Черное белое

— Расскажи мне что-нибудь.

— Что, Сонечка?

— Значит, мы жили в пятиэтажном доме? Лавочки были выкрашены в зеленый цвет, а по двору ездил мальчишка девяти лет на двухколесном велосипеде. И в него я была влюблена. Полезла на дерево, упала с него, заработала шрам на левом плече. Мне зашивали рану?

— Рану? — А чего ты так переполошилась, сестра? — Да. Зашивали.

— Я это помню. Было очень больно. А потом мама купила мне конфет. Меня хотели отдать в детский сад, но я заболела. И каждый раз, когда оказывалась в детском саду, заболевала. Так? Так. А бабушка? Была у меня бабушка? Бабушка была, ты киваешь. Она тоже страдала наследственным заболеванием. Все женщины в нашем роду этим страдали. И я тоже. Возможно. Так? Так. Потом была школа. Я хорошо училась. А после школы… Не было никакого колледжа в Англии. Был институт. Там я стала принимать наркотики. И дальше провал. Дальше — только мои фантазии. Это все потому, что я учила английский язык. С самого детства, когда на последние деньги вы с мамой нанимали мне репетиторов. И все эти яркие картинки, что показывала учительница, они ожили. Лондон, Сити, Биг Бэн… Темза… Я придумала этот мир взамен того, который мне навязали. А почему я ушла из дома?

— Мне не хотелось бы об этом говорить…

— Из-за мужчины, да? Да. Из-за мужчины. У меня был роман с мужчиной. Он что, был женат?

— Соня… Откуда ты…

— Знаю? Но ты же много чего про меня знаешь! Я тоже хочу знать! Мне интересно: почему я ушла из дома? Не взяв ни денег, ни документов. Почему? И куда ушла?

— Не будем об этом.

— А ты, значит, меня искала.

— Да. Конечно.

По лицу видно, что врет! Но почему у старшей сестры такая неприязнь к младшей? И заботится, и говорит ласково, но Соня все равно чувствует: эта женщина желает ей зла. Будто и не сестры, а соперницы. Соперничать две женщины могут из-за мужчины. Кто он?

— Ты говори. Сестра.

— Я… Сонечка, тебе лучше отдохнуть.

— Я не устала. Знаешь, я люблю тебя.

— Что?

— У меня ведь никого не осталось. Только ты. Ведь мы сестры?

— Да. Конечно.

— Обними меня. Крепче.

— Нельзя. У тебя ребра только-только срослись.

— Все равно обними.

Сестра. Садится на кровать. Прижаться к ее груди. Пахнет так сладко. Посидеть, поплакать. После стольких мучений прибиться к родному берегу. Никому не была нужна. С самого детства. А ей? Ей нужна. Вон как она заботится! Может, и нет никакой неприязни? Соне это только кажется? Как разобраться?

— Сонечка…

— Я тебя очень, очень, очень люблю.

— Милая… О, Господи!

Теперь рыдает она. Валерия. В палату заглядывает тетя Тоня. Пугается:

— Что? Что случилось?

— Все в порядке, тетя Тоня, — всхлипывает Валерия. — Папу вспомнили.

— Папу? — Как он умер? Я этого не помню.

— Утонул в реке. Ты сидела на берегу.

— Я все видела?

— Да.

— Кричала? Звала на помощь?

— Конечно!

— А может, не звала? Ты ведь знаешь, как все было.

— Я… О, Господи! Что сегодня такое? У меня голова болит. Может быть, я пойду?

— Нет. Не уходи. Ты обещала!

— Сонечка…

— А ты? Расскажи о себе. Где ты работаешь?

— Я? В паспортном столе. А раньше работала в фотостудии.

— Понятно. А мама? Кем работала мама?

— Она преподавала музыку. В школе.

Звонит мобильный телефон. В сумочке у старшей сестры. Кто бы это мог быть? Валерия косится на нее, отвечает короткими, отрывистыми фразами:

— Нет. Я в больнице. У Сони. Не могу ее сейчас оставить. Пробуду здесь до вечера. Понимаю. Тебе лучше приехать сюда. Да. Обещала. Не могу. Это не последний шанс. Жду.

— Кто это, Лера?

— Один человек.

— Тот самый?

— Что?

— Тот самый мужчина? Из-за которого мы…

— С чего ты взяла?

А ты чего так испугалась? Слезы сделали тебя мягче, податливей. А ты, оказывается, не из железа, старшая сестра! Ты человек. Че-ло-век!

— Лера, ты не могла бы принести мне наркотики?

— Соня!

Пробный шар. Мимо лузы. Ударился о бортик и отскочил на середину. Бездарность! Сколько учили тебя играть в бильярд, и никакого толку! Бездарность!

— Где я играла в бильярд?

— Соня, какой бильярд?

— Значит, это было после. После того, как я ушла из дома.

Это надо запомнить. Надо шаг за шагом восстановить потерянные годы. Или выдумать.

— Значит, ты будешь меня сторожить? И не дашь никаких наркотиков.

И тут… Сестра воровато оглядывается. И шепчет:

— Если будешь хорошей девочкой, и поедешь, куда скажут…

— Куда?

— В другую больницу.

— А там что? Ты будешь приносить мне наркотики?

— Если ты очень этого хочешь. Если тебе так плохо.

— Да я без них умру! Не хочу я так жить! Не хочу!

— Соня!

— Хорошо, хорошо. Я вижу: ты человек. Ты моя сестра. Все правда.

А дальше… Дальше поток воспоминаний. Валерия рассказывает о детстве. О городе, где они жили. С Соней. С какой? С ней? Надо запомнить. Или вспомнить. Она — Софья Алексеевна Летичевская тысяча девятьсот семьдесят восьмого года рождения. Валерия говорит, говорит. Без остановки. Так проходит час.

— Может быть, мы погуляем, Сонечка? Дождь кончился.

Ах, да! И в самом деле: кончился дождь! А с утра лил как из ведра! Все ближе к настоящей осени. Погода переменчива: то дождь, то солнце. Какое сегодня число? Август кончился. Начался сентябрь. А она этого даже не заметила!

— Я принесла тебе теплую кофту. Пойдем. Тебе надо погулять.

— Ну хорошо. До обеда.

Они выходят на улицу. Валерия суетится, поддерживает сестру под локоть, выказывает участие и сестринскую заботу. Неплохо у нее получается. Они медленно огибают здание больницы. Лавочки мокрые от дождя. Сестра невольно морщится:

— Сыро. Сесть нельзя. Но ничего. Мы походим тут, посмотрим на цветы.

Цветы! Соня задерживается у клумбы. Сестра трогает за рукав:

— Пойдем же!

— Смотри, какие они красивые…

— Нет!

— Что такое? В чем дело?

— Ты и цветы… Нет… Мне что-то нехорошо.

Теперь уже она поддерживает старшую сестру. Валерия сегодня ведет себя странно. Особенно возле этой клумбы. А нервы у нее не в порядке! Получасовая прогулка заканчивается, когда из-за угла выходит мужчина, среднего роста, широкоплечий, темноволосый. Это же… Следователь Жуков! Олег Максимович. Старшая сестра моментально меняется в лице.

— Добрый день, — здоровается следователь. — Гуляете? Это хорошо.

— Прогулка уже заканчивается, — деревянным голосом говорит Валерия.

Похоже, надо дать им минуты три для объяснения. Она отходит к клумбе, делает вид, что любуется цветами. Ха-ха! Чем там любоваться? Прошел дождь, астры прибило к земле. А георгины просто отвратительны! Валерия негромко говорит:

— На чем ты приехал? — Так и есть: они на ты.

— На машине.

— На какой машине?

— На «Вольво».

— Ты что, с ума сошел?!

— Возьми себя в руки. Ничего не будет. Как она?

— В порядке. Лучше, чем ты думаешь. Она не глупа. Поэтому будь осторожнее. — И к ней: — Соня, пойдем в палату? Скоро обед.

Какой сладкий голос! Не надо себя выдавать. Было бы очень интересно послушать их разговор дальше. Но она велела следователю быть осторожным. «Я не глупа. Я хочу вернуться к прежнему. Я хочу денег, хочу свободы, хочу наркотики. Меня не устраивает такая жизнь. Надо их обмануть».

— Лера, я очень устала. Хочу есть. И спать.

— Хорошо, милая.

— Только ты не уходи, пока я не усну.

— Хорошо.

Переглядываются. Следователь, похоже, раздражен, но выбора у него нет. Поднимаясь на крыльцо, Соня улавливает сказанную им фразу: «Мне срочно надо с тобой поговорить. Очень срочно!»

Обед. Требует принести его в палату. Теперь нельзя дать им шанс остаться наедине и объясниться. Хоть какая-нибудь информация. Срочно. Нужна.

— Ну как? Вкусно? — Утвердительный кивок. А на самом деле отрава, потому что пища кажется пресной. Никакого стимула. Как они все живут? Глупцы! Человечество должно снять табу и почувствовать, наконец, что такое настоящее счастье! Ну ничего, до этого еще дойдет!