Люди в крови

Джим был удивлен: зачем адвокат Кардью доверил ему свою тайну? Но Кардью тотчас же разъяснил ему это.

– В пятницу у меня будут гости в Баркли-Стек, и я очень прошу вас почтить меня своим присутствием, чтобы наблюдать за Дженни Шоу. Возможно, вы заметите то, что ускользнет от моего взгляда.

Джим начал лихорадочно обдумывать благовидный предлог для отказа, но Кардью опередил его:

– Вы не хотели бы встретиться с мисс Лейдж? Она занята составлением каталога для моей новой библиотеки.

– Буду весьма рад, – обреченно вздохнул Джим Ферраби, поднимаясь.

– Вы знаете мистера Эльсона?

Джим Ферраби хорошо знал Эльсона и испытывал к нему антипатию. Американец был главным свидетелем на процессе Салливена и то, что бродягу оправдали, он счел для себя личным оскорблением. Джима также раздражало и то, что Эльсон открыто ухаживал за мисс Лейдж. Джиму поведение Эльсона казалось наглым, и он хотел думать, что и девушка не жалует нахала. Мисс Лейдж, собственно, еще не вошла прочно в жизнь Джима, она была для него скорее всего лишь молодой, красивой секретаршей из бюро Кардью. Девушка была хорошо воспитана, к тому же – обворожительна и добра. Но Джим восхищался ею издали, испытывая преимущественно романтические чувства.

Джим Ферраби был неприятно удивлен, увидев Эльсона среди приглашенных. Кардью тотчас же заметил это.

– Я забыл вам сказать, Ферраби, что вы его встретите здесь. Мне самому неприятно, но Дженни настаивала, чтобы он был приглашен.

Джим рассмеялся.

– Мне все равно, здесь он или нет, хотя после судебного приговора он вел себя по-хамски. И вообще – кто он такой? Почему поселился в Англии?

– Пока не знаю, но в один прекрасный день узнаю. Убежден, он богат. – Кардью бросил взгляд в сторону широкоплечего американца, флиртующего с мисс Лейдж. – Они, кажется, весьма ладят между собой. Все-таки, земляки, – ядовито добавил Кардью.

– Неужели мисс Лейдж – американка? – изумился Джим.

– Да. Я думал, вы знаете. Ее отец погиб на войне, он был крупным чиновником американского казначейства. Кажется, он прожил большую часть жизни в Соединенных Штатах, где и воспитывалась его дочь. Я лично не знал Лейджа. Я принял ее на службу по рекомендации американского посольства.

Джим с интересом наблюдал за Эльфой. Черное платье удивительно шло ей, оно как бы подчеркивало ее красоту и особое нежное обаяние.

– Никогда бы не подумал, что она американка, – пробормотал он.

А в это время девушка в черном продолжала разговаривать с Эльсоном.

– Я думал, вы англичанка, – говорил Эльсон. – Удивительно, как это я сразу не догадался, что вы – янки.

– Я из Вермонта, – кивнула Эльфа.

У Эльсона было красное лицо с неприятными чертами грубоватого лица. Казалось, он весь пропах запахом виски и острых сигар.

– А я родом с запада, – оживленно продолжал он. – Слыхали вы про Сент-Пауль? Красивый, типично американский город… Скажите, мисс Лейдж, а что здесь нужно этому господину? – неожиданно прервал самого себя Эльсон, кивнув в сторону Джима.

Тот заметил, что речь идет о нем, и дал бы многое, чтобы услышать ответ Эльфы.

– Мистер Ферраби считается одним из самых деятельных чиновников государственной прокуратуры, – сдержанно пояснила Эльфа.

– Это кто – он деятельный? – презрительно хмыкнул американец, но тотчас насторожился: – вы сказали – чиновник государственной прокуратуры? А что это за учреждение?

Мисс Лейдж объяснила.

– Ферраби, возможно, неплохой адвокат, но едва он попадает в зал заседаний, как тотчас оказывается совершенно неспособным прокурором, – упрямо гнул свое Эльсон.

– Вы – старый друг мистера Кардью? – поинтересовалась Эльфа, желая переменить тему разговора.

– Гм… он мой сосед… выдающийся адвокат, не так ли? – и без того красное лицо американца зарделось от удовольствия.

– Но он больше не практикует, – заметила Эльфа.

Эльсон рассмеялся.

– Зато всякие интересные истории остаются его слабостью. Никогда не видел взрослого человека, который бы увлекался такими глупостями.

Стремясь освободиться от назойливого говоруна, девушка умоляюще посмотрела на Джима. Тот понял ее призыв и поспешил на помощь.

…Мистер Кардью был в плохом настроении. Казалось, он совершенно позабыл, зачем приглашал Джима. Время от времени он посматривал на часы, затем украдкой – на дверь. Наконец дверь открылась и появилась экономка. Она казалась еще мрачней, чем всегда. Холодно доложила хозяину, что кушать подано. Кардью снял пенсне и умоляюще произнес:

– Нельзя ли, Дженни, обождать еще несколько минут… я пригласил одного хорошего знакомого – старшего инспектора.

Дженни уничтожающе посмотрела на Кардью, но ничего не сказала.

– Я его встретил сегодня… он был очень любезен, – пролепетал адвокат, будто извиняясь, – и я не вижу причины для ссоры…

Он пробормотал что-то невнятное. Было странно смотреть, как адвокат и хозяин Баркли-Стек оправдывается перед собственной экономкой. Для Джима это не было новостью, но Эльфа не скрывала своего удивления. Дженни с высокомерным видом покинула салон, не удостоив никого добрым взглядом. Кардью казался крайне смущенным.

– Боюсь, Дженни не уважает нашего друга… мне очень неприятно, – потерянно бормотал он.

Прошло еще несколько томительных минут, и в дверях снова показалась Дженни.

– Долго ли мы еще будем ждать, мистер Кардью? – бесцеремонно и с вызовом бросила она.

– Да, да, мы идем к столу… Наш друг, очевидно, задержался, – с угодливой поспешностью согласился Кардью.

Эльфа сидела рядом с Джимом за круглым столом. Рядом стоял стул для инспектора Минтера.

– Бедный мистер Кардью! – вздохнула Эльфа.

Джим хихикнул, но один взгляд на мисс Шоу заставил его лицо вытянуться. Экономка так злобно смотрела на Эльфу, что у Джима перехватило дыхание.

После того как был подан суп, появился Сюпер, одетый более чем скромно. Джим решил, что костюм Сюпера достался по наследству от давно умершего родственника или куплен по случаю у какого-нибудь кельнера.

– Прошу прощения, леди и джентльмены, – произнес Сюпер, оглядывая присутствующих. – Я привык ужинать исключительно дома и вспомнил о приглашении мистера Кардью только ложась спать. Добрый вечер, мисс Шоу!

– Здравствуйте, господин инспектор, – холодно ответила мисс Шоу.

Эльфа впервые увидела Сюпера и невольно почувствовала симпатию к инспектору в поношенном фраке. Его сорочка была старомодной и два ржавых пятна пестрели на галстуке. Но манеры его были весьма изысканы.

– Я очень редко бываю в гостях, – продолжал Сюпер, – поэтому плохо разбираюсь в правилах хорошего тона. Я всегда говорю, что нам, полицейским, не достает воспитания. Неплохо было бы облачиться в новый фрак и отправиться к одному из нуворишей, чтобы научиться хорошему тону. Еще сегодня я сказал сержанту: «У нас нет настоящих детективов-любителей, нам нужны люди, умеющие одевать фрак не только тогда, когда они отправляются на фашинг».

Мистер Кардью с подозрением взглянул на своего гостя.

– Полиция имеет твердо установленный регламент, – натянуто пояснил адвокат. – Единственное, в чем мы не сходимся, милейший инспектор, так это в том, что некоторые криминальные случаи требуют более рафинированного метода расследования и больше познаний в психологии.

– Да, психология очень полезная штука, – согласился Сюпер. – После антропологии она более всего нужна детективу. Но я должен подчеркнуть, что талант в нашем деле тоже необходим. Разве вы не опускаете шторы на ночь, мистер Кардью?

Большие окна салона были прикрыты только прозрачными гардинами.

– Нет, – удивленно ответил Кардью, – а зачем их опускать? С улицы все равно не видно, что творится внутри. Улица – в четверти мили от дома.

– Простите, я редко бывал на виллах. Я живу в домике и всегда опускаю шторы, когда ем. Так уютнее. Сколько у вас садовников?

– Четыре или пять, точно не знаю.

– У вас есть помещения, где они могли бы ночевать?