Следы всегда остаются

Кошкин молчал.

— Да и пуговицу вы свою в контейнере оставили. Вот она! — Бородин взял спичечную коробочку, открыл, достал пуговицу и положил на стол. — Смотрите, у вас на пиджаке такие же и одной не хватает.

Кошкин посмотрел на пуговицу, но промолчал, ожидая, что же будет дальше.

— Вы на лужайке впопыхах и ножичек бросили. Вот он. Тоже ваш.

Кошкин глядел то на одного, то на другого. Видно было по его лицу, как он принимает важное для себя решение.

— Я вижу, уйти невозможно, — сказал он, поднимаясь. — Даже пуговицу нашли… Слушайте и пишите. Буду рассказывать правду. Вот как все произошло…

Стоял обычный июньский день. Я приехал на грузовой двор, чтобы получить очередную партию груза. Ко мне подошла весовщица Шура Лунева и сказала, что можно украсть контейнер. «А вдруг попадемся? Тогда — тюрьма, колония».

— Не попадемся, — уверяла Лунева. — Пойми, дурень, ведь ткань нам ошибочно заслали и без всяких документов.

— Нехорошее ты задумала, но будь по-твоему. Оформляй пропуск, а я поищу шофера, — ответил я ей.

— Она ушла, а я еще долго стоял и думал, не зная, что делать. Потом смотрю, на грузовой двор заезжает Нестор Довгаль. Я хорошо знал, что он занимается темными делами. Я сказал ему:

— Слушай, Нестор, есть калымная работа.

— Всегда рад, — не задумываясь, ответил Довгаль. — Что нужно сделать?

— Девчонка одна предлагает разгрузить на сторону контейнер материала.

— Контейнер? — протяжно произнес Довгаль.

Видно все ему приходилось, но решиться взять сразу целый контейнер было, наверное, и для него рискованно.

— А как же вывозить будем? — спросил он.

— Она говорит, что документы оформит, — ответил я.

Довгаль задумался.

— Вот сделаю ходку, вернусь, тогда и дам окончательный ответ.

Я остался на грузовом дворе. Время ожидания тянулось мучительно долго. И хотя я старался забыться, выполняя свою работу, но о разговоре с Довгалем не переставал думать.

«Почему он сразу не ответил? А не заявит ли он в милицию? А может и мне отказаться, пока не поздно?»

Но вот в воротах показалась знакомая полуторка Довгаля. Она проехала мимо охранника, лишь на минуту остановилась около него и с шумом и лязгом вкатила на грузовой двор. Я стоял и наблюдал: с кем едет Довгаль, а не сидит ли рядом с ним уполномоченный ОБХСС? Полуторка подъезжала все ближе, я видел, что в кабине сидит один шофер. «А может в кузове кто спрятался?» — мелькнуло у меня подозрение. Но и в кузове никого не было. Довгаль остановился и сам подошел ко мне. — Давай грузить! — смело предложил он. Я позвал Шуру Луневу. Она подошла, как это делала всегда к контейнеру, посмотрела на пломбу, сверила ее для вида с бумагами, которые держала в руке.

— Все в порядке, — произнесла она так, чтобы слышали другие, — можете грузить.

Я распахнул дверь контейнера. Большие тюки добротной шелковой и шерстяной ткани плотно заполнили его до самого верха. Взяв вложенную в него спецификацию, я прочел: «Шелк и бостон 52 куска. 2002 метра». Я ахнул от удивления. Шелка и бостона на полмиллиона рублей! «Что делать?» — в который раз подумал я.

— Гражданин, не стойте, грузите. Нам нужно подгонять другие машины, а вы занимаете место, — услышал я голос Луневой. Я знал, что это относится ко мне, хотя и не видел ее. С трудом вытащив первый тюк, я небрежно бросил его в кузов полуторки.

— Успокойся, дьявол, — остановил меня Довгаль. — Разве так свой груз грузят? Найди для себя помощника, а то один долго возиться будешь.

— А ты? Ты помогай!

— Балда, мне нельзя: шофера никогда не грузят.

Я увидел своего знакомого Петра Кирика. На мое предложение «подзаработать четвертную» Кирик ответил согласием. Не прошло и десяти минут, как весь груз лежал в полуторке.

— Вот пропуск и накладная. Все в порядке, можете выезжать. — Лунева вручила нам документы и ушла. Довгаль сел за руль, и я рядом с ним. У выезда в этот день скопилось очень много машин. Охранник лишь мельком смотрел на документы и груз.

— Можете выезжать, — сказал он Довгалю. — Васю Кошкина мы знаем, он не подведет.

Я все время молчал, со страхом посматривая по сторонам. Лишь когда мы отъехали далеко от ворот двора, я, посмотрев назад и убедившись, что за нами нет погони, спросил у Довгаля:

— Тебе не страшно было?

— А чего бояться? Ты скажи лучше, куда везти, — спокойным тоном произнес Довгаль.

— Сам не знаю, — растерянно ответил я. — Давай к нам на базу, что ли!

— Да ты с ума сошел! На базу?! Тебя там сразу поймают.

— Но мы что-нибудь придумаем, — виновато оправдывался я. — Скажем, что этот материал нужно везти в районы, но уже поздно и ты просишься постоять до утра.

— Дурень, зачем нам лишние свидетели. Надо что-то другое придумать. У тебя дома нельзя?

— Нет, у меня соседи кругом и дом большой.

— Ладно, у меня место есть, — сказал он и повел машину в дом своего младшего брата. Машина была разгружена и ночью состоялась дележка.

Через несколько дней о краже стало всем известно. Я уже знал, что милиция ищет воров. Я боялся, что меня вот-вот арестуют. Помню, как однажды, приехав на грузовой двор, я увидел лейтенанта милиции Никулина. «Прощай, свобода, прощайте, дети», — пронеслось в моей голове. Когда Никулин подошел вплотную к машине, я уже хотел поднять руки. Никулин прошел мимо и даже не остановился. Сердце, так сильно стучавшее, начало успокаиваться. «Значит, не за мной, — подумал я, — нужно взять себя в руки». Ко мне подошел Кирик.

— Здравствуй, Петя, — сказал я ему. А он в ответ:

— Мне с тобой поговорить надо, пойдем в закусочную, там утром никого нет. По сто выпьем и о деле потолкуем.

Закусочная действительно была пуста. Кроме буфетчицы и официантки, там никого не было. Кирик заказал по сто пятьдесят граммов водки, и мы выпили здесь же у прилавка.

— Налейте два бокала пива, — попросил он, приглашая меня сесть за стол.

— Слышал, на грузовом дворе кто-то контейнер шелка и бостона хапнул?

— Да что ты? — удивился я, не подавая вида. — Не может быть.

— Вот тебе и не может быть. А ты знаешь, кто это сделал? — Он внимательно посмотрел на меня.

— Кто? — волнуясь и заикаясь, спросил я.

— Ты! — прямо в упор ответил он.

— Да ты в своем уме? Я тебя!..

— Не шуми! Я еще тогда подумал, что вы нечистую работу делаете: работаешь в «Укрчермете», всякие железки всегда грузишь, а вдруг шелк получаете, да и грузил-то как: спешил, как на пожар.

— Я получал по документам, — пытаясь оправдываться, промолвил я.

— По документам, — как бы передразнивая меня, произнес Кирик. — А где они, эти документы? Почему ничего найти не могут?

Я молчал, зная, что Кирик все понял.

— В общем так, Вася, либо мне долю, либо обо всем будет известно в ОБХСС, — сказал он мне, вставая из-за стола. — Встретимся завтра, ответ скажешь.

— Ну, и что вы ему сказали? — спросил Бородин, видя, что Кошкин замолчал и дальше не хочет говорить.

— Ничего. Я не знал, что ему говорить.

— А что же было дальше?

Кошкин, тяжело вздохнув, посмотрел на Бородина, потом на прокурора Лысова.

— Что было дальше? Дальше начинается более страшное. Я пришел на работу к Луневой и передал разговор с Кириком.

— А она?

— Дело, говорит, очень серьезное. Нужно собраться и вместе решить, что делать дальше.

Вечером мы с Шурой, как это было условлено раньше, пошли к реке.

Проходя по прибрежным дорожкам, мы остановились на переходном мостике, доски которого почти касались воды. Я достал последнюю папиросу и закурил. Скомкав пустую пачку, я бросил ее в реку. Коробка медленно поплыла вниз по течению. Вдруг Шура услышала сзади себя шаги. Она увидела идущих по направлению к нам Довгаля и Зайцева.

Зайцев тихо сказал:

— Идите за нами.

Довгаль и Зайцев, перейдя мостик, свернули в сторону и пошли по берегу, мы за ними. Дойдя до зарослей кустарника, мы остановились.

— Ну, что, влипли? — первым спросил Довгаль, оглядываясь по сторонам.