Псы господни (Солдаты удачи - 8)

- Кто его брат?

- Главный штаб ракетных войск.

- Это действительно важные сведения?

- Я видел список. Очень важные.

- Купи их или возьми даром. Теперь это твоя главная задача.

- Он предлагал их англичанам, те пока тянут резину, проверяют, осторожничают.

- Тогда поторопись ты. - Бен Ладен всегда отличался стремительностью в решениях и того же требовал от своих людей.

- Я вылетаю в Москву, как только произведу здесь чистку.

- Какая помощь тебе требуется?

- Люди.

- Сейчас подумаю. Налмаз и Коршун должны быть в Ташкенте.

- Они не подойдут. Надо действовать в Москве, а они даже не знают русского языка.

- Что предлагаешь?

- Тут находится Возех, вы его помните по тренировочному лагерю, он проходил подготовку.

Пауза.

- Он ведь работает на Гузара?

- Да, господин.

- Это разумно. Дай ему трубку, и я поговорю с ним от себя.

Али Амир сдержанно улыбнулся и протянул сотовый телефон невозмутимо сидевшему воину:

- Господин Бен Ладен хочет говорить с вами, Возех.

Воин, час которого неожиданно пробил, вскочил с места и говорил с Бен Ладеном стоя:

- Да продлит Аллах вашу жизнь на долгие годы, Усама-шах!

- Возех, мальчик мой, как твой последний караван? Можешь не отвечать: раз ты жив, значит, груз доставлен на место.

- Вы правы, господин.

- Ты хочешь помочь нам в важном деле?

- Приказывайте, Усама-шах.

- Ты должен отправиться с Али Амиром - так его сейчас называют? - в Москву и сделать все, что он скажет. Я заплачу тебе сто тысяч и заберу к себе, если оставаться в твоей стране будет опасно. Поэтому можешь действовать смело.

- Я сделаю все, что потребуется, - заверил его Возех, благословляя свою звезду.

- Дело важное, удачи тебе, сынок.

Гузар внутренне признал поражение. Вот так делаются дела. На твоих глазах у тебя перекупают твою опору, и твой гость становится хозяином в твоем доме. Али Амир может теперь приказать устранить тебя, потому что ты слишком много знаешь, и твой же воин не моргнув глазом свернет тебе голову.

Али Амир приступил к делу.

- Возех, - окликнул он своего воина.

- Слушаю, господин, - с готовностью отозвался тот новому хозяину.

- Пусть твои люди первым делом съездят и закопают куда-нибудь поглубже этого офицера - Дудчика.

- Живым?

- Зачем? Он должен быть мертвым, чтобы никому ничего не мог рассказать, а мы должны быть в этом уверены. Пусть думают, что он исчез, загулял. Это даст несколько лишних дней.

- Я схожу и застрелю его своей рукой, - предложил Возех.

- Ты не доверяешь своим людям? Если ты скажешь убить его, разве они не выполнят в точности твой приказ? Тогда с ними нельзя работать, и именно их надо застрелить собственной рукой.

Возех покраснел:

- Мои люди выполнят мой приказ в точности или же умрут.

- Тогда незачем оскорблять их недоверием. Ты должен делать только то, что они не могут сделать без тебя, - завершил Али Амир, преподнося своему новому помощнику урок в парадоксальной суфийской манере.

* * *

Пастух приказал по рации:

- Муха, приготовьтесь к штурму с парадного входа. На большом дворе два охранника. Один у ворот, второй гуляет по периметру. В доме не меньше трех человек смены, скорее - четыре. Доложите о готовности и действуйте по команде. Мы с Боцманом пойдем...

- ...другим путем, - буркнул про себя Боцман, проверяя экипировку.

- ...через внутренний двор. Задача - захватить дом без выстрелов и без единого трупа.

- Ты, конечно, имеешь в виду: с их стороны? - довольно ехидно отозвался Муха. - А мы?

Пастух отметил про себя, что постоянная работа в паре выработала у "набатовцев" - Боцмана и Мухи - одинаковую манеру пошучивать в напряженные моменты. Видимо, это давало им разрядку, хотя немного отдавало американскими боевиками - этакие небрежные ковбои. Что ж, следовательно, внутри группы Пастухова существует теперь "особое подразделение" со своими собственными традициями... Поэтому Пастух ответил ему в стиле Боцмана:

- Много текста, Олег. Мимо нас и муха не должна прожужжать, не то, что пуля.

Внезапно Пастух ощутил в себе решимость выжечь это бандитское гнездо дотла, если с кем-то из ребят случится что-нибудь плохое. Он тут же привычно одернул себя: "Что за мысли перед боем!"

Пастух и Боцман, разделившись, двинулись через садик к высокой ограде, вдоль которой прохаживался охранник. Приблизившись метров на восемь, Пастух снял его простейшим способом: вынув из чехла метательный нож, он бросил его ручкой вперед, в затылок часового. Раздался глухой звук, и тот, не охнув, осел на сухую землю. Его быстро упаковали: руки к ногам, на рот - широкий скотч.

Со вторым было сложнее. Часовой охранял пленника, который находился в одном из сарайчиков или гаражей - хозяйственные строения длинным рядком примыкали к женской половине дома. Часовой торчал почти посредине, на хорошо освещенном пространстве, и незаметно подобраться к нему было трудно. Боцман проверил крышу - железная, тихо никак не пройдешь. Приходилось ожидать, осторожно выглядывая из-за угла крайнего сарайчика.

Ожидание оправданное: природа неминуемо возьмет свое. Вот, наконец, охранник направился в их сторону и завернул за угол, расстегивая на ходу штаны. Он не служил в регулярной армии и не учил ночами напролет "Устав караульной службы", а потому не знал, что часовому строго-настрого воспрещается справлять нужду. За это он был наказан рукой Боцмана: немудреным, но абсолютно надежным прямым ударом в подбородок. Как всегда бывает при резком и точном ударе, нокаутируемый упал вперед, прямо в руки Боцмана.

Пока тот вязал часового, Пастух отдал приказ:

- Муха, готовы?

- Да.

- Начинайте.

Пастух бросился через внутренний дворик к дверям мужской половины и занял там позицию, а Боцман побежал к расположенным напротив сарайчикам, где недавно пытали Дудчика.

* * *

С парадной стороны дома, где каменная стена, не хуже крепостной, сменялась возле ворот кованой оградой, поступили и того проще. Один из охранников прогуливался у ворот, а второй совершал вояжи вдоль ограды в глубину сада. Дождавшись, когда они оба окажутся поблизости от въезда, к воротам с визгом тормозов подлетел на "девятке" Артист и, опустив окошко, начал что-то сердито кричать охранникам на тарабарском языке. Покуда те растерянно препирались с ним, делая угрожающие жесты и наставляя оружие, из сада к ним за спину вышли Док и Муха и надежно зафиксировали обоих. "Девятку" тут же загнали во двор, а Муха уже встречал ударом приклада еще одного боевика, который высунулся в дверь, чтобы выяснить, что за шум во дворе. Дальше штурм развивался по классической наработанной схеме: один прикрывает, двое прорываются по коридору, взламывая двери. Обошлось без стрельбы. Едва двое сонных боевиков успели, вскочив с топчанов, схватиться за оружие, как разъяренный на вид, но совершенно трезво оценивающий обстановку Док уложил их обратно.

* * *

Возех пошел отдать приказание убить и закопать Дудчика - и тут же влетел назад в комнату под напором Боцмана и Пастуха, штурмующих дом Гузара. От удара Пастуха Возех рухнул прямо на низенький столик, уставленный пиалами, опрокинув стоявший рядом чайник. Вслед за ним в комнату со стороны внутреннего хозяйского дворика ворвался и сам Пастух.

Неожиданное нападение произвело на собравшихся изрядное впечатление. Али Амир, увидев огромный пистолет "Гюрза", направленный твердой рукой ему в грудь, предпочел не пытаться извлечь личное оружие. Возех, не успевший даже начать карьеру начальника охраны Амира, барахтался среди осколков.

Из вторых дверей показался Муха, мгновенно убедился, что ситуация уже под полным контролем, кивнул Пастуху и заявил:

- Все, переходим на русский язык, а то я ничего не понимаю.

Боцман привел, скорее - принес Дудчика, заставил освободить диван и уложил его там.