Из хроники кладбища «Шмерли»

«Что еще могло произойти с ее сестрой на пятый год после ее гибели?!» — подумал он.

— Я буду заниматься этим делом. Фамилия моя — Денисов…

Лида-Зельда махнула рукой.

— Я уже испугалась… Может, что-то с могилой…

— Вы давно были на кладбище?

— Я, извините, до уборной не знаю, как дойти…

— Кто ее хоронил?

— Как кто? Свои! Два внука Богораза, старшего брата… Дали телеграмму младшей сестре, она уже тоже умерла. Приехала со своими девочками. Ну, Влада, жена Еси… Прилетели родственники с Мариуполя. Пожилые люди, с маленькой пенсией, набожные…

— Они посещают ее могилу?

— Они приезжали только на похороны. Кое-что взять… -Лида-Зельда не предложила зайти, так и разговаривали -стоя. — После похорон сюда и не заехали. Заранее все убрали, запаковали. Отнесли на вокзал в камеру хранения. С кладбища сразу на вокзал… У нас нет обычая — когда горе, чтобы сесть за стол — есть, пить…

Денисов уточнил:

— У кого — «у нас»?

— У евреев, конечно. — Она договорила: — Все увезли. Хотя, что взять после старухи? Рухлядь.

— Вам что-нибудь осталось?

— А что оставлять? Дали по три банки варенья. Одну грушевого, по две черной смородины. От давления хорошо…

— Так что, на могилу они не приходят?

— Что вы! — Она сделала неожиданный вывод об источнике информации, которым Денисов воспользовался. — Вы его больше слушайте, Нейбургера! — Старуха замахала руками. — Он вам наговорит! Ничего уже не помнит!

— У вас случайно нет фотографии с похорон?

— Что вы!

— Может, у внуков Богораза?

Зельда передернула плечами:

— Вы меня удивляете! С какой стати?

— Вы сами были на похоронах?

— А как же! Я же сестра!

— А ваш брат — Вайнтрауб?

— Нет. Какая из него похоронная команда! Сам туда смотрит… Влада, его жена, была… — Она снова заговорила о Нейбургере. — Он ведь живет, будто войны еще не было или она закончилась вчера… Сейчас приедет председатель Центросоюза Хохлов и вручит ему ударника… А потом его сын поедет в Америку учиться делать самолеты… Когда это было? Где теперь этот председатель Хохлов? И где собственный его сын? Убит под Минском… Как Сусанну убили, и то -уже целых пять лет прошло!…

«Половина свидетелей по этому делу по ту сторону гроба, — подумал Денисов. — И другая на подходе».

— Там сейчас есть кто-нибудь? — Денисов показал на угловые окна, принадлежавшие погибшей.

— Кто вам нужен? Полина сейчас на работе.

— А ее муж, внук Богораза?

— Он служит. Его нет в Москве.

— А Менлин Богораз?

— Михаил? Он будет вечером.

— Вы можете мне сказать, кто первый обнаружил, что ваша сестра убита?

— Не знаете? Так я вам скажу. Утром к ней сосед пошел отнести трешку. Долг. Вдруг бежит ко мне — лица на нем нет! «Лида! Сусанна… Там…» И аж задыхается! Я говорю: «Что там? Что вы увидели? Черта? Дьявола? Так почему вы не дали ему по морде?» — Старуха подняла руку, поправила платок. Засученные рукава открыли крепкий, не по годам жесткий рычаг предплечья. — Знаете что… — Лида-Зельда подумала. — Полину вы можете увидеть, она скоро придет. И если Бог даст, жену Еси — Владу тоже, потому что такая жара, что она должна приехать полить цветы. А пока… — она огляделась, — вам можно поговорить с женой Менлина. С Шейной… Только она сейчас ушла на пруд. С дочкой. Это здесь рядом. — Зельда показала кувшином. -За домом.

— Девочка на велосипеде? — спросил Денисов. — Худенькая, рыжеватая.

— Да! Это она…

Пруд был сильно вытянутым, узким. Плотная, салатовой зелени ряска закрывала его полностью. Только с одной стороны, у берега, виднелось что-то вроде небольшой полыньи. Там плескались дети. Несколько женщин следили за купающимися.

— Павлик! Ты сказал, две минуты! А сколько прошло?

— Ма-а! Еще минутку!

— Таня, выходи! — Голос этот, четкий и исполненный решимости, звучал через равные промежутки, как метроном. — Таня, выходи!

Денисов сразу нашел в пруду рыженькую девочку — на нее показывал ему старик Нейбургер. Невидимая нить соединила девочку с уродливо располневшей молодой, красивой матерью в огромном открытом купальнике. Она стояла у воды.

— Извините, вы — Шейна?

— Ну да, — она покраснела, женщины на берегу на мгновение оторвали взгляды от детей.

— Я хотел переговорить с вами относительно вашей родственницы, Сусанны Маргулис.

Она кивнула, махнула рукой девочке. Та, не говоря ни слова, полезла из воды.

Денисов отошел.

Жара не спадала. В ближайшей к пруду девятиэтажке все окна были завешены, откуда-то с верхних этажей доносился включенный на всю мощь телевизор. «Президент Рейган и его супруга…» — Денисов различил торжественный голос диктора, но дальше не смог ничего понять. Речь шла о подробностях второго дня визита.

— Я готова, — широкий цветной сарафан чуточку скрадывал массивность юного, чудовищно располневшего тела, лицо снова показалось Денисову красивым, очень молодым. Так, вероятно, и было.

— Как мне к вам обращаться? Шейна?

Она засмеялась:

— Это только мои меня так зовут. Вообще-то по паспорту я Серафима. Можете называть меня Симой…

«Непонятно, — Денисов впервые с этим столкнулся. — Одни официально носят два имени, у других по нескольку созвучных…»

— Убитая приходится вам родственницей дважды… И по матери, и со стороны мужа. Вы троюродные брат и сестра… — Она молча кивнула. — Вас не было здесь во время ее гибели?

— Я училась в Белгороде. В восьмом классе.

— Сколько же вам лет? Извините!

— Двадцать. Пять лет прошло. Да, в восьмом классе. Лида-Зельда, сестра бабушки, дала нам телеграмму…

Они шли небольшой рощицей. Корни деревьев — перекрученные, напоминавшие воспаленные вены больного, пересекали тропу; девочка то и дело спотыкалась.

— То, что случилось с Маргулис, могло напугать на всю жизнь.

— Да нет… Возраст, легкомыслие… Смотри под ноги! -крикнула она девочке. — Как ты идешь!… А кроме того, я тогда познакомилась со своим будущим мужем. Почти ничего не осталось в памяти.

— До этого вы видели свою родственницу?

— Сусанну? Да. Все говорят, что я на нее похожа… -Шейна покраснела.

Денисов понял: ее беспокоит собственная, передающаяся из поколения в поколение тучность, а происшедшее с Маргулис давно забыто.

«Никому, кроме следователей и розыскников, в сущности, нет дела до убийства…»

— Честно говоря, все забыли о ней, — подтвердила она.

— Ваша сестра тогда тоже встретила своего суженого?

— Полина? Да, он старший брат моего мужа.

— Как скоро после гибели тетки вы переехали в Москву?

— Год квартира стояла, никто в ней не жил… Примерно года через полтора.

— Мама, — спросила девочка. — Что это значит — «суженого»? Мужа?

Все это время она шла молча, и Денисов думал, что ребенок не прислушивается.

— Не мешайся… — Женщина поправила бретельку. Лицо ее было разгорячено.

— Что-нибудь говорили, почему она погибла?

— Разное… Однажды я стояла в очереди в овощной, — она показала на девятиэтажку. — Говорили такое! Я даже не поняла, что речь о нас. «Хотели перетянуть родственников в Москву…» «Старуха отказывалась ехать в Израиль…»

— У убитой было приглашение?

— По-моему, да.

— Она оформляла документы на выезд?

— Не успела.

— Папа! — Девочка указала на дорогу.

Покачиваясь на грунтовом неровном покрытии, сбоку двигался «жигуль», водитель явно собирался перерезать им путь.

— Мой муж… — Женщина замахала рукой.

«Жигуль» остановился. Широкий в плечах высокий брюнет вышел из машины.

Несмотря на жару, на нем был серый костюм-тройка, галстук. Муж Шейны стоял, засунув руки в карманы, насмешливо смотрел на жену, которая приближалась к нему по дорожке вместе с Денисовым.

— Это работник милиции, — со значением сказала Шейна, когда они поравнялись. Все это время, под взглядом мужа, она не сказала Денисову ни слова. — Он интересуется Сусанной…