Роман

- У вас есть свободные номера? - спросила Марина.

Водитель уже вносил чемоданы.

- Вы хотите номер в нашем отеле? - удивился портье, оглядывая Марину с ног до головы. - Сто марок за номер. Или, если хотите, снимите койку.

- Но в проспекте указано, что номер в отеле стоит восемьдесят пять марок, - возразила Марина.

- Много чего там указано, - пожал плечами старик, - сто марок за весь номер, и я даю вам ключи.

- Хорошо, - улыбнулась Марина, - я согласна на ваши условия. Поднимите чемоданы ко мне в номер.

- Оставьте их внизу, сейчас я кого-нибудь вызову, - равнодушно сказал портье.

Марина заплатила таксисту, так и не понявшему, почему фрау переехала из такой шекарной гостиницы в такую затрапезную, и протянула портье две стомарковые купюры.

- Нет, усмехнулся старик, - сначала вы лучше посмотрите номера, а уже потом решайте, платить вам деньги или нет.

Они вошли в старый лифт, кажется, еще довоенной конструкции, и портье нажал кнопку. Узкая железная кабина с грохотом поднималась на третий этаж.

На этаже был серый, мрачный коридор, в который выходили несколько дверей, запиравшихся на ключ.

- Туалеты общие, - равнодушно сказал старик, - но зато в номерах есть рукомойники.

Марина изумленно осмотрелась, когда портье открыл ей один из номеров. Две кровати. Две тумбочки. Правда, в пепельнице лежат конфеты-леденцы. Ркомойник и старый шкаф. Спартанский вид номера привел ее в восторг. Это было именно то, что нужно. Здесь, в любом случае, их не станут искать.

- Меня все устраивает, - сказала Марина, - вот ваши деньги, - протянула она купюры старику, - положите вещи в номер. Мой друг скоро приедет.

Ее устраивало в этом отеле и отсутсвие лишних вопросов. И, самое главное, что она оплатила номер наличными. Узнать, что именно в этом отеле остановились Кохан и его секретарь, теперь было просто невозможно.

Правда, отсутсвие нормальных условий несколько утомляло, но она успокоила себя тем, что так нужно в целях конспирации. Немного отдохнув, она посмотрела на часы и заторопилась. До встречи с Коханом оставалось менее часа. Она оделась, привычно положила скэллер в сумочку и вышла из номера. Закрывая дверь на ключ, покачала головой. Давно она не жила в подобном заведении. Где-нибудь на Востоке еще можно было увидеть подобный отель с громким названием и полным отсутсвием бытовых условий. Но в Германии такие форс-мажорные обстоятельства почти не случались.

На встречу со своим напарником она приехала за десять минут до назначенного времени. И поэтому успела даже проверить, нет ли постороннего наблюдения за местом их встречи. Точно в назначенное время приехал Альфред Кохан. Она села к нему в автомобиль.

- Как у тебя дела? - спросил Кохан.

- Неплохо, -ответила она, - я перевезла наши вещи в отель "Савой".

- Куда? - изумился Кохан. - В "Савой"?

- Не беспокойся. Это просто громкое название. На самом деле в этом "Савое" не остановятся даже американские иммигранты. Он темный, тесный, старый и без надлежащих условий.

- Никогда о таком не слышал, - улыбнулся Кохан, - значит, нам повезло.

- Ты был в Кельне?

- Конечно. И даже мило побеседовал с матерью Элоизы Векверт. Она считает, что у ее зятя был просто нервный срыв. Старушка очень переживает за него. Видимо, она его искренне любила.

-А где была сама Элоиза?

- Она уехала к своей кузине в Бермен. Мать говорит, что она сильно переживает смерть мужа. Рассказывала, что Элоиза не может найти себя после случившегося. Судя по словам старой женщины, это настоящая трагедия для ее дочери.

- Понятно. Спасибо.

- Я тебе хоть чем-то помог?

- Да. Ты принес очень интересную информацию. Я, собственно, так и предполагала.

- Но ты не сказала мне о своей встрече.

- Ее не было, - пожала плечами Марина, я встречаюсь со связным только через два часа. У нас в запасе два часа.

- Значит, мы можем проверить нашего второго агента, - сказал Кохан, и, кстати, мне нужно вернуть машину. Они могут засечь нас по автомобилю.

- Судя по всему, ты очень не хочешь встречаться с этими типами.

- Я не знаю, как они выходят на меня, а это очень нервирует. Но теперь я знаю точно, что они представляют моих бывших коллег из Восточной зоны. И сама утечка информации, судя по всему, идет именно оттуда.

- Мы узнаем об этом через два часа, - согласилась Чернышева, - но насчет машины ты прав. Что ты хочешь сделать? Без машины нам будет трудно.

- Я заплачу наличными и возьму машину. Здесь есть такие агентства. Или просто куплю автомобиль. Это ненамного дороже наших жизней.

- Согласна. - одобрила его Марина, - в таком случае запомни адрес Монаха. Это Паукль Цехлин. Он живет вместе со своей супругой Рут Мюллер.

Она сказала адрес.

- Я буду там через два часа, - кивнул Кохан, - постарайся не опаздывать.

- Моя встреча со связным резидентуры займет от силы пять-десять минут, и не более. Как только мы закончим, я разу приеду. Будь осторожен. Вполне возможно, что он не ждет нашего появления. Ему нужно передать привет от "папаши Шварца".

- Я думал, что у нас есть только один папаша. И это наш Циннер, засмеялся Кохан, - я позвоню ему и договорюсь о встрече. До свидания. - Она хотела выйти из машины, но он мягко остановил ее. И поманил пальцем. Поцелуй был долгим и приятным. Марина облизнула губы.

- До свидания. - сказала она, улыбнувшись, и вышла из машины. - Я буду в этом ресторане, позвони мне.

Он отъехал, а она еще долго смотрела туда, где скрылась в вечерней темноте его "Ауди". И только затем пошла в ресторан, вспомнив, что умирает от голода. Сидя за столом, она все время думала о незнакомцах, так настойчиво преследующих их в этой поездке.

"Чего они добиваются? - не понимала Марина. - Почему так нагло и уверенно идут по следу? Кохан прав, здесь какая-то тайна, связанная с его старой работой".

Через час позвонил Кохан. Он сумел найти неплохой автомобиль "тойоту", заплатив за прокат две тысячи марок наличными, дав эти деньги в залог. Он подтвердил, что будет через два часа у дома Цехлина.

Только после это она поехала на встречу с представителем местной резидентуры КГБ. Невысокий, немного полноватый и лысоватый представитель ждал ее в условленном месте. Он все время нервничал, несмотря на крайне благоприятную обстановку, что сложилась для советских чиновников к осени девяностого года.