Поцелуй или смерть

– Мне. Это тот самый, который я привез из Германии.

– А когда ты его видел в последний раз?

– Два года назад.

– Ты оставил его в Лайк-Форест?

– Да.

– Где?

– В верхнем ящике комода.

– Где любой мог его взять?

– Да, думаю, что это так.

– А что представлял из себя Эбблинг? – Пат потушил сигарету.

– Для богачей – хороший.

– И кобель хороший наверняка.

– Что ты этим хочешь сказать?

– Он любил женщин? У него могла быть связь с такой шлюхой, как Вирджиния Марвин?

– Он даже не говорил таким языком, – стал защищать Эбблинга Менделл.

– В кровати нет необходимости вести беседы, – покачал головой Пат. – Ты ведь не знаешь множества историй, которые случаются со стариками, набитыми под завязку деньгами, и которые теряют рассудок из-за таких девочек, как маленькая Марвин. А что, мистер Эбблинг не мог покончить жизнь самоубийством?

– Нет, – покачал отрицательно головой Менделл.

– Почему нет?

– Потому что одна из ран оказалась старой, ей было, по крайней мере, часов двенадцать. А другую пулю ему всадили уже после смерти.

– Ты в этом уверен?

– Да.

Дойл закурил другую сигарету.

– Это немного проясняет обстановку, которая сложилась вчера утром после твоего освобождения из клиники. Как ты думаешь, не мог ли Эбблинг быть тем парнем, который убил Куртиса и пытался убить тебя?

– Это нелепо.

– Почему? В твоих показаниях говорится, что, по твоему мнению, Куртис узнал этого парня.

– Точно. Я уверен, что Куртис его узнал.

– И что же?

– Пат, но ведь это не имеет никакого смысла, – запротестовал Менделл. – Для чего мистеру Эбблингу нужна была моя гибель? Он меня очень любил. Он вытащил меня из тюрьмы и пытался устроить все так, чтобы я туда не вернулся. Даже прошлой ночью, когда Карлтон и Рой приехали в Лайк-Форест, чтобы забрать меня, мистер Эбблинг заявил, что меня дома нет и что мы с Галь уехали в свадебное путешествие...

– Свадебное путешествие?.. – проговорила с насмешкой Розмари. – Ты говоришь о свадебном путешествии?

– Да, да, это именно так, и я об этом подумал, – воскликнул Пат.

Глава 20

Снег на улице лежал таким толстым слоем, что машина дважды буксовала, но, когда они добрались до трамвайных путей, стало легче. Здесь уже прошла снегоочистительная машина. Менделл сидел на заднем сиденье между матерью и Розмари. Они казались больше смущенными, чем испуганными. У него возникло такое же ощущение, как и тогда, когда мать поехала с ним в город, чтобы купить ему первые длинные брюки. Все это получилось против его воли, у него были свои взгляды на жизнь. Он был достаточно взрослым, чтобы действовать самому, чтобы отправиться в полицию, отдышаться и сказать: "Вот и я. Делайте со мной, что хотите".

В машине стало холодно, так же холодно, как и снаружи. Пат поднял стекло.

– Я думал, что у тебя отопление работает.

– Да я забыл про него, – признался Менделл.

Проезжая по Вентворт, Пат включил радио и замедлил скорость. Потом он повернул на юг, стараясь ехать между трамвайными рельсами, где снег уже убрали. Менделл поднял воротник пальто, чтобы защититься от холода, и надвинул на глаза шляпу, чтобы его не узнали.

– Ты знаешь, где живет Джой? – спросил он у Пата.

– Да, в отеле "Ансониа".

– Если можно, давай остановимся там. Мне хотелось бы ввести Джоя в курс дела.

– Тебе решать, – согласился Пат.

Их обогнала радиофицированная патрульная машина, которая шла слишком быстро для таких погодных условий. Она резко пробуксовывала, когда колеса касались рельсов. Водитель знал Пата и приветствовал его. Пат посмотрел в зеркальце.

– На заднем сиденье лейтенант Кован. Что он делает в патрульной машине?

– Точно одно – Менделла засекли и активно ищут, – объяснил Джон, настраивая радиоприемник.

Менделл вздрогнул, когда приемник заверещал.

– Что с тобой? – спросила Розмари.

Менделл глубоко дышал, стараясь успокоиться.

– Мне показалось, что кричит попугай.

– Барни, все устроится, – мать погладила его по руке.

– Ну конечно, ма, – пробормотал Менделл.

"Машина сорок два, машина сорок два, присоединитесь к машине двадцать восемь на углу тридцать восьмой улицы и Вентворт. Черный "линкольн" оставлен у тротуара. Полагаем, что это машина Эбблингов. Лейтенант Кован вас проинструктирует..."

– Ты там ее оставил? – поинтересовался Пат.

Менделл утвердительно кивнул головой.

– Вовремя мы уехали, – заключил Пат. – Кован, вероятно, устроит засаду возле дома.

– Послушайте, – проронил Менделл, – может, будет лучше, если теперь вы оставите меня одного? Ведь вы можете потерять свои погоны...

Пат резко повернул, объезжая стоящий фургон.

– Мы идем на риск. Я знаю, о чем ты думаешь, старик. Не рассказывай сказок Карлтону – это подонок, но он умен и никого не боится. Если он считает, что один парень ухлопал другого, он обвинит даже самого Эдгара Гувера, если тот попадет под подозрение.

– Все образуется, – мать снова погладила Менделла по руке, – Это все имеет какое-то отношение к дяде Владимиру? Он был очень умен, отец всегда говорил это.

– Он богач? – спросил Джон, оборачиваясь с переднего сиденья.

– Откуда у него могли быть деньги? Он ведь был профессором. С каких это пор у профессоров водятся деньги?

– Ох уж эти профессора и полицейские... – протянул Пат и остановил машину у тротуара напротив отеля "Ансониа". – Оставайтесь все здесь, – приказал он, вылез из машины, пересек улицу и вошел в холл отеля.

– Барни, а как ты познакомился с Галь? – задала вопрос Розмари.

Менделл выпрямился и задумался, пытаясь вспомнить, какой Галь представилась ему в первый вечер. Как чудо, пришедшее из другого мира... Нечто сверкающее, спустившееся с неба... Галь и тогда не любила его, она лишь ломала комедию.

– На каком-то из боев. Она являлась членом лиги юниоров...

– Понимаю, – протянула Розмари. – Барни, а ты первый сделал шаг к сближению?

– Теперь, – покачал головой Менделл, – вспоминая все, я понимаю, что она фактически бросилась мне на шею.

Джон злобно проворчал:

– И естественно, ты сразу попал в ловушку?

– Нет, – возразил Менделл, – нет.

– Откуда ему было знать, – мать снова погладила его по руке, – какая она на самом деле? Барни – боксер, и в том, что касается женщин, он не большой знаток.

– Это так, – сказала Розмари, – я убедилась в этом.

Пат Дойл вышел из отеля в сопровождении Джоя Мерсера. Репортер пожимал плечами, переходя улицу, и, когда он открыл дверцу машины и посмотрел на Менделла, тот почувствовал, как от Джоя несло джином.

– Все в порядке, Барни? – спросил он. – Как погоришь, так возвращаешься домой повидать маму?

Менделл уставился на свои руки.

– Все это ошибка, – убежденно произнесла мать. – Ты, как и в прежние дни, должен быть другом Барни. – Она пыталась сдержать слезы, но это ей плохо удавалось. – Барни нужны все его друзья.

– Дружить можно и с акулой.

– Но ты ошибаешься, Джой! – совсем расстроилась мать. – Прежде чем отправиться в клинику, Барни отдал деньги своей жене. Большие деньги... И велел ей, чтобы она посылала мне каждую неделю...

Глаза Мерсера заблестели от любопытства, и он сдвинул свою шляпу назад.

– Ты можешь это доказать? А, Барни?

– Нет, – покачал головой Менделл, – я не смогу доказать, что оставил деньги Галь, но мой счет в банке покажет, что я взял восемьдесят восемь тысяч долларов накануне помещения в клинику. А в документах клиники отмечено, что со мной была одна тысяча.

– А остальные восемьдесят семь?

– Я их отдал Галь, чтобы она каждую неделю отправляла ма по семьдесят пять долларов.

– Ты ей напомнил об этом?

– Да.

– И как же она тебе объяснила?

– Она сказала, что я ненормальный и что никогда ей денег не давал.