Некрочип

– Слотер пригнал ее сюда.

– А этот Слотер умеет водить машину?

Слайдер только пожал плечами:

– А еж умеет плавать?

– Не знаю, – сказал Атертон. – И в самом деле, умеет или не умеет?

– Бесполезное мудрствование – вот что это такое. Мы в любом случае должны принять эту машину во внимание и произвести ее досмотр. Тут вполне могут обнаружиться кровавые пятна, волосы или кожа.

– В направлении на юг дернулась занавеска, – сказал Атертон приглушенным голосом. Слайдер посмотрел через дорогу.

– Должно быть, мама Сюзанны. Надо бы с ней поговорить. Может, этим ты и займешься, пока я поднимусь наверх, чтобы обшарить квартиру.

Второй этаж, видимо, был весь отделан заново. Пол устилало новое ковровое покрытие, и довольно дорогую мебель, судя по всему, завезли сюда сразу же после окончания ремонта. В убранном на широкую ногу жилище имелись также телевизор с большим экраном и видеомагнитофон, музыкальный центр с кучей компакт-дисков, гардероб, набитый дорогими вещами, современная кухня с микроволновой печью и морозильной камерой, доверху наполненной готовыми блюдами фирмы «Маркс и Спенсер», и, наконец, ванная с позолоченными кранами. Когда Атертон тоже поднялся наверх, чтобы присоединиться к своему шефу, он застал его за изучением содержимого выдвижных ящиков в спальной.

– Уф, – Произнес он, опрокидываясь на кровать.

– Что, так плохо?

– На ее живом примере я лишний раз убедился, как правдивы слова о том, что поверхностность самая неглубокая вещь в мире. Эта молодящаяся дама главную заботу видит в соблюдении видимостей, а язык у нее как будто на колесах. Зациклилась на том, что Питер Леман совсем не пара ее маленькой девочке, и уже успела ему об этом сказать! Откуда у него деньги, чтобы сорить ими направо и налево, покупать скоростные автомобили? Ни разу не видела, чтобы он где-нибудь работал. Сегодня он здесь, а завтра, смотришь, его уже нету. Скорее всего, наркобизнес. Она запретила своей Сюзанне иметь с ним что-либо общее, и папочка ее поддержал. Папочка – управляющий банком, а она сама всего лишь дочь управляющего банком, но он оставил ей приличный счет.

– У Сюзанны есть еще братья или сестры?

– Есть сестра. Похоже, намного старше: замужем за адвокатом, трое детей, две машины, ирландская овчарка и плавательный бассейн. Второй дом в Дордоне. Частная школа.

– Ах.

– Мне тоже вполне хватило. Немудрено, что Сюзанне захотелось чего-то покруче.

– Поэтому и вопросов не задает.

– А здесь что-нибудь удалось обнаружить?

– Нет сомнения, что он жил здесь: повсюду его шмотки. И деньги у него тоже водились, но откуда он их мог получать – это пока выше моего понимания. Мне удалось найти его чековую книжку, банковские заявления, квитанции об оплате товаров с помощью кредитной карточки, но нет и намека на какие-нибудь расчетные листки с места работы. Он одевался с особым шиком и покупал продукты только в «Маркс и Спенсер». В серванте целая батарея: крепкие напитки и импортное пиво в бутылках, – но нет нигде ни сигарет, ни шприцев, ни стеклянных трубочек.

– М-да, в смысле наркотиков, значит, тут все чисто.

– Мне также удалось обнаружить его паспорт.

– Наверно, увлекательное чтение?

– Думаю, что люди из таможни и акцизного управления нашли бы его просто захватывающим. Где только не побывала эта заблудшая овечка: Америка, Гонконг, Турция, Бангкок, Алжир. Последняя поездка – в Сан-Франциско, шесть недель тому назад. – Слайдер нахмурил брови. – Ясно, что тут речь идет о каком-то бизнесе, если употреблять это слово, конечно, в самом широком смысле. Даже при его богатстве, источники которого нам пока не ясны, вряд ли бы он стал мотаться туда-сюда по всему свету ради простого удовольствия.

– Допустим, ему нравятся стюардессы. Или стюарды, раз уж на то пошло. Или те и другие. Но какое это теперь имеет значение. Не важно теперь, каким способом Леман добывал свои деньги, если сам он уже вышел из игры.

– Ты так думаешь? – сказал Слайдер. – Но в любом случае, разве тебе не кажется странным, что этот летающий на реактивных лайнерах, гоняющий на «БМВ», читающий «Гардиан» и во многих других отношениях неординарный молодой человек сначала нанимается на временную работу в рыбный бар, а потом выбирает Ронни Слотера, чтобы провести с ним ночь любви?

– Кажется, – тупо произнес Атертон. – Конечно, слово «любовь» и «Ронни Слотер» как-то не сочетаются. Но с другой стороны, зачем Слотеру нужно было вообще завираться на этот счет? Если уж он собирался нам врать, пусть бы придумал что-нибудь еще. Ведь он же сам боялся, как бы кто-нибудь не узнал, что он голубой.

– Такая постановка вопроса была бы верой только в том случае, если бы у Слотера не могло быть иной, еще более тщательно скрываемой причины для встречи с Леманом. Вспомни-ка, он ведь ничего не собирался говорить нам про Лемана, пока мы его не приперли к стенке свидетельским показанием. И вот именно в тот момент, когда Слотер понял, что мы знаем про его встречу с Питером, он и выбрал один из мотивов для подобного свидания.

– Но какой мотив! Неужели ему не могло прийти в голову что-нибудь более убедительное?

– А разве ты сам не говорил, что поверил словам Слотера, потому что его объяснения были слишком неправдоподобными, чтобы оказаться ложью. Брови Атертона поползли вверх.

– Credo quia absurdum [1]? Ну хорошо, шеф, в этом действительно прощупывается какая-то зацепка. Если, конечно, пренебречь тем, что я отнюдь не самого высокого мнения об умственных способностях Слотера.

– А вдруг он достаточно умен, чтобы заставить нас принимать его за тупицу? – сформулировал Слайдер.

– Ну дела, – сказал Атертон. – Так может продолжаться до бесконечности. – Вдруг он изогнулся и пощупал постель под собой. – На чем это я сижу? – Встав с кровати, он сперва похлопал ладонью по покрывалу, а потом резко откинул все, за исключением нижней простыни, на которой, прямо посередине постели, обнаружился сильно скомканный мужской носовой платок. – Оп-ля-ля! Что это может быть?

– Грязный платок – вот, что это может быть, – поморщился Слайдер, видя, как Атертон наклонился над своей находкой, желая ее получше рассмотреть.

– Справедливо, и если я хоть что-то соображаю, этим платком совсем не нос утирали. У парня были скверные наклонности.

– В таком возрасте жизненные соки изливаются быстро и часто.

– Думаю, Сюзанна в то время была чем-то занята. Почему же он это не убрал? Может, оставил про запас, до следующего раза?

– Постой-ка, – прервал его Слайдер, которому неожиданно пришла в голову какая-то мысль. – Это, может быть, как раз то, что нам нужно.

– Почему это «нам»? Пусть каждый сам за себя говорит, – твердо заявил Атертон. – Я лично в состоянии забеременеть и естественным путем.

– Надеюсь, у тебя есть пакет для вещдоков?

– Они в машине.

– Принеси мне один. Как ты еще не понял до сих пор: неважно, каким носом он сюда сморкался – главное, у нас теперь есть его ДНК.

– Ах да, конечно же. И мы сможем наконец сопоставить его ДНК с ДНК жертвы преступления. Почему же я сам об этом не подумал?

– Потому что я сообразительный, а ты тупой, – пошутил Слайдер.

– Но я же сразу почувствовал, что во всем этом прощупывается какая-то зацепка. Ну хорошо, бегу за пакетом.

Как и было заранее договорено, Джоанна подошла ко времени позднего ленча, и они сразу же направились в «Акрополь», где можно было заказать бифштекс, пирог с начинкой из рубленых почек, картофельное пюре, морковь, зеленый горошек и капусту, приготовленные и сервированные так, как это могли делать только в старой Англии.

– Ты бы смогла сама догадаться, что мужчина, который тебе близок, на самом деле, бисексуален? – спросил Слайдер.

Джоанна смерила его тяжелым взглядом.

– Это ты насчет Атертона, наверно? – спросила она немного погодя.

– А?

– Я не собираюсь ни в чем тебя винить, Билл. Бог свидетель, у меня самой не раз возникало желание искать его близости. Но почему, почему ты не признался мне сразу, как только это случилось?