Снова умереть (ЛП)

— Скажу начистоту, — произнесла Джейн. — Я не особо много поняла из того, что ты рассказала мне по телефону.

Она посмотрела на останки, которые разложение превратило в набор костей.

— Начнем с того, что это женщина.

— Ее лодыжки были связаны оранжевым нейлоновым шнуром. Таким же, как и лодыжки Готта.

— Такой шнур можно встретить, где угодно. В отличие от Готта, кто-то не поленился закопать эту женщину.

— На ее грудной клетке такая же отметина, как и у Готта. Думаю, что вполне вероятно она была выпотрошена.

— Вероятно?

— Без сохранившихся мягких тканей и органов я не могу это доказать. Но на этой грудине след от лезвия. Такая отметина остается, когда вспарывают живот. И еще одна деталь. — Маура присела на колени и указала на череп. — Взгляни на это.

— Ты про эти три небольших царапины?

— Помнишь череп Готта, на котором я обнаружила три параллельные отметины? Словно следы от когтей на кости.

— Они не параллельные. Это просто тоненькие небольшие царапинки.

— Они находятся на одинаковом расстоянии друг от друга. И могли быть нанесены одним и тем же инструментом.

— Или животными. Или ковшом экскаватора. — Джейн повернулась на звуки голосов. Прибыли криминалисты, и Кроу вел троих из них к останкам.

— Так что ты думаешь, Риццоли? — сказал Кроу. — Собираешься забрать это дело?

— Я не борюсь за территорию. Я всего лишь сверяю некоторые общие черты.

— Кем там была твоя жертва? Шестидесятичетырехлетним мужиком?

— Да.

— А это молодая женщина. Разве это походит на твой случай?

— Нет, — призналась Джейн, ощущая на себе взгляд Мауры.

— Твоя жертва… что вы обнаружили при вскрытии? Какова причина смерти?

— Перелом черепа вкупе с обширным разрушением щитовидного хряща, — ответила Маура.

— На черепе моей дамочки нет никаких явных переломов, — сказал Кроу. Моя дамочка. Так, словно она принадлежала ему, эта безымянная жертва. Словно он заявлял о своем праве собственности.

— Эта женщина была небольшого роста и с ней проще справиться, чем с мужчиной, — возразила Маура. — Не было никакой необходимости сначала оглушать ее ударом по голове.

— Но в этом еще одно отличие, — хмыкнул Кроу. — Еще одна деталь, которая не совпадает с другим делом.

— Детектив Кроу, я смотрю на гештальт. [67] На общую картину.

— Которую, похоже, видите только Вы. Одна жертва — пожилой мужчина, другая — женщина намного моложе. У одного — перелом черепа, у другой — нет. Один убит в собственном гараже, другая похоронена во дворе дома.

— Оба обнажены, лодыжки связаны шнуром, и, весьма вероятно, оба были выпотрошены. Способом, которым охотник…

— Маура, — оборвала ее Джейн. — Как насчет того, чтобы прогуляться по участку?

— Я уже по нему прошлась.

— А я нет. Идем.

Маура неохотно последовала за ней подальше от ямы, и они направились к краю двора. Нависающие деревья в этой части участка усиливали сумрак уже подходящего к концу серого дня.

— Ты считаешь, что Кроу прав? — спросила Маура с оттенком горечи в голосе.

— Ты же знаешь, что я всегда уважаю твое мнение, Маура.

— Но в данном случае ты с ним не согласна.

— Ты должна признать, что между этими двумя жертвами есть различия.

— Следы от порезов. Нейлоновый шнур. Даже узлы похожи, и…

— Двойной квадратный узел не уникален. Если бы я была преступником, то, скорее всего, именно так и связала бы жертву.

— А потрошение? Насколько часто тебе попадаются такие дела?

— Ты обнаружила всего одну отметину на грудине. Это не убедительно. Жертвы кардинально противоположны. Возраст, пол, местонахождение.

— Если бы я не сказала, что это женщина, ты бы не стала отрицать связь с Готтом.

— Ладно, — со вздохом уступила Джейн. — Ты права.

— Почему мы спорим? Ты постоянно пытаешься доказать, что я не права. Просто делай свою работу.

Джейн напряглась.

— А когда я ее не делала?

Этот ответ, такой резкий, заставил Мауру застыть. Холодная сырость превратила обычно такие гладкие и блестящие черные волосы Мауры в жесткую паутину, в которой застряли сломанные сучки. В сумраке этих деревьев со своими перепачканными манжетами и помятой блузкой, она походила на одичавшую версию Мауры, незнакомку, чьи глаза светились слишком ярко. Лихорадочно.

— Так что происходит на самом деле? — негромко спросила Джейн.

Маура отвернулась, внезапно избегая ее взгляда, словно ответ был слишком болезненным, чтобы произнести его вслух. На протяжении многих лет они делились бедами и промахами. Они знали друг о друге все самое худшее. Почему же сейчас Маура неожиданно уклоняется от ответа на простой вопрос?

— Маура? — повторила Джейн. — Что случилось?

Маура вздохнула.

— Я получила письмо.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Они сидели в кабинке заведения «У Джей Пи Дойла», излюбленного бара бостонской полиции, где обычно к пяти часам вечера собиралось не менее полудюжины копов, травящих байки о войне. Но в три часа дня здесь было безлюдно, лишь в двух других кабинках сидели посетители. Хотя Джейн бесчисленное количество раз обедала в «Дойле», Маура была здесь впервые — еще одно напоминание о том, что несмотря на годы, которые они провели вместе как друзья и коллеги, между ними оставалась пропасть. Коп против доктора, муниципальный колледж против университета Стэнфорда, эль «Адас» против вина «Совиньон Блан». Пока официантка стояла рядом, ожидая принять заказ, Маура изучала меню с выражением «Что наименее отвратительное я могу здесь заказать?»

— Рыба с картофелем фри неплохая, — предложила Джейн.

— Я возьму салат «Цезарь», — сказала Маура. — С небольшой заправкой.

Официантка ушла, и какое-то время они сидели, соблюдая неловкое молчание. В кабинке напротив них расположилась пара, которая все это время держалась за руки. Пожилой мужчина и молодая женщина. «Послеобеденный секс, — подумала Джейн, — и без сомнения это адюльтер». Это заставило ее вспомнить о собственном отце и его белокурой цыпочке — роман, что разрушил его брак и отправил убитую горем Анджелу в объятья Корсака. Джейн хотелось проорать: «Эй, мистер, сейчас же возвращайся к своей жене, пока ты не испоганил жизни всех окружающих».

Можно подумать, люди, опьяненные тестостероном, когда-либо слушали голос разума.

Маура бросила взгляд на пару, страстно сжимающую руки друг друга.

— Милое местечко. Здесь сдают номера на час?

— Когда живешь на зарплату полицейского, то считаешь это местом со сносной едой и большими порциями. Прости, если оно не соответствует твоим стандартам.

Маура поморщилась.

— Не знаю, зачем я это сказала. Просто сегодня из меня так себе собеседник.

— Ты сказала, что получила письмо. От кого оно.

— От Амалтеи Лэнк.

Это имя, словно зимнее дуновение, заставило кожу Джейн похолодеть, подняв дыбом волоски на шее. Мать Мауры. Мать, которая отказалась от нее сразу после рождения. Мать, которая сейчас находилась в женской тюрьме Фрэмингэм, где она отбывала пожизненный срок за множественные убийства.

Нет, не мать. Монстр.

— Почему, черт возьми, ты получаешь от нее письма? — спросила Джейн. — Я думала, ты оборвала все контакты.

— Я так и сделала. Попросила тюрьму не отправлять мне ее письма. Отказалась от ее телефонных звонков.

— Так как же ты получила это письмо?

— Не знаю, как ей удалось отправить его. Может, подкупила одного из охранников. Или спрятала в письме другой заключенной. Но когда я вчера вечером вернулась домой, то обнаружила его в своем почтовом ящике.

— Почему ты мне не позвонила? Я бы со всем разобралась. Один визит в чертов Фрэмингэм, и она никогда не побеспокоит тебя снова, уж будь уверена.

— Я не могла тебе позвонить. Мне нужно было время, чтобы подумать.

— Подумать о чем? — Джейн наклонилась вперед. — Она снова морочит тебе голову. Это то, что она любит делать. Ей доставляет удовольствие играть с твоим разумом.