Горячий лед

— Едем, — согласился Юрий, и мужчины направились к машине.

Всю дорогу до своего дома Соболев без умолку рассказывал о своем пребывании в тюрьме. Он удивлялся, недоумевал, возмущался, размахивал руками, излагал свою точку зрения на реорганизацию исправительных учреждений, предлагал решения, тут же подсчитывал их стоимость, требовал непосредственного участия Гордеева в дискуссии, посвященной этой важной проблеме, так что к концу пути Юрий изрядно подустал от разговорчивости своего пассажира.

«Наверное, соскучился по нормальному человеческому общению», — раздраженно думал про себя Гордеев.

Но наконец они свернули с Кутузовского проспекта во двор и остановились возле подъезда Соболева. Юрий с облегчением вздохнул:

— Ну, все, приехали. Идите домой и отдыхайте.

— Знаете, я был бы очень рад, если бы вы зашли ко мне и выпили кофе, — предложил Михаил Васильевич. — Сделайте мне такое одолжение, я хочу оказать вам хоть маленькую любезность за все то, что вы для меня уже сделали.

После такого витиеватого приглашения отказываться было неудобно, и Гордеев, скрепя сердце, закрыл машину и двинулся вслед за Соболевым.

Дверь открыла домработница.

— Здравствуй, Тамара, — поздоровался Соболев, шагнув в квартиру.

— Ах, Михаил Васильевич! Какая неожиданность, — всплеснула руками женщина. — Что же вы не предупредили, что вернетесь домой? Я бы приготовила вам ужин, все то, что вы любите.

— Не переживай, Тамарочка, успеешь, мы пока выльем с Юрием Петровичем кофе в гостиной, а потом, может быть, он согласится остаться на ужин.

— Нет! — испуганно вскричал Гордеев. — У меня очень мало времени. Буквально пятнадцать минут.

— Очень жаль, — совершенно искренне расстроился Соболев. — Но кофе-то мы выпить успеем? Проходите, пожалуйста. Тамара, а где Ирина?

— Не знаю, Михаил Васильевич, когда я пришла, ее уже не было. Зря вы не предупредили о своем возвращении, так бы Ирина Петровна непременно была дома и ждала вас. Представляю, как она расстроится, когда узнает, что вы приехали в ее отсутствие.

— Ну я же не на пять минут домой заскочил! — немного обиженно заявил Соболев.

Юрий вошел в уже знакомую ему гостиную и расположился на диване, за ним последовал Соболев, через несколько минут Тамара Дмитриевна принесла кофе, и хозяин продолжил начатый в машине разговор. Этого Гордеев выносить больше не мог, одним глотком выпил обжигающий кофе, вскочил с дивана, поблагодарил Михаила Васильевича за гостеприимство и пулей вылетел из квартиры. Соболев, немного обескураженный, остался один. Некоторое время он мерил шагами комнату, а затем поднял телефонную трубку и набрал номер Старостиной.

— Уля, привет, это я.

— Миша! Откуда ты звонишь? — обрадовалась Старостина.

— Из дома. Меня отпустили под подписку о невыезде. Твой адвокат постарался. Толковый парень оказался.

— Плохих не держим, — рассмеялась Ульяна. — Миша, сейчас я закончу все дела в салоне и приеду к тебе.

— Слушай, а может, не надо, завтра встретимся. А то Ирина вернется, неудобно будет, — вяло возразил Соболев.

— Да брось ты, я не собираюсь сегодня использовать тебя в целях удовлетворения своих низменных инстинктов, после тюряги ты, наверное, не готов к употреблению, так что твоя обожаемая Ирина не застукает нас в супружеской постели.

— Ну, все равно нехорошо, если она тебя здесь застанет, это какое-то неуважение к ней, что ли. Хотя после тюряги я как раз с удовольствием бы употребился.

— Я еду, — ответила Старостина и положила трубку.

— Уля, не надо, — прокричал Соболев уже коротким гудкам.

В этот момент Тамара Дмитриевна вкатила в гостиную сервировочный столик, уставленный различными яствами, издающими восхитительные ароматы. Соболев, уловив эти запахи, почувствовал дикий голод.

— Простите, Михаил Васильевич, я услышала конец вашего разговора. Я так поняла, сейчас приедет Ульяна? — спросила домработница.

— Да, а что такое?

— Тогда, может быть, я накрою стол на двоих? — желание услужить хозяину, только что вышедшему из заточения, так и сквозило в каждом жесте и слове домработницы.

— Да, Тамара, сделай одолжение, и после этого ты свободна, можешь идти домой.

Когда с сервировкой стола было покончено, Тамара Дмитриевна, попрощавшись с хозяином, ушла. Соболев в одиночестве остался дожидаться Ульяну, поедая различные вкусности, приготовленные домработницей. Старостина приехала через полчаса, с порога бросилась на шею, расцеловала и увлекла слабо сопротивляющегося Соболева в спальню.

Спустя некоторое время любовники снова сидели в гостиной, курили и разговаривали. Михаил Васильевич, обрадованный тем, что нашел свежие уши, повествовал о тяготах тюремного заключения, Старостина слушала его с видом апостола, внимающего Христу, но и ее терпения хватило ненадолго. Примерно через полчаса она поднялась с дивана, сладко потянулась и произнесла:

— Миша, уже поздно, пойдем спать.

— Уля, ты что, а если Ирина вернется и увидит тебя на своем месте? Она же убьет нас обоих. Мы договаривались с ней, что я никого, не вожу домой.

— Да расслабься ты, не вернется твоя Ирина. Видишь, как поздно, сегодня пятница, наверняка за город уехала. Она же у тебя все время по выходным на фазенду выезжает.

— Ну, я не уверен, муж в тюрьме, могла бы в знак солидарности дома посидеть.

— С какой целью? Может, ей еще в декабристку поиграть надо было, ночевать под окнами твоей камеры? Пошли спать, не заморачивайся.

Соболев сдался и послушно поплелся в спальню за любовницей.

Когда он проснулся на следующее утро, Старостина уже была одета, накрашена, причесана.

— Мишенька, я побежала. Сегодня очень много дел. Я сварила кофе и приготовила бутерброды. Обязательно поешь, не уходи голодным. У тебя проблемы с желудком. Удачи на работе.

Ульяна игриво чмокнула Соболева в макушку и убежала. Михаил Васильевич нехотя поднялся и прошел на кухню. Когда он бывал один, то любил есть именно здесь, ощущал себя гораздо более комфортно, чем в помпезной гостиной с антикварной мебелью и картинами художников-передвижников. За утренним кофе Соболев набрал номер жены, телефон не отвечал.

— Наверное, действительно за городом. Гуляет, — решил Михаил Васильевич и отложил трубку.

Соболев прибыл в офис около десяти. Красавица Динара при виде любимого начальника вскочила с места и певчей птичкой закружилась вокруг него.

— Михаил Васильевич! Как я рада вас видеть! Как мы все по вам соскучились. Без вас в этом офисе совсем другая атмосфера, даже запах другой. Я просто места себе не находила. Я надеюсь, ваш адвокат передал вам, как мы все из-за вас переживали.

— Да, Диночка, конечно, — отвечал польщенный Соболев. — Как вы тут сами без меня?

— Все в порядке, Михаил Васильевич. Сейчас подготовлю для вас всю документацию, чтобы вы могли ознакомиться с делами, происходившими в ваше отсутствие. А как вы себя чувствуете? Как ваше здоровье?

— Давно не было лучше, спасибо. Диночка, пожалуйста, Евгения Георгиевича ко мне и два кофе.

— Сию минуту, — ответила Динара и побежала ставить чайник.

Через некоторое время заместитель Соболева появился в приемной.

— Дина, неужели Михаил Васильевич вернулся?

— Да, пришел несколько минут назад и потребовал вас.

— Очень хорошо. Дел накопилось достаточно. Необходимо обсудить. Я тут тортик под кофе внизу, в кофейной, прихватил, как ты считаешь, он против не будет?

— Думаю, будет только за. Михаил Васильевич — сладкоежка. Проходите.

Евгений Георгиевич скрылся в недрах кабинета, Динара достала из ящика стола пузырек с лаком и приступила к окрашиванию ногтей в ярко-красный, кричащий цвет. Заместитель пробыл у начальника около получаса, выбежал из кабинета с толстой стопкой бумаг и бросился вниз по лестнице, смешно перебирая толстыми ножками.

Время до обеденного перерыва тянулось долго и тоскливо. Соболев не выходил из своего кабинета. Динара успела переговорить по телефону со всеми своими родственниками, подругами и Рашидом, выщипать брови и дочитать книжку. Без пяти минут два на столе у секретарши сработал селектор: