраля, утро

Ну, Грязнов, ну и жук, ну и автолюбитель. Ну выдал…

Пялиться в окно можно было до бесконечности. Тем более что времени до встречи с Лозинским оставалось еще предостаточно. В телефонном разговоре банкир уговорил его встретиться в бассейне ЦСКА в 14.30, мотивируя это постоянным ощущением слежки за собой. И он очень не хотел бы «дезавуировать свои отношения с Генеральной прокуратурой».

– Какие отношения, – удивился Турецкий. – Вы обвиняетесь в преступлении, а я веду следствие по этому делу.

– Вот это я и не хотел бы афишировать, с вашего великодушного разрешения, конечно.

– Так, может быть, и телефон ваш прослушивают? – невинно поинтересовался Турецкий.

– Надо полагать. – Банкир не понял юмора и дал отбой.

Турецкий вздохнул, положил перед собой чистый лист бумаги, свинтил колпачок ручки с вечным пером и тщательно вывел:

«Пути устранения зависти – повышение самооценки…»

После этого он провел вертикальную линию, такую ровную, что даже удивился и невольно залюбовался ею, но вовремя сообразил, что специально, хотя и подсознательно отвлекается на всякую ерунду. Но ведь лучший способ сосредоточения в таких случаях – отвлечься на полную катушку, вкусить искушение до конца. Сделать вид, что так и было задумано. Тогда «ерунда» перестанет быть привлекательной. Господи, что за чушь…

Турецкий написал на левой стороне листа пять своих недостатков.

Теперь нужно было переформулировать их так, чтобы они выглядели привлекательно. Он подумал и напротив «Я нерешителен» написал: «Я осторожен». Напротив «Авантюристичен» нацарапал: «Склонен к неожиданным для противника решениям»… Турецкий грустно размышлял о том, какова степень случайности в факте выигрыша автомобиля «БМВ» через два дня после приобретения лотерейного билета. Слава утверждал, что получил лотерею на сдачу в оружейном магазине на улице Бориса Галушкина, том самом магазине, где, между прочим, продавался и нож, близнец которого они обнаружили в сейфе Турецкого. Вероятно, это была наглая демонстрация силы. Смотрите, дескать, мы вас подмазываем новенькой машиной, а чтобы вы не сомневались в неслучайности этого замечательного факта, демонстрируем ножичек из того же источника. Пистолет – проблема его собственная, «БМВ» – проблема ли? – Грязнова, нож – вообще не пришей рукав. Их дружная ментовская компания оказалась повязана. Но удивительное дело – повязана так, что это было известно только им самим, словно загадочный недоброжелатель предупреждал: ребята, вот видите, как я с вами аккуратно и деликатно, лучше не зарывайтесь и отойдите с дороги, а то перееду. Все это напоминает массированную артподготовку. Пожалуй, времени играть в слова больше не осталось, нужно немедленно изобрести какую-то тактику, вынуждающую загадочного противника наконец обнаружить себя…

Это меланхолическо-созерцательное настроение разрушил звонок Грязнова, который предложил встретиться, не откладывая в долгий ящик, и посулил с этой целью прислать за Турецким машину:

– Ты знаешь «Мирамар», мексиканский бар на Чистых прудах?

– Это напротив аптеки, кажется? – проявил Турецкий недюжинную эрудицию.

– Да, только не перепутай, ресторан слева, бар – справа.

В ожидании приятеля Грязнов коротал время хорошим бокалом «Туборга» и беседой со знакомой молоденькой барменшей.

– Ты меня заразил, – коротко проинформировал он Турецкого, едва тот вошел внутрь.

Барменша игриво поинтересовалась:

– Чем это он мог вас заразить, кроме насморка, Вячеслав Иванович? Или, может, вы оба сменили ориентацию? – Грязнов отмахнулся от нее, как от назойливой мухи.

– Я получил отбой от дела банкира-космонавта.

– И очень хорошо, – вздохнул Турецкий. – Тебе же оно не нравилось.

– Не было еще такого дела, которое бы мне понравилось. Но я там успел кое за что зацепиться.

– Знакомая ситуация, – усмехнулся Турецкий.

– Саня, ты пойми, вся эта лажа, весь это псевдокомпромат на нас с тобой не от фонаря же взялся – пистолеты, ножи, машины…

– Наверное, кто-то ждал, пока мы дойдем до определенной черты в своих расследованиях, он просто позволил нам это сделать, а потом вывалит нам на головы всю эту дрянь. И что нам с ней делать?

– Я оставляю себе машину, а ты – нож и пистолет, – великодушно распорядился Грязнов.

– Это совсем разные вещи. Твоя машина – возможно, взятка, а пистолет – и так мой.

– Это тоже может быть взяткой. Взятка всего лишь вид шантажа. Но этот «кто-то», как ты говоришь, даже не подозревает, что новая машина на самом деле – компенсация за мою «Ниву».

– Какой результат дал допрос служащих ресторана?

– А такой, что посреди разговора с менеджером позвонил мой замминистра и потребовал «немедленно прекратить работать на Лозинского».

– Что значит – на Лозинского? – не понял Саша. – Ведь МУР занимается только установлением и розыском убийц.

– Вот именно! Это я его дословно процитировал. Они там наверху все с ума посходили, считают, что работать можно только на кого-то и против. А вот если просто по факту преступления, то это уже здорово подозрительно. Ну и конечно, исключительно из чувства противоречия и глубокой привязанности лично к замминистру я вдруг подумал, что Лозинский, в сущности, неплохой мужик…

– Опять же волка прикончил, – ввернул Турецкий, приканчивая свой «Туборг».

– Вот именно. И почему бы мне не помочь ему теперь разобраться с тещей и ее барахлом?! Как частное лицо имею право. Я Лозинскому уже подсказал нанять моего племянника. Не переживай, это было до того, как тебе передали это дело.

– Ты шутишь. При чем тут Денис?!

– Лозинский считает, что за ним следят. Есть прямой резон выяснить, кто это делает. А Денис заодно поможет собрать информацию и о самом Лозинском. Фактически можно считать, что банкир нанял его следить за ним самим. Как же иначе обнаружить хвост?!

– Допустим. А что за барахло-то у его тещи, из-за чего весь сыр-бор?

– А ты сам не хочешь узнать? Все равно же съездишь к нему, пообщаешься.

– Это называется принцип Тома Сойера, ты знаешь об этом? «Повышение значимости собственного дела». Помнишь, его заставили красить забор, а он умудрился увлечь этим всех своих приятелей, да так, что они ему за это еще и платили.

– Ну, – смущенно признался Слава. – Я ведь от тебя ничего за это не требую.

"Господину Лозинскому,

на околоземную орбиту

Многоуважаемый г-н Лозинский!

Спешу принести Вам свои самые искренние соболезнования в связи с безвременной кончиной Вашей тещи. Она была человеком удивительным, Вы-то это знали хорошо, как никто иной, всецело полагаясь на щепетильность и порядочность матери Вашей юной супруги, когда щедро отписали ей некоторую часть своего недвижимого имущества. Но вот ведь незадача, некоторая часть ее биографии оказалась спрятана от Вашего проницательного ока. Любопытный нюанс заключается в том, что помимо любящей дочери у В. И. Ширинбаевой есть еще один прямой наследник, ее старший сын, не спешащий предъявить свои права исключительно по причине врожденной болезни, а также из безусловной сердечной деликатности.

Со всегалактическим приветом,

Ваш преданный поклонник".

Турецкий перечитал дважды письмо, полученное банкиром сегодня утром, но это не помогло. Они сидели в раздевалке бассейна ЦСКА. Лозинский, продемонстрировав письмо, отплавав предварительно свои пять километров, ушел в душ и вернулся лишь спустя четверть часа, когда у Турецкого иссяк запас терпения. Несмотря на изощренные водные процедуры, банкир был довольно бледен и, растираясь огромным махровым полотенцем, судорожно пытался восстановить нормальное кровообращение.