Демоны райского сада

– Кто входил в мою комнату, пока я спал? – повторил Вольский.

– Никто, – снова ответил санитар и слегка попятился. – Клянусь – никто! А что случилось?

Морщинистая губа Вольского вздернулась вверх, обнажив крепкие желтоватые зубы, и он тихо зарычал. Глаза пожелтели, превратились в глаза хищного зверя, и они смотрели на санитара с голодной ненавистью.

– Вам… Вам нужно выпить лекарство, – пробормотал тот, продолжая тихо пятиться.

Вольский не сводил с него пылающего злобой взгляда.

– Хочешь убежать? – спросил он вдруг и усмехнулся жуткой сатанинской усмешкой. – Не выйдет. Я знаю, где ты живешь. Я приду и убью тебя!

Санитар несколько секунд смотрел в волчьи глаза старика, потом с силой отвел взгляд, взял со стола пластиковую чашу с таблетками и, повернувшись к Вольскому, проговорил, стараясь унять дрожь в голосе:

– У вас приступ. Вы должны выпить эти таблетки. Это ваш собственный приказ, помните? Вы обязаны их выпить!

Внезапно старик резко просунул руки сквозь решетку и попытался схватить санитара. Тот отпрыгнул и крикнул в отчаянии:

– Перестаньте! Хватит! Я всего лишь делаю свою работу!

– Что здесь происходит? – властно осведомился громкий, хорошо поставленный голос.

Вольский и санитар повернули головы. В трех шагах от решетки стоял молодой врач в белом халате. Врач был новичок, это был его первый рабочий день на новом месте.

– Я спросил, что здесь происходит?

– Пациент отказывается пить лекарства, Игорь Витальевич.

Врач, фамилия которого была Упоров, вполне соответствовал своей фамилии. Он строго посмотрел на седовласого старика и сказал:

– Вы должны выпить лекарства. Иначе нам придется применить силу.

– Силу? – Старик некоторое время изумленно смотрел на строгого молодого врача, затем хрипло хохотнул. – Вам, наверное, не объяснили, кто я такой? – поинтересовался он, глядя на врача холодными, черными как ночь глазами.

– Вы – наш пациент, – строго сказал Упоров. – И поэтому обязаны принимать лекарства, которые мы вам назначаем. Вы что-то хотите сказать? – прищурился он, глядя на Вольского.

– Хочу, – ответил тот. Потом прижался к решетке так плотно, что прутья впились ему в кожу, и отчеканил: – Я разобью твой череп о стенку. А потом выем глаза и сожру твои мозги.

Упорова это не смутило. Он нахмурился и строго объявил:

– Я доложу об этом инциденте главврачу. Думаю, нам придется внести в курс вашего лечения кое-какие коррективы.

…Двадцать минут спустя молодой врач Упоров вошел в кабинет главврача, человека пожилого, многоопытного и меланхоличного. Упоров оторвал его от важного дела: главврач курил трубку и, задумчиво глядя в окно, размышлял о быстротечности, бессмысленности и пустоте жизни.

– Игорь Константинович, – с порога начал Упоров, – я не смог найти историю болезни одного нашего пациента.

– Которого? – негромко осведомился главврач.

– Пациента номер один, как все его тут почему-то называют. Его фамилия Вольский.

Главврач пыхнул ароматным трубочным дымом и спокойно проговорил:

– Его история болезни у меня.

– У вас? – повторил Упоров, удивленно приподняв белесые брови.

– У меня, – кивнул главврач и снова выпустил облачко дыма. – А зачем она вам понадобилась?

Упоров некоторое время непонимающе смотрел на своего начальника, а потом снова сдвинул брови.

– Видите ли, – строго сказал он, – наш «пациент номер один» только что напал на меня. Думаю, ему необходимо повысить дозу седати…

– Вы с ним разговаривали? – перебил главврач.

– Да, – опешил Упоров. – А что, собственно…

– Идиот, – жестко проговорил главврач.

Упоров не поверил собственным ушам.

– Что? – растерянно спросил он.

– Я объяснял вам, что пациент номер один, «как мы его тут называем», находится на особом положении, и его лечащий врач – я.

– Позвольте, но я не…

– Его врач я! Вы вмешались в новую методику лечения, над которой я работаю, и едва не спутали мне все карты. – Главврач вынул трубку изо рта, взглянул на Упорова тяжелым взглядом и вдруг сказал: – А теперь послушай меня внимательно, парень. Ты сейчас же пойдешь и извинишься перед ним. И моли бога, чтобы он принял твои извинения!

Упоров побледнел. Потом покраснел.

– Но…

– Сейчас же, – прошипел ему в лицо главврач.

Несколько секунд молодой врач изумленно, растерянно и хмуро смотрел на своего начальника, потом повернулся и нетвердой походкой двинулся к двери.

– Постой!

– Что? – обернулся Упоров.

– Сядь, – устало сказал главврач.

– Но вы сказали…

– Сядь!

Упоров нехотя вернулся к столу и сел в кресло. Главврач долго молчал, глядя то ли Упорову в лицо, то ли куда-то сквозь него, потом вздохнул и сказал:

– Ты получаешь зарплату только благодаря ему. И я тоже. А что касается диагноза… – Он невесело усмехнулся. – Будь я священником, я бы сказал, что он одержим демоном. Но будучи врачом-психиатром…

Главврач прервал фразу, открыл верхний ящик письменного стола, достал из него толстую папку с историей болезни и бросил на стол:

– В общем, на, читай.

Упоров пододвинул к себе папку, раскрыл ее и принялся читать. Читал он долго. Главврач терпеливо ждал, попыхивая своей бриаровой трубкой. Наконец Упоров закончил, закрыл дело и посмотрел на главврача растерянными глазами.

– И как же с ним тогда общаться? – тихо спросил он.

– Никак, – ответил главврач. – Сведите общение к минимуму, как сделали все мы. Он делает то, что хочет, мы этому не препятствуем. Единственное ограничение – железные прутья решетки. Да, и самое главное: если он скажет, что у него болит голова, или зуб, или еще что-нибудь, ни в коем случае не давайте ему кодеиносодержащие препараты. Кодеин провоцирует у него приступы.

Упоров помолчал немного, потом тихо произнес:

– В истории болезни написано про расстройство сна. Но боюсь, я не совсем правильно все понял.

– Что конкретно вы не поняли?

– Там написано, что он… не спит.

– Это и в самом деле так! Инсомния, полное отсутствие сна. В том смысле, в каком мы понимаем человеческий сон.

– То есть… он совсем не спит?

– Практически да. Это длится около года.

– Интересный… случай… – пробормотал Упоров.

Главврач хмыкнул.

– Будет еще интересней, если у вас будет шанс узнать его поближе. – Главврач взглянул на потухшую трубку, нахмурился и достал из кармана зажигалку. – А сейчас не смею задерживать, – сказал он. – Рабочий день в разгаре, у вас много дел. Ступайте!

И он занялся своей трубкой, давая понять, что разговор окончен.

Ольга сидела на диване с искаженным мукой лицом и пыталась вспомнить все, что с ней произошло. Но память не желала возвращаться.

Ольга помнила, как общалась с Владом Марковым, как обсуждала этот разговор с Денисом Люблинским… Но что было потом, после этой беседы?

Кажется, они куда-то собирались ехать… Но куда?

Как Ольга ни напрягалась, но вспомнить этого не могла. В памяти образовалась огромная, неуютная и зловещая лакуна. Одно было ясно: с ней произошло что-то экстраординарное и страшное. Инстинкт не подвел, когда погнал Ольгу прочь из больницы. Кто-то пытался ее убить, это очевидно.

Что же делать дальше? Явиться в офис? Пойти к журналистам? Но что, если она совершила что-то непоправимое и теперь ее разыскивает полиция?

Лучший вариант действий – связаться с Денисом Люблинским.

Но что, если он тоже в этом замешан? Может быть, он все это и организовал? Или… они организовали это вместе, вдвоем, как не раз бывало прежде, но потом все пошло не так, как они планировали?

Тоже возможный вариант. Так что же в итоге делать? Что предпринять?

– Черт… – с отчаянием и горечью в голосе проговорила Ольга и легонько ударила себя тыльной стороной ладони по лбу. – Вспоминай!

Удар отозвался в голове раскатистым набатом, и Князева сморщилась от боли.

В эту секунду в прихожей открылась дверь, и послышались голоса. Один был женский, второй – мужской. Ольга напряглась и быстро оглядела комнату в поисках предмета, который мог бы сойти за оружие. Ничего подходящего, кроме латунного подсвечника, ей на глаза не попалось. Она встала с дивана и подошла к комоду, на котором стоял этот подсвечник.