Леопард охотится в темноте

ка Зимбабве были одеты в рабочую форму или боевые комбинезоны, вооружены оружием НАТО и говорили на языке шонов. Эти люди были бойцами распущенной Зимбабвийской народной революционной армии, стали политическими мятежниками, не подчинявшимися никаким законам, не признававшими никакой власти, превращенными кровопролитной войной в жестоких, безжалостных людей со смертью в руках и в глазах. Несмотря на то, что Крейга предупреждали о такой возможности, что он даже в какой-то мере ждал этой встречи, во рту у него пересохло и он ощутил приступ тошноты.

— Нам не следует брать его в заложники, — сказал Самый молодой из партизан. — Мы можем просто пристрелить его и закопать, а потом сказать, что он у нас.

Ему было лет двадцать пять, и Крейг подозревал, что он убил по человеку за каждый год жизни.

— Шесть заложников, которых мы захватили у водопада Виктория, причинили нам только неприятности, а потом мы их все равно пристрелили, — согласился второй партизан, и оба они посмотрели на третьего. Он был всего на несколько лет старше, но не могло возникнуть сомнения в том, что именно он был лидером. Тонкий шрам рассекал его лицо от уголка рта до линии волос на виске, и казалось, что он постоянно криво усмехается.

Крейг вспомнил происшествие, которое они обсуждали. Партизаны остановили туристический автобус по дороге к водопаду и захватили в заложники шесть мужчин: канадца, американцев и британца, выдвинув требование освободить политических заключенных. Несмотря на интенсивные поиски полиции и частей регулярной армии, заложники так и не были найдены.

Лидер с обезображенным лицом долго смотрел на Крейга темными дымчатыми глазами, потом перевел большим пальцем предохранитель на автоматический огонь.

— Настоящий матабел никогда не убивает кровного брата племени. — Крейг с огромным усилием заставил себя говорить спокойно, без малейшего признака страха.

Он говорил на синдебеле настолько безупречно и свободно, что лидер удивленно заморгал.

— Хау! — сказал он удивленно. — Ты говоришь как мужчина, но о каком кровном брате идет речь?

— О товарище министре Тунгате Зебиве, — ответил Крейг и заметил, как тут же изменился взгляд лидера и пришли в замешательство его товарищи. Он произнес слова, которые вывели их из равновесия и отложили его казнь на мгновение, но автомат лидера был по-прежнему взведен и направлен ему в живот.

Молчание нарушил самый молодой партизан, заговоривший слишком громко, чтобы скрыть свою нерешительность:

— Бабуин может прокричать с вершины холма имя могучего льва с черной гривой, заявляя о его покровительстве, но знает ли сам лев этого бабуина? Убей его, и покончим с этим.

— Но он говорит как брат, — пробормотал лидер. — И товарищ Тунгата не знает жалости…

Крейг понимал, что его судьбу мог решить даже незначительный толчок в любом направлении.

— Я докажу, — сказал он чуть дрожащим голосом. — Мне нужно только дойти до рюкзака.

Лидер медлил с ответом.

— Я голый, — сказал Крейг. — Нет никакого оружия, даже ножа,