Семейный заговор

Отель Шубриджа назывался «Аргента». Новый владелец сделал все, чтобы превратить его в респектабельное доходное место. Семь лет спустя он продал его и уехал из Брайтона. Мистер Хансон не имел ни малейшего представления, куда направилась семья Шубриджей. И никто в «Аргенте» не смог бы помочь Джорджу: два года назад отель снесли, а на его месте построили жилую многоэтажку. Мистер Хансон, как и Шубридж, был членом клуба консерваторов. По его мнению, Шубридж с выгодой продал свое дело в Вестон-супер-Маре и получил еще больше от продажи отеля. Помимо этого, он занимался операциями по купле-продаже недвижимости и никогда не бывал в проигрыше. Все свои дела он проворачивал быстро и не любил заниматься слишком долго чем-нибудь одним. Что стало с Шубриджами, Хансон не знал. Может, их уже и в живых-то не было, кроме сына разумеется. Тому сейчас, должно быть, далеко за тридцать.

— Что вы можете о нем сказать? — поинтересовался Джордж.

— Ну, вполне обычный малый. Временами, правда, бывал чересчур резок. Но это и не удивительно: семья жила в отеле, а там, сами понимаете, всякого можно было насмотреться.

— А чем он занимался после окончания школы?

— Нёмного поработал у отца, поучился бизнесу. А потом уехал, продолжал учиться гостиничному делу: сначала в Лондоне, потом, кажется, за границей — точно не знаю. Мне он казался весьма приятным молодым человеком. Но кто-то говорил, что, когда на него находило, он становился сущей бестией. Был неравнодушен к женскому полу, не раз попадал в неприятные истории. Мне это рассказывала прислуга, когда я привозил мясо в «Аргенту». Все, что происходило в отеле, потом становилось предметом обсуждения на кухне. И женился он рано, дабы избежать крупного скандала. Кто-то из персонала «Аргенты» встретил его однажды в Лондоне, после того как их семья уехала из Брайтона. Вот вроде бы и все. Надеюсь, ничего не напутал. Память у меня иногда подводит: возраст, сами понимаете.

— А где он учился?

— В Лэнсинг-колледже, недалеко отсюда, на побережье. Отец полагал, что лучше мальчику учиться в этом интернате, чем слоняться после занятий по отелю. Может, там вам помогут?

— В каком смысле?

— Ну, существуют же у них всякие ассоциации выпускников — связь по переписке и все такое прочее. У них может быть его адрес.

Джордж улыбнулся.

— Вам бы детективом быть, мистер Хансон.

Старик кивнул.

— Ну, в свое время я иногда занимался чем-то вроде этого. Продавал в своей лавке мясо в кредит, поэтому приходилось разыскивать тех, кто отказывался платить по счетам. Конечно, некоторым удавалось улизнуть, но только лишь потому, что у меня не было времени и сил гоняться за ними. Нельзя исчезнуть бесследно, тем более в наше время — где-нибудь да наследишь. Я бы мог долго вам рассказывать, как люди пускаются во все тяжкие, и все из-за того, чтобы сэкономить пару-тройку фунтов.

После того как они выпили виски, принесенное прислугой, Хансон еще с полчаса не отпускал гостя, описывая разные случаи из своей долгой жизни. Джордж не без удовольствия провел это время в компании старика: он был благодарен за информацию, да и отказываться от выпивки не в его правилах.

Ближе к вечеру Джордж добрался до Лэнсинга, где встретился с казначеем колледжа. Джордж был практически ровесником Эдварда Шубриджа, поэтому он отрекомендовался его другом и объяснил, что когда-то они вместе с Эдвардом обучались гостиничному делу на юге Франции, а сейчас он приехал в Брайтон в отпуск и решил разыскать своего приятеля, которого потерял из виду несколько лет назад. Казначей любезно согласился помочь. После разговора с ним Джордж решил заночевать в Брайтоне и продолжить поиски на следующий день. Это решение не вызвало энтузиазма у Альберта, но выбора у них не было. Джорджу хотелось как можно быстрее покончить с этим делом и заняться садоводством. «Фургон выкрашу в зеленый цвет, — решил он, — а по бокам нарисую огромные желтые подсолнухи в обрамлении названия фирмы — „Ламлиз саншайн гарденс“. Такую же эмблему поставлю и на писчей бумаге. Пора серьезно заняться собственным бизнесом».

Пока Джордж разыскивал Эдварда Шубриджа, Буш вел поиски со своей стороны. С определенной им территории на юге Англии начали поступать отчеты местной полиции. Сэнгвил тут же вводил их в компьютер. Некоторые полицейские на местах отнеслись к заданию добросовестно — в той мере, насколько им позволяла загруженность текущими делами. Другие прилагали меньше рвения, а некоторые твердолобые главные констебли вообще наплевали на приказ, решив не обременять себя этим до тех пор, пока из Скотланд-Ярда не поступит напоминание. Были такие участки, где констебли, оснащенные лишь велосипедом или мотоциклом, решив не мотаться по дорогам в дождь и ветер, писали отчеты просто по памяти. Счет поступавших докладов шел на сотни. Их обработка на компьютере двигалась медленно, крайне редко попадались более-менее значительные зацепки. Буш понимал, что ищет иголку в стоге сена. Он сосредоточился на разработке единственно реальной на данный момент версии: преступник мог быть среди лиц, являвшихся одновременно членами двух гольф-клубов. Но действовал он скорее по укоренившейся привычке отрабатывать до конца любой след, а не потому, что так подсказывала его интуиция.

Вот почему в тот день, когда Джордж отправился в Брайтон, сотрудник отдела уголовного розыска Уилшира получил приказ осмотреть его дом. Имея при себе документы страхового агента, он подъехал к коттеджу Джорджа через два часа после его отъезда. Гараж был пуст, но на всякий случай посетитель позвонил. Не получив ответа, он прошелся вдоль сада, подошел к вольере, огороженной длинной металлической сеткой, где Джордж держал своих птиц. Несколько длиннохвостых попугаев — бледно-голубых, зеленых и желтых — нервно размахивали крыльями, сидя на насесте, который Джордж сам смастерил из крупных сухих веток. В дальнем углу вольеры сидел, нахохлившись, фазан-альбинос, никак не реагируя на воинственно расхаживавшего перед ним золотистого фазана. За садом почти не ухаживали, а газон перед ним местами зарос крапивой и щавелем. Соломенная крыша коттеджа тоже выглядела не лучшим образом. Сам дом был сложен из каменных блоков, но из известняка или какого-то другого камня — определить было трудно. Часть стены вокруг дома была выложена из того же материала. Посетитель решил взять кусочек с собой: решать, что это такое, — дело экспертов. Одно ясно сразу: в доме нет подвала. Неподалеку, менее чем в ста метрах, протекала река. Если копать под домом, нельзя не задеть грунтовых вод, а тогда с дренажем хлопот не оберешься: дом стоял практически на ровном месте. Хозяин бы просто не потянул расходов на сложную систему осушения.

Пришедший вернулся к входной двери и позвонил еще раз. Подождав немного, он попробовал повернуть ручку. Дверь подалась. Ну вот, опять… Предупреждает полиция, предупреждает, а все без толку — дома стоят незапертые, становясь легкой добычей воришек.

Войдя внутрь, он быстро осмотрел все комнаты и убедился: подвала действительно нет. Его наметанный глаз отмечал любую мелочь. После беглого осмотра дома полицейский много узнал о Джордже Ламли. Из разговора с местным констеблем ему было известно о связи Джорджа с Бланш Тайлер. Полиция Солсбери сообщила, что он иногда выполняет ее весьма деликатные поручения, однако никаких жалоб от клиентов Бланш не поступало. Делая записи в блокноте, он вспомнил закон о мошенничестве, касающийся медиумов, от 1951 года, заменивший изданный в 1735 году закон о колдовстве. По этому закону виновным считается любое лицо, выступающее в качестве медиума и использующее телепатию, ясновидение и тому подобные способности в целях наживы, а также лицо, выступающее в качестве медиума и использующее вышеуказанные способности с применением мошеннических трюков. Но беда в том, что все обвинения по таким делам должны выноситься или поддерживаться государственным обвинителем. Полицию редко беспокоили по таким мелочам. Тем не менее он решил: надо обязательно указать на это в отчете, мало ли что… Местный констебль, рассказывая о Бланш, заметил: «С такой кралей мужчина в постели скучать не будет». Если понадобится, он готов пойти к ней на прием. Интересно, что бы она сказала о его задатках профессионального сыщика.