Смерть по вызову

ичному человеку сдать тебя живым. Хочешь, ещё воды полью на голову?

– Не надо, – Вербицкий прикоснулся свободной рукой к поврежденному глазу, но онемевшая вывернутая рука слушалась плохо, пальцы никак не находили глаза. – У меня глаз цел или как?

– Цел.

Егоров ногой придвинул себе стул.

– Ты мне не ответил на вопрос. Сколько человек ты убил?

– Я больше спас, чем убил. Я всю дорогу работаю на «скорой» и вернул с того света столько людей… Столько жизней спас, что, и числа не помню. Счет в мою пользу. И мне будет, чем оправдаться там… На небесах.

– И ты действовал всегда один?

– Один. На хрен мне помощники?

– Я верю.

– А мне срать, веришь ты или нет.

Приподняв голову, Вербицкий посмотрел на свою голую грудь, на разорванную до пупа сорочку, пропитанную кровью и водой. Он выплюнул изо рта осколок мешавшего говорить зуба. В глазах Вербицкого Егоров, неподвижно сидевший на стуле, двоился, расплывался, превращаясь в мутное пятно, переворачивался с ног на голову. Вербицкий не хотел, боялся снова лишиться чувств.

– Значит, ты заодно с ментами? – выдавил он из себя. – Тьфу. И сколько тебе заплатили за мою голову? Или просто премию в размере оклада пообещали?

Неожиданно для себя Вербицкий рассмеялся в лицо Егорова, рассмеялся странным лающим смехом. Этот смех оборвался судорожным нутряным всхлипом.

– Сейчас ждешь ментовской подачки? – Вербицкий сплюнул. – Решаешь, что на премию купить? Себе штаны или жене юбку.

Вербицкий попытался улыбнуться, но улыбка быстро сошла с лица, любое движение причиняло боль.

– Я не работаю на милицию, если тебе от этого легче, – сказал Егоров. – Хочешь сигарету?

– У меня зубов не осталось, чтобы её во рту удержать, – Вербицкий чуть слышно застонал от боли. – Скажи мне… Просто ответь. За большие деньги с тобой можно договориться?

– За твои грязные деньги – нет, – ответил Егоров.

– Все деньги – грязные, – головокружение постепенно проходило, но Вербицкий чувствовал, что сил на долгий разговор все равно не хватит. – Мои деньги не хуже других, такие же.

– У тебя мало времени. Не занимайся демагогией. Со мной многие пытались договориться и кое-кому это удавалось. Но твои деньги грязные и кровавые.

– Ладно, умник. Дай хоть платок, а то я захлебнусь.

– У меня нет платка, – Егоров склонил голову набок. – Удивляюсь, как это тебя, чистого мальчика, занесло такую грязь. Я сам убивал людей, я делал, что и похуже. Но я никогда не оказывался по уши в таком дерьме, как ты.

– Да хватит… Хозяйка… Сколько ты ей заплатил? – в груди Вербицкого что-то клокотало – И что ты решил сделать со мной?

Егоров не ответил. Он вышел из комнаты, плотно закрыл за собой дверь и с телефонного аппарата, стоявшего на кухонном столе, позвонил Владыкину. Весь разговор занял полторы минуты. Егоров перешел в прихожую, надел куртку и кепку, стал отпирать замок входной двери, но остановился и задумался. С порога он вернулся в комнату, подошел к лежавшему на боку Вербицкому.

– Я тут подумал, ко мне одна