Самый красивый из берсальеров

Ромео рассказал о неудачном посещении Анджело Дани, и Дзамполь, успевший проникнуться к столяру глубочайшей неприязнью, предложил:

— Позвольте мне взять Дани на себя, синьор комиссар, и, клянусь, я вырву у него признание!

— Анджело — крепкий малый, с ним лучше не шутить!

— Я тоже не калека! И мы еще поглядим, осмелится ли он поднять руку на служителя закона!

Ромео не счел нужным делиться с ним уверенностью, что Дани вполне способен отлупить кого и чем попало. Кроме того, он подумал, что враждебность Дзамполя к брату Стеллы еще больше осложнит положение, когда девушка огорошит инспектора известием о его несуществующей любви… Даже будучи большим оптимистом по натуре и не сомневаясь, что в конце концов все непременно уладится, супруг Джульетты предпочитал не думать о ближайшем будущем и непосредственных результатах своего разговора со Стеллой. Однако он решительно не умел скрывать что бы то ни было от ближних, а потому уже хотел покаяться в содеянном, но в кабинет вошел дежурный и доложил, что мэтр Серантони, нотариус из Сузе, хотел бы поговорить с комиссаром и ждет у двери. Ромео облегченно вздохнул и приказал ввести законника (впрочем, он предвидел, что тот скоро явится с повинной).

Прежде чем нотариус, чья внушительная внешность несколько пострадала от недавних побоев, успел открыть рот, комиссар добродушно заметил:

— Судя по тому, что вы пришли сюда, мэтр, доктор Менегоццо добросовестно передал поручение… С его стороны это было весьма разумно, да и с вашей — тоже.

— Дело в том… я должен вам объяснить…

— Да нечего тут объяснять, мэтр… садитесь.

Серантони опустился на стул. Вид у него был несчастный.

— И что же вы хотели мне если не объяснить, то поведать, мэтр?

— Я даже не знаю, как подступиться к одному довольно тяжкому признанию, синьор комиссар…

— Да самым простым и естественным образом, мэтр Серантони. Например, можно так: когда вы допрашивали меня в Сузе, синьор комиссар, я вам соврал…

Посетитель вздрогнул:

— Позвольте…

— …а солгал я вам, поскольку при нашем разговоре присутствовала моя жена, — невозмутимо продолжал веронец.

Нотариус слегка замялся.

— Это правда, — наконец признал он.

— Что ж, сами видите: откровенность — самая простая на свете штука (конечно, если мы можем позволить себе такую роскошь). А теперь, мэтр Серантони, расскажите мне, что произошло на самом деле.

Сначала голос нотариуса слегка подрагивал, но по мере рассказа обретал все большую твердость.

— Вы видели мою супругу… побывали в Сузе и успели понять, что это за городишко… Все это не очень-то весело, и не стану скрывать, синьор, что при первой же возможности я стараюсь поскорее удрать в Турин, где… у меня есть добрая подруга… То, что я говорил в прошлый раз, в основном верно. Я действительно присутствовал на заседании нотариата и встретил там коллег, чьи фамилии вам тогда перечислил. Но ужинал я не с ними, а с одной молодой особой… Вы позволите мне назвать только ее имя?

И нотариус с таким пылом шепнул «Андреа», что комиссара охватило живейшее любопытство.

— Мы с ней отправились в ресторан «Бьяджини» на виа Салюццо… Там меня хорошо знают, и вы можете проверить… Но только спрашивайте о синьоре Карло Поньести… Вы ведь понимаете, почему в данных обстоятельствах я вынужден пользоваться… псевдонимом?

Тарчинини кивнул, и нотариус воспринял это как знак одобрения.

— Узнай об этом моя жена, случилось бы что-то страшное! Не только мое положение в Сузе стало бы совершенно невыносимым, но, что самое паршивое, в нашей семье все состояние принадлежит не мне, а ей… Боже милостивый! Но это же не повод хоронить себя заживо, верно?.. Я тоже имею право хоть иногда вздохнуть спокойно, а?

— Несомненно, синьор, несомненно… Значит, насколько я понимаю, это синьорина Андреа привела ваше лицо в такое плачевное состояние?

— Она? Caro angioletto!.. [52] Да она готова умереть за меня! Я — радость всей ее жизни! Разве Андреа могла бы сделать мне больно? О, синьор комиссар, сразу видно, что вы не знаете эту крошку!

— Но ваши раны…

— После ужина мы решили выпить шампанского в баре, о котором Андреа однажды слышала… Мы посмотрели аттракционы, немного потанцевали, а потом я вдруг заметил, что мой кошелек исчез… Разумеется, я стал возмущаться, но на меня тут же набросились двое здоровенных верзил, зверски избили и вышвырнули на улицу…

— А синьорина Андреа?

— Что она могла сделать, poveretta, против таких чудовищ? Очевидно, бандиты знали, с кем имеют дело, и догадывались, что я не посмею жаловаться… Вот и вся история, синьор комиссар…

— Ради ваших клиентов, мэтр Серантони, надеюсь, вы гораздо лучше разбираетесь в хитросплетениях закона, нежели в особах слабого пола…

— Что вы имеете в виду, синьор комиссар?

— Да ничего… Доктор Менегоццо знает о ваших шалостях?

— А как же иначе? Порой ему случается принимать в них участие, но в тот вечер он не смог остаться со мной, поскольку в Сузе собирался муниципальный совет, а Джузеппе — первый заместитель мэра. После того как мы заехали в казарму и поговорили с несчастным молодым человеком, доктор отвез меня на пьяцца Кастелло, а сам вернулся в Сузе.

— Короче, вы ничего не знали о смерти Нино Регацци?

— Ничего, синьор комиссар… По правде говоря, я читал об этом в газете, но ждал подтверждения, прежде чем оповестить наследницу, синьору Валерию Росси.

— Гибель берсальера для нее — большое везение, а?

— Несчастье одних приносит…

— Да-да… — перебил Ромео. — Вот только я никак не могу допустить, чтобы кто-то нарочно приносил несчастье другому… Но теперь синьора Росси уже, наверное, знает, какая ей привалила удача?

— Сегодня утром я ей позвонил.

— И что же?

— Представьте, синьор комиссар, она не особенно удивилась и не так обрадовалась, как я ожидал… Честно говоря, синьора даже обругала меня, вместо того чтобы поблагодарить. Ее, видите ли, удивило, что я слишком долго медлил и ей пришлось узнать новость из газет. А это, оказывается, с точки зрения синьоры Росси, просто недопустимо! Если хотите знать мое мнение, синьор комиссар, женщины — престранные создания!

— От души советую никогда не забывать эту мудрость, синьор нотариус… Скорее поезжайте к себе в Сузе и не беспокойтесь, мы никому не расскажем о ваших тайных развлечениях, хотя на будущее я рекомендовал бы вам быть осторожнее. Правда, нам придется проверить ваши утверждения (правила есть правила), но постараемся действовать потактичнее. Как называется заведение, где вас ограбили и избили?

— «Желтая бабочка» на виа делле Розине.

— Мне нужны еще фамилия и адрес синьорины Андреа.

— Это и впрямь так важно?

— Необходимо!

— Андреа Грампа, виа Вокьери, сто семьдесят семь… но надеюсь на вашу…

— Даю вам слово!

После ухода нотариуса Ромео вздохнул:

— Вот что вас ожидает, Дзамполь, если вы не женитесь вовремя!

Инспектор хмыкнул:

— Вы, наверное, запамятовали, синьор комиссар, что я тоже видел супругу мэтра Серантони?

— Нет, конечно нет… Тем больше у вас оснований, Алессандро, с толком выбрать жену, пока не поздно… А пока сообщите имя и фамилию этой Андреа Грампа полиции нравов. Сдается мне, что нотариуса очень ловко провели… И посоветуйте, кстати, своим коллегам устроить облаву в «Желтой бабочке» — наверняка они накроют там громил, которые так варварски отделали беднягу Серантони. Покончив с этим общественно полезным делом, вечером вы прогуляетесь к Дани, дабы показать Анджело, что мы не намерены упускать добычу и не менее упрямы, чем он.

— Как прикажете, синьор комиссар!

— Ну а я сразу после обеда попрошу кого-нибудь отвезти меня в Пинероло — мне не терпится взглянуть на выражение лица дамы, на которую с бухты-барахты свалилось шестьдесят миллионов лир!

— Значит ли это, синьор комиссар, что, по-вашему, эта особа каким-то образом замешана в убийстве берсальера?