Уик-энд

- Верно. Ты абсолютно прав. Я бы не устоял перед соблазном перехитрить врача. Я умен, но не мудр. Я считаю психоанализ дерьмом.

- Возможно, ты прав. Иногда я сомневаюсь в том, что способен помогать моим пациентам. Иногда это занятие кажется мне бессмысленным.

- О, у тебя есть сердце! Рик Сильвестер, Железный Человек, имеет сердце. Я не верил, что такое возможно.

- В это может быть трудно поверить, но у всех нас есть свои проблемы.

Рик занял оборонительную позицию.

- Ты не одинок в этом. Взять, к примеру, мои отношения с любимой женой, Морин. О, я знаю, что все мы должны быть здесь цивилизованными людьми, это входит в правила игры, Макс. Так устроено общество. Мы все должны иметь возможность трахать чужих жен и не поднимать шума, когда это случается с нами. Но ты уничтожаешь мое самоуважение. Вот что приносит боль. Моя жена бросается к твоим ногам. Все это знают. И ты отворачиваешься. Мое положение было бы более достойным, если бы ты преследовал её. Нынешняя ситуация ставит меня в жалкое положение. Почему ты не хочешь её, Макс? Почему она не пробуждает в тебе желания, как в других мужчинах? Почему ты не берешь то, что тебе предлагают?

- Клянусь, Рик, я не поощряю её поведение.

- Об этом я и говорю. Переносить это труднее всего.

- Господи, - произнес Макс и направился из патио в дом.

Он часто покидал людей молча, без извинений, как только у него возникало такое желание. И Рик обрадовался его уходу.

Глава восьмая

В восемь часов утра, когда Харри покинул остров, чтобы позаниматься подводным плаванием со скубой, над озером стояла легкая голубая дымка. Солнце в это время лишь обещало появиться. Но в десять часов, когда Поппи вышла на кухню, утренний воздух уже был ясным и свежим, как в первый день сотворения мира.

Поппи налила себе клюквенного сока, бросила в бокал лед и решила искупаться. Она с детской наивностью верила в то, что плавание способно исцелить любого человека. У пристани она обнаружила Бакстера, который драил их каютный катер "Сесил Битон".

- Кто-то может захотеть прокатиться на нем сегодня, - пояснил он. Бак заполнен горючим. Скоро я закончу уборку и положу продукты.

- В эллинге и на маленьком острове достаточно спиртного? Мистер Сигрэм намерен отправиться туда днем.

- Все сделано.

Бакстер всегда приплывал немыслимо рано.

- Поставь в патио столики для ленча, - сказала она ему. - После купания я сварю яйца и приготовлю "кровавую Мэри".

Он кивнул. Бакстер редко раскрывал рот, что бы ни происходило. Он получал хорошее жалованье, работа устраивала его. Даже если он считал их всех наполовину сумасшедшими, он не говорил об этом вслух.

Поппи нырнула с края пристани в холодную воду. Она превосходно плавала, её движения были легкими, раскованными. Она неторопливо обогнула остров и появилась с другой стороны. Оказавшись снова возле причала, она увидела в патио Макса; он смотрел на неё с голодным, яростным выражением лица. Его темная голова, четко вырисовывавшаяся на фоне деревьев, напоминала изображение на монете. В этот момент появилась Морин; она спустилась по каменным ступеням к причалу. Ее пышные рубенсовские формы были обтянуты вишнево-красным бикини. Она несла большое белое пляжное полотенце и пластмассовую сумочку, набитую лосьонами, кремами для кожи, различными инструментами для маникюра и педикюра.

Она помахала рукой вылезшей из воды и отряхивающейся Поппи.

- Я позагораю на плоту, дорогая, - сказала Морин.

- Ты что-нибудь ела?

Поппи подумала, что ей надо поскорей вернуться в дом и сварить яйца.

- Я нашла сок. Аппетит появится у меня не раньше чем через час. Легкое похмелье. Мой желудок должен отдохнуть. Он сильно перенапрягся.

- Я приготовлю к полудню яйца и "кровавую Мэри".

- Возможно, к этому времени я поправлюсь, - устало сказала Морин и добавила: - Хотя я в этом сомневаюсь.

Они постояли вдвоем на причале, сознавая, что Макс рассматривает их сверху в бинокль.

- Я вижу, что Макс уже встал, - сказала Поппи. - А остальные?

- Если ты имеешь в виду Рика, то он ещё в постели. У него была тяжелая ночь.

Морин собралась спустить на воду надувной матрас, чтобы доплыть на нем до плотика. У неё ещё не было сил для плавания. Женщины обменялись прохладными взглядами, говорившими о том, что они обе знают о случившемся в эллинге и будут делать вид, что им ничего не известно. Такое равнодушное восприятие вещей вызывало у Поппи тошноту. То, чем произошло у неё с Риком, было столь заурядным, что не вызывало волнения в их кругу. Если Морин и была рассержена, то она скрывала это. Поппи хотелось верить, что все было не так, как всегда. Ее переполняли новые чувства. Несомненно, Рик тоже ощущал, что все было иначе.

Для нее, во всяком случае, это совокупление не походило на прежние. Раньше она не произносила таких слов, не вела себя так, не испытывала подобных чувств. Однако любой член их компании, узнав об их близости, счел бы её заурядным эпизодом из длинной, бесконечной череды подобных происшествий. Именно это говорил Поппи умный, смелый взгляд Морин. Ее глаза заявляли, что прекрасная близость с Риком была очередным развлечением, ещё одним забавным мгновением, поворотом карусели, прогулкой на чьей-то яхте.

Перед тем, как заснуть, Поппи рассердилась на Рика, не раскрывшего свою тайну; она считала, что он мог поделиться с ней своими политическими амбициями. Однако сейчас, утром, она была готова простить его.

Она направилась через патио к дому, чтобы снять с себя мокрый купальник; оказавшись перед Максом, она увидела, что он уже пьет пиво.

- Я налил себе. Надеюсь, ты не возражаешь, - чрезмерно вежливо произнес он.

- Ты растолстеешь, Макс.

Она ощутила прикосновение к своей щеке его по-старчески сухих губ.

- Мне плевать на мою талию. Как и всем прочим.

- Мы все беспокоимся о твоей талии. Ты - весьма романтическая фигура.

Он сжал её руку своими сильными пальцами. На мгновение её охватил страх. Почему? Она отогнала свой испуг.

- Разреши мне пройти с тобой, - сказал он. - Я хочу поговорить. Я боюсь, что обидел старину Рика, когда ты отправилась спать. Я снова дал волю моему языку. Опасные искры влажного фейерверка. Я - отвратительный гость, Поппи.