Взрослые дети

Что знала она о бедности? Он удивленно заметил, что ничего не знает о ее прошлом. Валери никогда не говорила об этом.

Оливье приехал в Сен-Тропез к часу ночи и, не испытывая желания объяснять отсутствие Валери, направился прямо к дому. Хозяйка давно снимала его и только недавно купила. Муж никогда не бывал здесь, поэтому Оливье мог вообразить себя полным хозяином. В доме он не обнаружил никакого послания. Разозлившись, Оливье взял бутылку скотча, вечерние журналы и улегся в постель. Он уснул к пяти часам утра, в стельку пьяным.

Валери проснулась внезапно. Восходящее солнце наполнило светом комнату. Она попыталась спрятаться под подушку, чтобы вновь обрести сон. Валери не любила утро и упрекала себя в том, что забыла закрыть ставни; на улице слышался смех, заставляя ее окунуться в жизнь. Она встала, ворча умылась под краном, надела брюки, трикотажную блузку, и не причесываясь, вышла на улицу.

Было много мужчин, но ее появление прошло полностью незамеченным. Она не могла удержаться и вспомнить Оливье с приятелями: они бы вообразили появление парижанки, молчаливое любопытство, подозрение, словом, выдумали бы целый неписанный роман по тому, как они понимали деревенский мир. Здесь же ничего не происходило. Она устроилась в уголке перед чашкой кофе. Валери ощущала голод, но загадочная робость мешала ей заказать что-нибудь другое. Возможно, обманчивый вид официантов, которые, невольно привлекая ее внимание, усиливали ощущение потерянности в непривычно новой обстановке! Она не желала нарушать гармонию бистро и боялась, как бы в ее голосе не прозвучала фальшивая нота.

Плененная оживленной атмосферой, Валери в то же время оставалась одинокой, что стало походить на хроническую болезнь; она не могла избавиться от понимания насколько ненужным и бесполезным было это бегство. Она любила царствовать и ее окружение обязывало сохранять маску, ставшей ее лицом. Она сходила с ума, от того, что приходится сохранять инкогнито. Нужно позвонить Оливье, солгать ему что-нибудь, а затем взять на прокат машину и уехать. Никто не проявил к ее персоне никакого любопытства и Валери развеселилась при мысли, что есть места, где ее имя не вызывает никакого эффекта. Она долго ждала, но трубку так никто и не снял. Этот кретин должно быть где-нибудь напился... Интересно в чьей кровати он сейчас утешается? Не все ли равно...

Как только она повесила трубку, хозяйка ей улыбнулась. Это была молодая, чуть полноватая женщина, чей взгляд показывал, что она в хорошем настроении.

- Сегодня вы выглядите еще лучше, чем вчера.

- Спасибо.

- Вы не хотите есть? Я сейчас принесу сыра из козьего молока! Муж получает его из Дижона. Сыр великолепен! Надо к нему взять красного вина.

Не дожидаясь ответа, хозяйка накрыла стол на двоих.

- Вы из Парижа. Вижу. Я десять лет прожила на улице Шерш дю Миди. Было хорошо... сейчас лучше... хотя я скучаю иногда... Но когда я встречаю кого-нибудь похожих на вас, на душе становится веселее.

Валери веселилась. Женевьев с юмором рассказывала местные истории, ее жизнь, частые перемены в настроении мужа; ей все здесь нравилось: сыр, красное вино, местность, лукавый разговор. Забыв про свой отъезд, Валери с удовольствием согласилась на меню завтрака: краб и сосиски под чечевичным соусом. Бесконечное хождение посетителей отвлекало Женевьев, но клиенты, попивая красное вино, шутили, приятно улыбаясь Валери как старой знакомой. Не желая мешать Женевьев, она решила прогуляться. Спустившись к пляжу с восхищением почувствовала энтузиазм юности:

"Я хотела бы походить на этот чистый песок. Ночь полная снов, как вот этот прилив, и затем все начинается вновь, чистая душа как девственный лес. Я сумасшедшая, свежий воздух меня опьяняет. Никого, нет никого. Хочу бежать, собирать ракушки, не заботясь о грации своих движений. Непричесанная и ненакрашенная, я показалась этой женщине симпатичной. Она мне сама сказала! Почему ей не поверить? Что со мной происходит? Вчерашняя тревога исчезла. Чувствую себя сильной."

Она легла на песок и стала смотреть на небо, как будто хотела отблагодарить его за эту минутную передышку. Пролежав еще немного времени Валери решила вернуться в отель. "Что-нибудь почитать? - подумала она, проходя мимо книжной лавки. Светскую хронику, сплетни?.. Зачем стараться быть в курсе событий этого мира, который хочется забыть... Она вспомнила об Оливье и почувствовала угрызения совести. Нужно позвонить. Напоминание о повседневной жизни ее огорчило. Бретонская эйфория видимо долго не продлится и не утолит жажды бегства, которая привела ее в это безлюдное место. Какова же будет реакция Оливье? Закатит сцену ревности, потребует ее приезда или притворится равнодушным любовником, которого еще любят? Она с удивлением заметила, что хочет остаться в отеле, куда привел ее случайный разговор.

Оливье открыл глаза и увидел цветы. Их разместила горничная, для встречи Валери. Вновь почувствовав себя не в своей тарелке, желая дотянуться до пачки сигарет, он опрокинул стакан со скотчем, и стал наблюдать как медленно разливается по белому ковру лужа, счастливый от сознания того, что хоть как то мог досадить любовнице, нарушив порядок, которым она так гордилась. Какая зануда... где она может быть? Он направился в ванную. Ожидая, пока аспирин не растворится в воде, принялся за бритье. Телефонный звонок заставил его подпрыгнуть. Порезав от неожиданности кожу, Оливье выругался, но побежал к телефону.

- Алло, Оливье, это ты?

- Очевидно, где ты?

- Я извиняюсь, что вчера...

- Но где ты?

- В Бретани, а что?

- Как что? Ты с ума сошла... Хватит делать из меня идиота... С кем ты?

- Мог бы говорить более вежливо.

- Ну это уже слишком. Я проехал столько километров, чтобы увидеть Мадам, она оставляет меня без новостей, а я за это должен рассыпаться в любезностях! Ты объяснишь мне или нет?

- Я устала, хочу отдохнуть. Пользуйся домом по своему усмотрению. Пока милый, немного юмора, не сердись.

- Ты считаешь меня за идиота. Передай привет новому молодому человеку, который любит Атлантический океан. Что касается дома, милая Мадам, не беспокойтесь, мне здесь очень хорошо!