Гладиатор

Вода в ванной вдруг показалась Лещинскому слишком прохладной, хотя температура ее автоматически поддерживалась на том уровне, который он сам установил на программном пульте управления.

...Никакой это, на хер, не оригинальный способ... Это самый красноречивый способ! И даже не привлечь внимание, а предупредить. Крестного предупредить что его деятельность кому-то не нравится. Предупредить его, Лещинского, о том же самом...

Лещинский вдруг понял: он пока жив только потому, что некто весьма сильный - не менее сильный, чем сам Крестный, - просто еще не вычислил, кто стоит за убийством Кроносова... Как и за целым рядом других убийств, несчастных случаев и скоропостижных смертей от естественных причин, повлиявших на российскую политическую жизнь последних месяцев... Он выскочил из ванной, внезапно почувствовав отвращение к воде и, в особенности, к той позе "лягушки", в которой только что расслабленно "парил"...

Требовались четкие, объективные, прочно обоснованные выводы. И он к этим выводам обязательно придет, поскольку от них теперь зависит его жизнь! В этом Лещинский уже нисколько не сомневался... Остатки высокого самомнения мгновенно выветрились из него, словно легкий хмель...

Лещинский зябко поежился. Он прошел в свою сорокаметровую гостиную, открыл бар, плеснул в "тумблерс" хорошую порцию "Барбароссы", залпом опрокинул в себя... Спиртное в первый момент колом воткнулось в желудок, перехватило дыхание и вызвало неприятные спазмы. Лещинский подавил подкатившее к горлу ощущение дурноты и плюхнулся в кресло. Сознание от выпитого нисколько не замутилось, а через минуту теплая волна поднялась из желудка и разлилась по всему телу. Он наконец-то согрелся...

...Сидеть и ждать, как дальше будут разворачиваться события, конечно, нельзя. Надо что-то делать. Но что? Звонить Крестному и бежать к нему просить о помощи? А что Лещинский ему скажет: я испугался, хочу жить, боюсь кого-то, сам не зная, кого? Как бы Крестный после этого его сам не пристрелил...

Ведь узнать-то он еще ничего не узнал!

"Мыслитель, мать твою..." - подумал о себе Лещинский. Ему было стыдно перед самим собой. До него только сейчас дошло: Крестный сам к нему обратился фактически за помощью. Просил выяснить не что произошло, это для него и так, по всей видимости, было ясно, а кто за этим стоит!..

То ли от водки, то ли от страха, но кое-что в голове Лещинского прояснилось. "Хватит юлить, - сказал он себе. - Это не предупреждение. Это война". И глубоко задумался над тем, кому могла быть нужна война с подпольной структурой правительства.

Кому выгодно уничтожить механизм реального, а не только декларированного в Конституции влияния государственной власти на события в стране? Кому на руку, чтобы правительство не имело возможности справиться ни с одной сложной ситуацией? Кому нужно, чтобы события вели за собой действия правительства, а не наоборот?

Над ответом не надо было ломать голову... Только оппозиции. Только тем, кто мечтает перестроить существующую структуру под себя, для своей выгоды, в своих интересах, кто хочет расставить своих, проверенных людей на ключевых постах в правительстве.

Лещинский вздохнул. Задача казалась теперь почти решенной... Оппозиция была пестра, разнообразна по составу, но реальной возможностью создать новые дееспособные силовые структуры или влиять на уже имеющиеся обладали лишь две фигуры...

Прежде всего - бывший премьер-министр. Недавно вынужденный уйти в отставку, он потерял формальную власть над государственным аппаратом, но сохранил свое политическое лицо и, что еще важнее, свои связи с государственными силовыми структурами...

Вот уж с кем бы не хотел Лещинский иметь дело, так это с официальными силовиками! И вовсе не потому, что они могли, используя легальные, законные пути, формально и фактически почти не выходя из конституционных рамок, расправиться с любым человеком в России... Реальную опасность представляли как раз различные полулегальные, строго засекреченные и совсем нелегальные отряды специального назначения, о функциях которых можно было только догадываться, строя множество предположений. Но наверняка знали, в чем состоит их задача, лишь единицы из верхушки силовых ведомств.

Вслед за бывшим премьером самым достойным внимания лидером был генерал-афганец, давно и безуспешно рвущийся к власти. Он уже дважды проиграл выборы за президентское кресло, но сохранил при этом мощную поддержку среди потенциальных избирателей по всей России.

Лещинского мало интересовали настроения электората, но он знал, что политический "штаб" генерала опирается на разветвленную по всей стране структуру с четко выраженной силовой ориентацией... Кое-где, даже в некоторых крупных городах, генеральские "бойцы" захватили неформальную власть и диктовали теперь свою волю местному криминалитету. В Москве они пока чувствовали себя неуверенно, но могли в любой момент перейти к активным действиям и здесь...

Эта фигура и стоящие за ней силы, на взгляд Лещинского, были менее опасны. Пропагандистский аппарат генерала был вынужден организовывать его сторонников с помощью политических лозунгов. Отягченность генеральской политической программы идеальными или, лучше сказать, утопическими целями отрицательно влияла на уровень боевой подготовки силовых структур генерала.

Вот государственные силовики - те не морочили мозги своим подчиненным сказками о справедливости, а, наоборот, старательно выбивали из них любые идеальные представления, любые проявления прекраснодушия!..

Реальность, по своей сути, жестока и цинична, характер власти должен ей соответствовать, а механизму осуществления и поддержания власти - силовикам предопределено быть еще жестче и циничнее, чем сама власть. Лещинский, как никто, понимал объективную основу и абсолютную необходимость такого подхода. Так всегда было, есть и будет в государственных силовых структурах. Нельзя сказать, чтобы само по себе это Лещинского успокаивало. Скорее наоборот, перспектива испытать на себе возможности какой-нибудь "Дельты" или "Лиги профессионалов" его чрезвычайно тревожила. Потому что он все более склонялся к мысли: активные действия против Крестного начали не генеральские "бойцы", а люди бывшего премьера.