Смерть в зеленых глубинах (ЛП)

Часы показывали без десяти девять. День предстоял очень напряженный, а до встречи с Мариан оставалось около часа. Это меня по-настоящему волновало. С другой стороны, я уже вышел из того возраста, когда свидание вызывает трепет и волнение. Поскольку мне не удавалось справится с нахлынувшими чувствами, я открыл новую бутылку "Джонни Уокера" и плеснул немного себе в бокал. Спиртное повлияло на мои умственные способности, и я вскоре сделал вывод, что знакомство с Мариан - единственное за последнее время приятное событие, Прикончив виски, я направился в ванную.

Открыв воду, я задохнулся от боли. Струя попала прямо туда, где нещадно поработали кулаки Гэса. Но после душа наступило облегчение. Свежий и спокойный, я посмотрелся в зеркало. Под левым глазом - синяк, губа распухла, и рот от этого перекосило. Утешало лишь воспоминание о том, что Гэс получил свое.

Стряхнув пыль с вечернего костюма и с удовольствием отметив, что он весьма недурно на мне сидел, я вышел из дому. На Байрес Роуд поймал такси и направился в "Би-Джаз".

Мариан сидела за маленьким туалетным столиком в тесной гардеробной. Когда я вошел, она поспешно поднялась навстречу и радостно улыбнулась.

- Рой, ты пришел!?

- А разве были хоть какие-то сомнения?

- Все равно, приятно тебя видеть!

Мы отправились в клуб "Гасиенда" на Саучел Стрит, который занимал два этажа над мебельным магазином. Место не очень интересное, но в городе не было других заведений, где можно недорого и прилично поужинать и спокойно посидеть до полуночи. К тому же там неплохой бар, кабаре и танцзал.

Мы устроились в зале ресторана. Очень приятная атмосфера, неяркий свет и уединенный столик. Другие столики утопали в темноте. Официанты бесшумно сновали по залу. Мы с Мариан беспрерывно смеялись и вели бесконечные глупые разговоры. Когда же я случайно ловил взгляд её темных бездонных глаз, у меня перехватывало дыхание, и я напрочь забывал, о чем шла речь. В остальном настроение было замечательное.

После кофе Мариан захотела танцевать, и мы поднялись в танцзал. Там явно ощущалась испанская атмосфера, которая оправдывала название клуба. Официанты в мягких сапожках, в белых рубашках с жабо, в черных узких брюках и с широкими красными поясами. Оркестр размещался в небольшом алькове, увитом зеленью. На заднем плане красовалась панорама высоких заснеженных гор. По стенам висели плакаты с изображением боя быков. Шляпаы и мечи, деревянные с темными железными засовами двери и люстра в форме тележного колеса довершали картину.

Полагаю, атмосфера тут была ещё более фальшивой, чем в баре Прескота, но сегодня я не был настроен столь критически. Продолжение вечера было таким же, как и начало. Мы посмотрели выступление двух мускулистых молодых людей, которые жонглтровали столь же мускулистой девицей в бикини "под леопарда". Мариан им горячо аплодировала. Мы немного потанцевали, слегка выпили и опять много смеялись. Мы совсем опъянели, но не от ощущения близости друг друга. Нам казалось, в зале нет никого кроме нас, и эта необыкновенная ночь будет продолжаться вечно.

После зажигательной самбы мы слегка запыхались и только хотели перевести дух и что-нибудь выпить, как к нам подошел управляющий с широкой, как будто навечно приклеенной улыбкой и, поклонившись, произнес:

- Надеюсь, вы простите мое непрошенное вторжение. Но мы узнали мисс Николсон. Простите ради Бога, мы слышали о вашем дивном пении, и нам бы очень хотелось его услушать.

Мариан покраснела от удовольствия.

- А ты что скажешь, Рой? Ведь это твой день?

- Ты прекрасно знаешь, что я в первых рядах почитателей твоего таланта.

Мариан засмеялась и встала. Потом обернулась:

- Я спою специально для тебя. Что ты хочешь услышать?

- В твоем репертуаре есть "Огни рампы"?

- Нет, но с сегодняшнего дня будет.

Управляющий поблагодарил её все с той же затертой улыбкой и проводил до двери за сценой. Через несколько минут он появился снова и поднял руку, требуя тишины. Выступление Мариан было объявлено кратко, без всяких комментариев. Она вышла на сцену, и в зале воцарилась атмосфера молчаливого ожидания. Тишина стояла до самого последнего аккорда, потом зал взорвался апплодисментами.

Уже в третий раз я слушал её пение, но этот запомнился мне особенно ярко. У Мариан была такая манера, что каждый зритель мог решить, что она поет именно для него. Но на этот раз ощущение было такое, что эта песня все же для меня. Я ещё не знал тогда, что это была наша последняя беззаботная встреча.

Управляющий подвел её к столику и с поклоном усадил. Появился официант с ведерком, наполненным льдом, в котором покоилась бутылка шампанского. Мариан покраснела от такого триумфа и чувствовала себя польщенной.

- Мы бы хотели вас услышать ещё раз, мисс Николсон. Я думаю, члены нашего клуба будут на этом настаивать. А пока, я надеюсь, вы примите этот знак благодарности от нашего клуба в качестве компенсации за прерванный вечер.

Я улыбнулся.

- Поздравляю, Мариан, начинается твой взлет! И спасибо за песню!

Она перегнулась через стол и схватила мою руку.

- Не оставляй меня, Рой! Без тебя очень плохо. И вообще мне, кажется, повезло с тобой.

От неожиданности я не знал, что сказать. Все это казалось нереальным, хрупким и очень недолговечным, как дорогой сосуд венецианского стекла, который вот-вот выскользнет из рук, рассыпавшись грудой осколков. Ощущение счастья и покоя мгновенно улетучилось.

Мы откупорили шампанское. Остаток вечера прошел в разговорах о планах на будущее. Уже после полуночи мы вышли на улицу, расставаться не хотелось.

Мариан ухватила меня за руку.

- Куда пойдем, Рой? Так хочется, чтобы эта ночь не кончалась!

Я ей улыбнулся.

- Ты забываешь, это Глазго - город-Золушка. После полуночи все развлечения кончаются. По-моему, выбор у нас невелик: или пойти гулять в парк, рискуя при этом быть ограбленными или задержанными полицией, или направиться ко мне домой, посмотреть гравюры, если они у меня есть.

Мариан обворожительно покосилась на меня и хихикнула.

- Ошибаешься, милый! У нас есть ещё один вариант! Пойдем ко мне, там я тебя познакомлю с "Гленом Грантом", бутылку которого приберегла специально для такого случая.

Я не возражал, не зная, что ещё не раз об этом пожалею.

Мы остановили такси, Мариан назвала шоферу адрес в одном из престижных районов на западном берегу реки Келвин. У входа в ярко освещенный, облицованный белой плиткой дом с небольшим палисадником я расплатился с таксистом и пошел за Мариан. Мы поднялись на второй этаж, где на стеклянной двери красовалась хромированная табличка с готическими буквами:"М. Николсон".

Квартира Мариан меня потрясла. Чтобы обставить такую просторную гостиную с высокими потолками нужна была не только бездна вкуса, но и немало денег. На полу покоился огромной бежевый ковер с высоким ворсом, у стен стояла современная мебель. На стенах - несколько репродукций импрессионистов в белых рамах, а акварель над камином с изображением Данвеганского замка придавила завершенность всему интерьеру. Мне пришло в голову, что пение во второразрядном кабаре - дело гораздо более прибыльное, чем можно было представить. Одно ясно - эта квартира не имеет ничего общего с её жилищем на родном острове.

Мариан бросила накидку на спинку дивана и включила настольную лампу с мягким приглушенным светом. Она повернулась ко мне и, когда я приблизился, упала в мои обътия так просто и естественно, что, казалось, мы знали и любили друг друга давным - давно.

Мы долго стояли обнявшись, потом она подняла голову и нежно провела по моей щеке с синяком.

- Я рада, Рой, что тебя не убили! - прошептала она. - Трудно пришлось?

Я ласково погладил её по руке и улыбнулся.

- Я тоже рад! А трудно было не мне одному.

Мы долго целовались, потом она отстранилась и рассмеялась:

- Совсем забыла, что я хозяйка. Хочешь выпить?

- Да, не откажусь. Ты просто потрясающая хозяйка!