Парижский вариант

м Биттрихом. Совещание на борту «Де Голля» собрал сам Лапорт, чтобы убедить коллег поддержать его в деле создания единой европейской армии. Первый шаг, как убежден Биттрих, к единой Европе. Единой державе. Биттрих чертовски скуп на слова, но, когда я ему заявил, что генерал Мур был убит, он раскололся. Мура — да, как я выяснил, и самого Биттриха — насторожила информированность Лапорта о сбоях систем связи и электроники американских вооруженных сил. Француз предрекал, что они не станут последними, доказывая неспособность американцев защитить даже самих себя.

Джон поднял брови:

— Не мог Лапорт слышать об отключении Западных электросетей, а потом — систем связи. В то время об этом знали только наши и первые лица Великобритании.

— Именно. Французский генерал мог узнать о них только в одном случае — если сам стоял за той атакой. Биттрих, дескать, в тот момент списал свои подозрения на нервозную обстановку да вдобавок не хотел, чтобы на его отношение к вопросу влияла личная неприязнь — Лапорта, этого «надутого лягушатника», он на дух не переносит. — Питер окинул товарищей взглядом. — Но, по сути дела, немец заявил, что Лапорт собирается, по его мнению, нанести удар по Соединенным Штатам в тот момент, когда ваша оборона рухнет.

— Когда? — только и спросил Джон.

— Он предположил, — со злой издевкой отозвался англичанин, — что «если эту невозможную идею можно рассматривать всерьез, чего я, разумеется, не могу сделать ни на миг» — то, как мы и предполагали, этой ночью.

— С чего он взял? — поинтересовалась Рэнди.

— Потому что в понедельник на специальной, тайной сессии Евросовета будет решаться вопрос о создании общеевропейской армии. Сессия эта созвана в основном трудами Лапорта, чтобы голосование прошло в обстановке полной секретности.

В палате повисла такая тишина, что слышно было, как тикают часы на прикроватной тумбочке.

Выглянув в окно, Джон заметил, что мимо клиники прошли двое мужчин, ему показалось, что он уже видел их здесь. Дважды.

— Но в котором часу? — спросила Рэнди.

— Ага! — воскликнул Марти внезапно. — Шато-ля-Руж. «Красный замок». Это он?

Джон подошел к кровати и заглянул в экран.

— Да, этот самый замок я видел на картине и на снимке. — Он вернулся к окну и оттуда оглядел товарищей. — Во сколько, спрашиваете? На месте Лапорта я сделал бы вот что. Когда в Нью-Йорке шесть часов субботнего вечера, в Калифорнии — три часа дня. На обоих побережьях время развлекаться, выходить на люди плюс, если погода хорошая, пляжи будут полны. Дороги — забиты. А здесь, во Франции, полночь. Тихо. Темно. Ночь все скрывает. Чтобы причинить Штатам как можно больший урон и скрыть свои действия, я бы нанес удар в районе полуночи по местному времени.

— Марти, где этот Шато-ля-Руж? — поинтересовался Питер.

— Старинный, средневековой постройки, из... — читал толстяк с экрана, не слушая. — А, в Нормандии! Расположен в Нормандии.

— Два часа езды от Парижа, — прошептал англичанин. — В том радиусе, где может находиться молекулярный