Гончаров подозревается в убийстве

Решительно поднявшись, она пошла к морю, а я беспардонно залез в карманчик ее пляжного халатика. Кроме денег и всякой ерунды, я обнаружил там ключ от ее монашеской кельи без удобств, но с отдельным входом. Предоставив ей возможность наедине подумать о своей грешной жизни, я поспешил в ее апартаменты. Слава богу, дверь у нее выходила в переулок, так что я проник в комнату незаметно. Где может женщина прятать свои деньги и документы, если в комнате у нее, кроме телевизора, холодильника и кровати, ничего нет? Правда, есть еще большая сумка, но это для дураков. Телевизор отпадает, остается кровать и холодильник. Ее паспорт, обёрнутый в пластиковый пакет, я обнаружил среди сосисок и пельменей. Когда я его открыл, мне по-настоящему стало дурно, потому что Марина Павловна носила фамилию Грачева и четыре года тому назад являлась женою Сергея и матерью симпатичной дочери Юли. Передо мною мгновенно и выпукло высветилась вся чудовищная интрига, задуманная еще четыре года назад, а сегодня подходившая к завершению. Насколько же надо быть извращенным циником, чтобы для достижения своих шакальих целей подставить под удар Ирину и родную дочь? Это кроме того, что потребовалось убить Шмару и собственного брата.

Резко распахнувшаяся дверь вырвала меня из лап оцепенения. Красная и яростная, на пороге стояла Марина. Это было бы не страшно, если бы в ее руках не блестел узкий и длинный нож, похожий на стилет. Она молча пошла на меня, видимо поставив на карту все. Если бы не больная рука, все было бы значительно проще, а теперь мне приходилось сотыми долями секунды решать и прикидывать, в какую сторону увернуться, да так, чтобы удобнее было перехватить нож левой рукой. Это удалось мне с третьей попытки, а до того она успела здорово изуродовать мне щеку. Я боялся ее, а потому церемониться не приходилось. Круто завернув руку с ножом, я выдернул ее из плечевого сустава. Резко вскрикнув, она без сознания упала на кровать. Подобрав нож, я сел рядом, ожидая, когда она придет в себя. Это случилось минут через пять, после того, как я окатил ее водой. Мучительно застонав, она открыла глаза и сразу все вспомнила, заскрипела зубами и попыталась меня укусить. Но видимо, руку я повредил ей основательно, побледнев, она бессильно откинулась на подушку.

- Не дергайся, сука, - упредил я ее вторую попытку, - зачем ты убила Шмару?

- Убирайся, евнух поганый. Ничего я говорить не буду.

- Будешь, киска, я не садист, но иначе с тобой нельзя. - Я тихонько тронул ее травмированную руку, и она глухо и утробно застонала. - Будешь говорить?

- Нет!

- Не понимаю, какой резон тебе запираться? Мы все знаем. Твой Сережа уже в кутузке, и если хочешь туда попасть невредимой - лучше все рассказать.

- Оставь меня, пес однорукий.

- Сейчас ты у меня станешь вообще безрукой.

Я опять приложился к ее больному плечу. На этот раз, взвизгнув от боли, говорить она согласилась.

- Эта идея возникла у меня, когда Сергей рассказал, что он познакомился с башлевой телкой, которая, кроме квартиры, имеет еще и дом в Анапе. Тщательно все взвесив и рассчитав, мы формально развелись, и он предложил Ирине руку и сердце. Конечно, она уцепилась за него двумя руками - еще бы, симпатичный мужик, тоже разведенный и тоже с девочкой берет в жены брошенную бабу с ребенком на руках. Две неполные семьи соединялись в одну нормальную. Все шло по плану, пока мы не узнали, что ее мамаше на старости лет взбредет в голову выйти замуж. Это меня взбесило. Я не находила себе места, а к тому же я понимала, что с каждым годом Сергей все больше привязывается к новой жене, а Юля - к чужой маме. Внеся коррективы в наш план, я и приехала сюда. А здесь меня ожидало еще одно неприятное известие. Сергей мне рассказал о том, что папаша Климов хочет прописать в наш дом своего ублюдка. Я поняла, что действовать нужно незамедлительно. Из Новороссийска я по телефону связалась с Левой и в общих чертах, иносказательно, объяснила ему суть проблемы, пообещав подробности изложить при встрече. Для подтверждения его алиби я велела взять ему два билета на разные числа. Встретила его я сама, передала план дома, который мне нарисовал Сергей, а также объяснила ему порядок и верные пути отступления. Он сходил в парикмахерскую, изменил облик и сказал, что готов приступить к делу. Если бы не твоя поганая персона, у нас бы все получилось. Но ты явился неожиданной помехой. Всю ночь и следующий день, после того как мы "познакомились", я провела в страшном напряжении. Оно немного спало только тогда, когда Ирина якобы встретила Левку. На самом деле он сел в поезд за одну станцию до Анапы, куда добрался на попутках после того, как зарезал Климова. Дело было сделано. Да, я немного успокоилась, и тут твое вчерашнее представление, которое ты нам устроил. Не будь его, Левка был бы жив. А так я смекнула, что проигрываю. Поняла, что вы не просто подозреваете Льва - вы имеете какие-то доказательства. И еще мне стало ясно, что я нахожусь вне подозрений. Тогда-то я и решилась. Затащила его к себе в постель и, когда он меньше всего этого ожидал, всадила ему в сердце кинжал. Он умер сразу, так ничего и не поняв.

- Не кинжал ты ему воткнула, а деревянный кол!

- Нет, именно нож, который ты сейчас у меня вырвал. А кол, точнее, затычку ему ночью вогнал в рану Сергей. Оставлять у него в груди фамильный кинжал было чересчур рискованно. Да и глупо.

- А как здесь появился Сергей?

- На лодочке приплыл. После убийства у меня появилась отличная мысль. Я поняла, как можно одним ударом прихлопнуть двух зайцев. Попросту говоря, я решила подставить Ирину, чтобы надолго о ней забыть. Сергей согласился с моим предложением и ночью забрал труп.

- Рано ты меня продала, шалава! - От неслышно открывшейся двери на нас шел Сергей. В руках у него ничего не было, но я понял, что со мною он справится и так. - Сейчас я вас удавлю обоих.

Последнее, что я помню, была резкая боль в руке, прострелившая мне мозг.

* * *

- Говорил я тебе, Гончаров, что она скверная баба! - склонившись надо мной, укоризненно говорил мне Антон Абрамович Окунь.