Смерть в белом халате

– Батюшки, а вишня-то откуда?! Неужто тоже из Африки везут? Угощайтесь, мальчики.

– Спасибо, мы не голодные. А вам витамины нужны. – Куликов поставил тарелки на подоконник и сел рядом с Виктором.

– Витамины больным нужны, а я, разве, больная? Так, попереживала немного, а теперь уж и домой можно. – Старушка осеклась, вспомнив, что дома теперь у нее нет. – Я-то хотела завтра или послезавтра уехать. Пока попрощалась бы… с соседями, со стенами, с тополем, который об дорожку рос… Теперь и тополь сгорел. Изуверы!

Виктор посмотрел на Максима, но тот уже и сам понял – наступил подходящий момент для расспросов.

– Одни поджигают, другие страдают, – нарочито обиженным тоном поддакнул Куликов.

Рука пожилой женщины замерла над тарелкой с фруктами и поспешно спряталась в складках одеяла.

– Вы ведь видели, кто это сделал? – спросил Макс. – Я только тень успел заметить, а вы наверняка лицо разглядели.

– Никого я не видела, – голос бабы Насти из мягкого, расстроенного стал жестким, категоричным, почти стальным. – Дурно от дыма стало. Надышалась, вот и примерещилось невесть что. Сила нечистая.

– Анастасия Николаевна, – вмешался Виктор, – скажите нам. Дом подожгли? Вы – единственная свидетельница! Ведь люди могли пострадать!

– Сила нечистая, – упрямо повторила старушка и смущенно улыбнулась Максиму. – Я ведь так и не успела тебя поблагодарить, – голос бабы Насти вновь обрел мягкость, задрожал, и, казалось, был готов вот-вот надломиться. – Если б не ты, была бы я как тот тополь… Ты мне прямо как внучек, а теперь я и вовсе тебе жизнью обязана!

– Ну что вы, баба Настя!

По тому, как покраснел Максим, Виктор понял – похвала женщины его другу приятна. Однако от темы они ушли и, судя по строгому взгляду, который Анастасия Николаевна бросила на Плеханова, возвращаться к ней смысла не было.

– Ну, идите, мальчики, не хочу вас задерживать, – старушка опустилась на подушки.

– Ничего, нам только приятно, – хором заверили бабу Настю молодые люди, однако тут же поднялись с кровати.

– А когда вас выписывают? – спросил Куликов. – Врачи ничего не говорили?

– Думаю, до понедельника меня здесь точно продержат. Жить пока негде. Вот в понедельник и перееду в тот дом, про который ты мне рассказывал.

– С ремонтом мы вам поможем, – заверил Макс. – Рамы не такие дорогие.

Старушка расчувствовалась.

– Ну почему говорят, молодежь нынче плохая пошла?! Замечательная молодежь! Золотая! Чтоб я без вас делала!

Виктору стало неловко. От сердитой и упрямой Анастасии Николаевны не осталось ничего, кроме седых, почти белых волос. Сейчас на кровати полулежала всхлипывающая и одновременно улыбающаяся женщина с добрыми глазами. И эта женщина вот-вот готова была заплакать.

– Поправляйтесь! – попрощался Виктор.

– Я в понедельник за вами заеду, – пообещал Максим.

Баба Настя молча кивнула и, не в силах сдержать слезы, отвернулась к окну.

– Ну, что ты об этом думаешь? – спросил Макс, когда молодые люди вышли из больницы.

– Думаю, она действительно кого-то видела, – твердо сказал Виктор. – Видел, как она изменилась, когда ты с ней о поджоге заговорил?

– Ага. Только, вот, она так ничего и не сказала, – Куликов достал из кармана сигареты и зажигалку. – Боится.

– Может, и правильно делает. Главное, при пожаре никто не пострадал. Ты сейчас куда?

– К дяде. – Макс затянулся и деловито посмотрел на часы. – Нужно обсудить кое-какой вопросец.

– Ты смотри. – Помнишь, у домика того две таблички с разными адресами были? Следи, а то получится, как с Щукиным.

– С кем?

– Неважно. Потом расскажу. Документы внимательно проверяй. И выясни, почему там два адреса.

– Дядя как раз этим занимается, – просиял Макс. – А ты куда поедешь? Домой? Подвезти?

– Нет, спасибо, я прогуляюсь до центра. Все равно занятий нет. Проветриться хочу.

– Ладно. Созвонимся.

Максим бодро направился к стоянке, где оставил отцовскую «Ладу», а Виктор неспеша пошел к площади Минина. После ночных волнений ему хотелось немного развеяться и подумать о том, мог ли заведующий отделением оказаться убийцей.

На главной площади города собралось необычно много народа. У памятника Козьме Минину и князю Пожарскому выстроился пикет из молодых людей, скорее всего, студентов, одетых в яркие зеленые футболки и такого же цвета бейсболки. Перед публикой выставили три большие корзины и пластиковый макет земного шара, где роль материков исполняли наклеенные фантики, этикетки, обертки. Двое «зеленых» держали плакаты: «Сделаем планету чище!» «Природа задыхается под слоем мусора!». На импровизированной трибуне из двух поставленных рядом школьных парт, стоял высокий темноволосый парень. Он размахивал рукой и напористо говорил в мегафон:

– Уважаемые граждане! Давайте соблюдать чистоту! Чистота – залог здоровья города и всей планеты! Сегодня наша акция призвана донести до сознания каждого человека одну простую истину: если мы не поможем природе, она погибнет! Раздельный сбор мусора – залог сохранения окружающей среды! Как вы знаете, разные материалы имеют свои сроки разложения. Бумажки, которые вы выбрасываете, разлагаются несколько месяцев! Некоторые виды пластика – годы, а стекло не разлагается никогда! Перерабатывая отходы, человечество сможет добиться если не полного очищения планеты от мусора, то значительного улучшения состояния окружающей среды. Природа скажет вам «спасибо»!

Виктор подошел к корзинам и увидел прикрепленные к ним таблички «стекло», «пластик», «бумага». Бойкая девчушка из толпы зрителей тут же опустила в третью корзину обертку от мороженого.

– Правильно, девочка! – крикнул в мегафон студент. – Последуем ее примеру! Бумагу – отдельно! Пластик – отдельно! Обратите внимание на стенд! Моя помощница Маша расскажет вам о сроках разложения различных материалов!

Плеханов посмотрел направо, в стороне от «трибуны» располагалась большая доска для объявлений, обклеенная графиками и табличками, распечатанными на светло-зеленой бумаге. У стенда с указкой стояла симпатичная длинноволосая девушка. Виктор подошел ближе, чтобы услышать, о чем она будет рассказывать. К нему тотчас подбежал один из парней в зеленой футболке, протягивая листовку. На бумаге крупными буквами были написаны адреса предприятий, принимающих макулатуру, стекло и пластмассу для переработки.

Ловко орудуя указкой, Маша рассказывала собравшимся о необходимости раздельного сбора мусора, его утилизации и переработки, а парень на «трибуне» зазывал прохожих в мегафон. Плеханов подумал, что Антон наверняка сейчас стоял бы на парте с рупором в руках, или раздавал листовки. Он поймал за рукав одного из экологов и спросил.

– Простите, вы не знаете Антона?

– Нет. Я здесь недавно, не успел со всеми познакомиться. Спросите у Маши, она вам подскажет.

«Зеленый» махнул рукой девушке с указкой и та, отдав свое орудие труда стоящему рядом активисту, подбежала к Плеханову. На вид ей было не больше двадцати. Узкий подбородок, маленький вздернутый нос и ярко-серые глаза показались Виктору необычными. Он не смог бы ответить, красива девушка или нет, она ему понравилась.

– Виктор, – представился он.

– Маша.

– Простите, вы не знаете Антона?

– Знаю. – Девушка с подозрением прищурилась. – Вы чего-то от него хотите?

– Он лежит в больнице.

Маша взяла Виктора за руку и вывела из толпы к старому тополю.

– Он в больнице? Что они с ним сделали?

– По-моему, он совершенно здоров. По крайней мере, руки-ноги целы, ничего не сломано, а ведет он себя, словно выступает на демонстрации.

– На него это похоже, – прыснула Маша. – Давай на «ты».

Виктор с радостью согласился.

– Он не в обычной больнице. Ляхова, дом 1 тебе ни о чем не говорит?

– Боже! Они заперли его в психушке?! Он тебе что-нибудь передал?

– Нет. Я просто хотел… – Виктор смутился. Не говорить же девушке о том, что он проходил мимо и вспомнил о пленнике, только увидев выступление экологов. – Антон не может покинуть клинику, его держат там насильно.