Дублер

кивнул на лежащие на столе листы.

– Дело хозяйское, старик. Заведующая жаловаться прибежит?

– Ну, не знаю, я ей, конечно, пообещал найти деньги…

– Не обещай то, что никогда не сделаешь. Или если не уверен, что сделаешь. От этого все неприятности. Иди штампуй. Черт с ним, одним «глухарем» больше. Зато спать спокойнее будешь.

– Михалыч по башке даст.

– Михалыч уходит, а ты остаешься. Иди штампуй.

ГЛАВА 4

Надежды не сбылись. Вечером следующего дня Валера позвонил в тюрьму, и дежурный сообщил, что Степанов арестован за незаконное хранение боеприпасов и превышение служебных полномочий. Что и следовало ожидать. К патронам нашелся довесок. Какой это довесок, дежурный, разумеется, не знал, в журнале стояли только номера статей.

– Олег еще у вас?

– Пока да, но утром уедет в «Кресты». С первым конвоем.

Валера повесил трубку. Делишки. Очень Степаныч кому-то досадил. Чем он последнее время занимался? Да тем, чем обычно. Кражи, угоны, наркотики… Никого из крутых вроде не прихватывал. Может, и правда «Чистые руки»? Только о них и слышно. Оказывается, у нас не милиция, а сборище каких-то подонков, отщепенцев да хапуг. Нам нужны сотрудники новой формации, которые за идею, за совесть, за народ. Альтруисты в погонах.

Валера перезвонил матери Олега, но про арест говорить не стал, соврал, что вопрос пока не решен. Затем набрал номер следователя прокуратуры, узнать, что предъявили Олегу, но ответ получил такой, какой и должен был получить – анекдот про тайну следствия.

Итак, старший оперуполномоченный Олег Максимович Степанов, вот вам награда за семь лет нервотрепок, за раннюю седину на висках, за несложившуюся семейную жизнь, за анаприлин в кармане. С-сучье время…

Валера зашел к Караваеву. У того находился потрепанный, небритый мужичок, сидящий на стуле перед столом опера. По тону коллеги Любимов сразу понял, что Каравай колет клиента. Клиент стучал себя в грудь разрисованными татуировками кулаками, божился и клялся матерью.

– Командир, ну, в натуре, не моя кража, клянусь! С моими-то заслугами только в эту тему и вписываться! Занесла ведь нелегкая в эту хату, как чувствовал… Ну, сам посуди, там ведь кроме меня еще столько народу было! Не мой это «лопатник», клянусь.

– Тебя Любка зарисовала, усекаешь? Свидетель. Я пока нормальный вариант тебе предлагаю. Возвращаешь «бабки» – разбегаемся.

Мне больше делать нечего, как с вашей гопкомпанией разбираться. А заштампую бумажку – снова сядешь.

– Да по понятиям не моя это. Где живу, там не сру…

Валерка, стоявший сзади, у дверей, неожиданно зарычал, подскочил к клиенту и резким ударом в спину снес мужичка на пол. Схватив висевшую у Караваева на стене дубинку, он принялся яростно молотить упавшего.

– Понятия вспомнил, блядина!!! Я тебе сейчас все твои понятия на хер выбью! Где «бабки», чучело?! Убью, гандон синий!

(Убей его, Шилов, убей!!!)

Караваев от неожиданности подпрыгнул до потолка – Любимов никогда раньше не дуплил подозреваемых. Разве что при задержании, если