Свояченица

- Это из-за таких, как она, моя мама... была... графиней, - он стал как ёрш для мытья бутылок. - Все эти твои менты... - мыльная пена полилась из бутылки через край.

У Маринки тоже задрожал подбородок. Она не понимала, что происходит:

- Юрка, ты что, больной? При чем здесь моя мать? Она не из областных, а из горотдела. Ты-то ведь местный!..

Удержу не было, парень продолжал вопить, как ненормальный, от волнения без конца повторяя частички сослагательного наклонения:

- Шла бы ты со своей мамашей... в ментовку! Там бы тебе самое место! Пожила бы пять лет в интернате - давно бы на своих патлах бы повесилась!

На этот истерический взрыв вышел Трегубов, покачал головой:

- Юрка! Разве можно так разговаривать с дамой?

- Она мне - не дама! Она мне - дурная компания!

Пожелав сквозь зубы своей новой знакомой обовшиветь, Юрка гордо удалился по направлению к дому скульптора.

- Прошу у вас прощения за выходку моего юного друга, - извинился за мальчишку скульптор.

- Но почему, почему?.. - рыдала Маринка не столько от несправедливости брошенных обвинений, сколько от невозможности достойно ответить.

Трегубов только плечами пожал: он не знал причины Юркиного негодования и - тем скорее поспешил за ним.

Марья Павловна застала дочь размазывающей по щекам слёзы, но так и не добилась от неё вразумительного объяснения, что произошло. Зловредная Маринка лишь яростно сверкнула глазами:

- Всё из-за тебя!

- Что ж это ты, голубушка, с больной головы - на здоровую? возмутилась мать. - Я с ним и двух слов-то не сказала!

- Зато он много чего успел наговорить!

- И что же, например? - Марья Павловна впервые видела дочь такой разъяренной.

- Например, что ты и твои менты сделали его мать какой-то графиней!..

Марья Павловна ухмыльнулась:

? Знаешь, что, драгоценная моя! Во-первых, не "менты", а сотрудники милиции (что можно Юпитеру, того нельзя быку), а во-вторых, в интернатах бывают не совсем здоровые детишки, - она покрутила пальцем у виска, поэтому, мой тебе совет: наплевать и забыть! Давай лучше, раз мы с тобой такие "менты", найдём нашу кастеляншу и поспрошаем, что там у неё с машиной стряслось этой ночью.

- Чем с сопливыми знаться, лучше делом заняться! - согласилась Маринка.

"Ого! ? Марья Павловна отметила про себя, что мальчишка чем-то зацепил её дочь. ? А парень и в самом деле непростой..."

Решив не вдаваться в подробности, она подхватила Маринку под руку и стала увлечённо рассказывать ей по дороге в пансионат, какой симпатичный и очень дешевый набор керамической посуды видела только что в поселковом универмаге.

* * *

Анне было совсем худо... Она поднялась наверх, не забыв перед этим выключить видеоплеер. Катя спускалась ей навстречу.

- Куда?

Анна была против того, чтобы девочка ходила во дворовый туалет: слишком много сил бы это отнимало. Но Кате хотелось показать матери, что она начинает приходить в себя.

Поход в домик с сердечком на деревянной двери был только началом!.. Потом они без разрешения хозяина (но ведь и запрета не было, скорее наоборот) забрались в его мастерскую. С Катей буквально в считанные секунды произошла метаморфоза: второй глаз окончательно раскрылся... Она с восхищением ходила от одной фигуры к другой, знакомилась, шутливо представлялась, каждый раз играя новую роль...

Девочка быстро устала, прилегла в траве, а мать взяла на себя смелость и вытащила на свет Божий не скульптуры (на это у неё смелости бы не хватило) - миниатюры-поделки из сосновых корней, берестяной и лубяной коры, ивовых и липовых веток. Она поселила дочь в деревянном царстве, торжественно провозгласила её императрицей. Себя же - ручным дворцовым драконом.

В калитку как раз влетел расстроенный Юрка. Правда, увидев мать и сестру на лужайке, заметно повеселел.

Тут пришел Саша Трегубов, не рассердился.

- В игрушки играете?

Мимо калитки прошли двое: женщина и девочка.

- Менты вонючие! - фыркнул Юрка.

Анна сразу насторожилась:

- Что значит "менты"?..

Скульптор отреагировал по-другому:

- Ты же сам пригласил девочку в музей!

- Ребята, вы что, с люстры грохнулись?..

Катя вдруг отказалась возвращаться в мансарду:

- Мамочка! Можно я посижу с вами?

Аню каждый раз окатывало теплой волной, когда она слышала это хриплое: "Мамочка!". Она кивнула и нашла себе занятие: стала заводить самовар. Притихший Юрка уселся на скамейке рядом с сестрой.

- А где дядя Лёша? Я его сегодня ещё не видел, а ты, Кать?..

Когда Алексей зашел на веранду, он увидел мирную идиллическую картинку в духе Кустодиева: за самоваром Красавица Расписная - Анна, по правую руку от неё - Катя. Мужчины охраняли прекрасный пол с краёв.

Все вчетвером они спокойно, по-купечески чаевничали.

Алексей шумно выдохнул и уселся напротив свояченицы:

- Ну что, Анна Даниловна, не побалуете путника чайком, если хозяин не возражает? - изображая ревность покосился он на Сашу.

Юрка повис у дяди на шее, скульптор вздохнул с заметным облегчением, Катя робко улыбнулась, Анна - "рублём подарила":

- Где тебя носило? Извелась вся!

- Мам, ладно тебе, меня лучше поругай, - вступился за опекуна мальчишка.

- Вижу, ждали!.. - с удовлетворением отметил Алексей и добавил: - Ну, в самом деле, покормите! Почти сутки не ел!.. Юрка, отпусти, ведь задушишь. Лучше матери помоги, а то она известная копуша.

Впрочем, он сам подошел к Анне, которая уже ставила на электроплитку кастрюлю с бульоном и вполголоса сказал:

- Отправь-ка детей. Есть разговор.

Анна сразу повернулась к нему, потом посмотрела на детей и просительно - на скульптора. Тот как будто не понял: сидел, уставившись в летящего по клеенке гуся и левой рукой раскалывал баранку за баранкой, а кусочки указательным пальцем пододвигал Кате.

Катя-то как раз всё поняла:

- Мамочка, можно мы с Юркой пойдем наверх? Пусть он посидит со мной, я одна не хочу...

- Конечно, моя умница! - обрадовалась мать. - Я провожу тебя!

Девочка сначала покачала головой - сама, мол, - поднялась, опираясь на стол, пошатнулась и кивнула. Женщины в обнимку поднялись по скрипучей лестнице. Сверху раздался голос Анны:

- Мальчики, я посижу с Катей, пока она не заснёт.

- Обязательно! - отозвался за всех "мальчиков" Алексей. - Смотри только сама не усни, нам ещё нужно кое-что обсудить. Спокойной ночи, Катюха!

Юрка поглядел на потолок, где раздавались шаги матери, серьезно спросил:

- Что с ней было?

Алексей обдумывал, как бы ответить полнее, но при этом не говорить о девочке того, чего никому знать не положено. Наконец, решился:

- Те люди, которые увезли из лагеря всех, кроме тебя, переправили Катю в одно место, где с ней ужасно обращались. Если бы не подоспел дядя Саша... Да что там говорить, ты и так всё видишь! Только не задавай сестре вопросов. Она сама расскажет, если захочет. А нет - её право. Ты в состоянии понять, что человек имеет право на свои тайны?..

О да! Юрка уже одну свою имел!

Получив разрешение погулять и дяди Лёшины командирские часы, чтобы контролировать время, он потихоньку смылся. Мужчины вышли покурить во двор.

- Как ты после боя, оклемался?

- Гадом меньше... - поразил Саша равнодушием ответа.

- Оставаться нам у тебя всё равно теперь нельзя, мы и так наследили здесь больше, чем достаточно.

Трегубов поднялся с крыльца:

- В этом ты прав. Надо нам двигаться дальше. Но дети будут связывать по рукам и ногам.

- Никаких "нам"! - отрезал Алексей. - Завтра утром я увезу их к Рустаму, а ты останешься тут. Пойми, исчезновение твоё не может пройти незамеченным, а это неминуемо приведет к твоим гостям, которые и так слишком заметны.

- Как бы то ни было, Катя физически должна окрепнуть. Иначе она просто не выдержит такого переезда, - ответил скульптор. - И я знаю, где их с Юркой можно пока схоронить, - он поморщился от неудачно подобранного слова и исправил оговорку: - в смысле, спрятать...