Сокровище призраков

– Шарлатан он, – впервые подала голос вторая бабка, сидевшая на диване.

– Ничего не шарлатан! Тебе просто завидно, что тебе не подарил. Но не ты ему настойку наливаешь! Не ты с ним душевные беседы ведешь после смерти жены, а я. А он всем дарить не может! Тебе со скидкой продать предлагал, по заводской цене. Ты не захотела. Эти стельки с особыми пупырышками, – повернулась бабка к собравшимся сотрудникам органов, оторвавшимся от своих дел. – Они на точки определенные воздействуют, и давление нормализуется. И вообще самочувствие улучшается.

– Это не первые стельки, про которые я слышу, – нейтральным тоном сообщил следователь. – И чего только теперь стельками не лечат! Потом, правда, в прокуратуру с заявлениями приходят. Но, как правило, уже поздно. Продавцы стелек вовремя исчезают, чтобы всплыть в другом месте. И еще чаи всякие есть, и капсулы, вроде как что-то улучшающие и нормализующие. Хорошо, если никакого вреда не принесут, а бывают и необратимые последствия.

Другие представители органов тут же вспомнили какие-то коврики, изготовленные по корейской технологии и лечащие все болезни, пояса для похудения (ничего не делаешь, жрешь что хочешь, носишь и худеешь – якобы). Варвара заявила, что Зиновий Степанович рекомендует какие-то матрасы (за тридцать тысяч) и кровати (за восемьдесят тысяч). Их, к сожалению, подарить не может. Варвара сходила в собес, интересовалась, не выдадут ли ей материальную помощь на приобретение матраса, лечащего от кучи болезней. В собесе ответили отрицательно.

– Кстати, а с чем вы в больницу-то попали? – спросил следователь, пока Варвара не начала рассказывать о своих дальнейших планах.

– С аппендицитом! Меня брать не хотели, а Зиновий со мной поехал, убедил этих молодых балбесов, что можно мне операцию под наркозом делать, и прав был! Он бы сам сделал, они его не допустили!

– Он хирург? – не отставал от бабки следователь.

– Хирург по трупам. Как это у вас называется?

– Я понял, – сказал следователь.

У меня из горла невольно вырвался звук, который я сдержать не смогла. Он одновременно выражал разные чувства. Следователь встретился со мной взглядом. Я же думала, что совершенно не умею разбираться в людях. Или это Зиновий Степанович такой хороший психолог?

Я понимала, почему ему нужна Варвара Емельяновна. Она в состоянии помочь ему продать стельки (и чем еще он там приторговывает). Возможно, он, как врач (пусть и патологоанатом), понял, что она здорова как бык, а с давлением ее «накрутили» какие-нибудь подружки или сама решила, что в ее возрасте пора стать гипертоником, а то все вокруг лечатся, а она за какие-то права борется. Если они часто встречаются, он мог ей подсыпать препараты, на самом деле нормализующие давление. И еще он понял, что с такой бабкой лучше дружить.

В моем случае он давил на жалость. Но неужели он тоже претендовал на бриллианты, которые были спрятаны в камине? Он-то про них откуда узнал?

С другой стороны, почему я сразу же решила, что трупы мне под дверь подбрасывал он? Он раньше работал «хирургом по трупам». Сейчас он работает на заводе, где медицинское оборудование производят, а не трупы штампуют!

Но теперь я не сомневалась, что органы займутся Зиновием Степановичем. Неопознанного бомжа видели несколько человек, еще одного мертвеца видела только я, но мне в органах поверили! Что он был и исчез. Теперь появлялась реальная кандидатура, которая могла, например, благодаря старым связям «снабжать» меня покойниками. Но как же они их сюда привозили и увозили? Неужели Зиновий Степанович держал труп у себя в квартире? В холодильнике?! Какой кошмар!

– Мерзко, Марина Владиславовна? – посмотрел на меня следователь.

Я кивнула.

– Но ничего, разберемся. Скоро все ваши мучения закончатся. Будете спокойно жить. Все вас оставят в покое.

Николай Соколов хмыкнул.

– Так, гражданин Соколов, что желаете сказать? – мгновенно повернулся к нему следователь.

Сосед молчал.

– Считаете, что не оставят, пока не найдут тайник в камине? За выдвигающимся кирпичиком? Так нашли уже.

Соколов повернулся к нему с перекошенным лицом. По-моему, лицо перекосило от боли. Или страдания?

– Кто нашел? – шепотом спросил он, потом резко повернулся ко мне: – Ты, сука?

Он добавил еще кое-что нецензурное, что я опускаю.

– Извинись перед женщиной, ирод! – рявкнула Варвара Емельяновна и тоже повернулась ко мне: – Ты бриллианты нашла?

– Марина Владиславовна ничего не нашла, – процедил следователь, обращаясь к Варваре. Николай Соколов склонился вперед, ловя каждое слово. – Вы забыли, Варвара Емельяновна, как сами нашли Марину Владиславовну связанной и с кляпом во рту?

– Что?! – ошалело спросил Соколов, переводя взгляды со следователя на меня, на Варвару и обратно. Но следователь не обращал на него внимания.

– То есть тебя связали, бросили под лестницу, а сами бриллианты украли? – посмотрела на меня Варвара.

Николай Соколов издал вой раненого волка. Все сотрудники органов очень заинтересованно следили за развивающейся драмой.

– А откуда вы знаете, что бриллианты? – спросила я у энергичной сухонькой старушки.

– Ну так что еще-то могли прятать? В камине-то? Деньги-то сгорят. Вдруг кирпич отвалится? Хотя тут не наши строители строили и тем более не гастарбайтеры. Но раз кирпич вынимали, чтобы тайник сделать, значит, нарушили кладку. Но все равно бриллиант, да еще за кирпичом, должен был целехонек остаться.

– Кто к вам залез? – посмотрел на меня Николай Соколов, быстро взявший себя в руки. Он изменился фактически за одного мгновение. Он был таким, как раньше, и еще более цепким, хватким, деловым, упорным, настойчивым…

– Я не знаю.

– Может, у вас есть какие-то версии, гражданин Соколов? – вкрадчиво спросил следователь. – А то вашей соседке были нанесены тяжкие телесные повреждения…

– Это не тяжкие, – перебил Соколов.

– Женщину по голове стукнули, связали, кляп в рот засунули и под лестницу бросили! – вставила Варвара. Неужели теперь встала на мою защиту? – Такое безобразие учинили! Да если бы не я…

– Помолчите, пожалуйста, – попросил следователь.

– И не подумаю даже!

– Так, может, вы знаете, кто воспользовался ключами Марины Владиславовны, проник в квартиру и забрал клад из тайника? Скажите нам. Нам всем очень интересно.

– Где на вас напали? – напряженным голосом спросил Соколов, не обращая внимания на сотрудников органов.

– Расскажите ему все, пожалуйста, Марина Владиславовна, – попросил следователь. – Гражданин Соколов знает, что сотрудничество со следствием бывает полезно.

Глава 21

Мне что – я рассказала. Конечно, про то, что бриллианты вначале нашли мои дети и мы забрали из коробочки четыре камня, умолчала.

– Ну, что скажете, гражданин Соколов? – посмотрел на моего соседа следователь после того, как я закончила повествование.

– Зиновий, сука, – процедил Николай Соколов.

– На Марину Владиславовну напали двое, – напомнил следователь. – А звонила вообще женщина.

– У него сын есть. У сына – баба. Или еще какую-то нашли. Племянник есть. У племянника баба. Не знаю. Твари!

– Что ты такое несешь, Колька? – заорала Варвара Емельяновна. – Это ты – негодяй, а Зиновий – хороший, душевный мужчина…

– А ты знаешь, за что этот душевный мужчина угодил за решетку? – рявкнул на бабку Николай Соколов.

– Ммм, – произнес следователь.

– Что ты клевещешь на хорошего человека?

– Он – хороший человек, а я – плохой? Я никого в жизни никогда не убивал. Ни одну живую тварь! Ни кошку, ни зайца! А этот хороший человек знаешь чем в девяностые годы тут занимался?

– Почему ты, негодяй, меня на «ты» называешь? Я – пожилая женщина, блокадница…

– Он в самом деле в судмедэкспертизе работал? – посмотрел на Соколова следователь, не обращая внимания на блокадницу, которая все время пыталась влезть с какими-то комментариями.

– Не уверен, что именно в городском Бюро судмедэкспертизы, хотя, скорее всего, там. Но вскрытия он делал и соответственно определял причину смерти. Он представлял насильственную смерть естественной. Заключения соответствующие выдавал – с медицинскими аргументами. Так, чтобы комар носа не подточил. В общем, знал, что делать и как представлять, чтобы снять обвинения с подследственных. На одну известную группировку работал. Я не знаю всех деталей – как он это обстряпывал. Никогда не интересовался. Вам легче поднять дело. Тогда много народу отправилось по этапу.