Кегельбан для безруких. Запись актов гражданского состояния

-- Пиши-пиши, злодей, -- поддакнул Сусанин. -- Меня ты уже без ботинок оставил, теперь хочешь девушку несчастной сделать?

-- Да зачем писать, время тратить?! Я позвоню в понедельник...

Но Кавелька и Адам были неумолимы. Первый секретарь махнул рукой и написал под диктовку.

-- Теперь пойдем в универмаг, купим тебе ботинки, -- сказал он. -- Твои упреки для меня унизительны.

-- Директору неприлично гулять босиком по улице, тем более в паре с первым секретарем. Давай я сяду тебе на закорки, а ты всем встречным будешь рассказывать, как я подвернул обе ноги и они распухли.

-- Да в тебе пудов пять!

-- Эх ты! -- сказал Сусанин. -- Вон идет моя жена. Она одна унесет нас обоих. Спорим на ставку уборщицы! Давай встанем как цапля я скажем, что нас разбил паралич правой половины тела. Или давай ляжем и скажем, что нас переехал грузовик, а водитель на ходу разул меня. Или притворимся пьяными в стельку.

Подошла Фрикаделина:

-- Здравствуйте, товарищ первый секретарь... Что это вы стоите тут с моим дураком?

-- Вовсе он не дурак, -- обиделся за Сусанина первый секретарь, -- у него университетский диплом.

-- Мы поспорили, донесешь ты нас обоих до универмага или нет?

-- А вы говорите -- не дурак! -- сказала Фрикаделина.

-- Пусть ругается, это ее долг, -- сказал Сусанин. -- Без нее мир бы протух. Однажды уже была такая история: умерла ядовитая женщина, и к ее трупу слетелись любители дохлятины. Но, нажравшись яду, они валились замертво. Приходили шакалы и гиены, ели любителей и сами ложились рядом. Так не осталось ни одного пожирателя падали, поэтому падали стало очень много...

В универмаге они встретили Столика, который искал помойное ведро наместо утащенного птицей, и инструктора райкома ВЛКСМ, игравшего с продавщицей в "утю-тю-ськи".

-- Благодарю вас за отличную работу с пионерами, -- сказал инструктору первый секретарь.

-- Да брось ты, работа есть работа, -- скромно ответил молодежный лидер. Он был старше первого секретаря и, пользуясь возрастом, "тыкал".

Потом первый секретарь купил Сусанину ботинки из-под прилавка, а Фрикаделина захотела ковер.

-- Я постелю его в коридоре, -- сказала она.

-- Вероятно, ты еще хочешь, чтобы я дал денег на ковер? -- спросил Сусанин, поскрипывая новыми ботинками.

-- Да, давай скорее.

-- Фрикаделина, а кто будет в стужу и собачий холод выколачивать из него пыль на снегу?

-- Ну не я же! -- сказала Фрикаделина.

-- Заверните, -- сказал Сусанин продавщице.

-- Ковер? -- спросила продавщица, отвернувшись от молодежного лидера.

-- Коробку домино, -- сказал Сусанин. -- Я сыграю со Сплю в "козла". Ставкой будет должность председателя Домсовета.

-- У нас на такие мелкие покупки бумага не предусмотрена, -- сказала продавщица.

-- Пойдемте ко мне обедать, -- сказал первый секретарь. -- А ковер, дорогая Фрика Аделиновна, вы выиграете в Новогоднюю лотерею, которую организует райком. Я вам шепну номерок.

-- Вот что мы сделаем, -- сказал Сусанин. -- Ты забери обедать мою жену, а я посижу дома в тишине и спокойствии. -- И убежал стремглав из магазина, хихикая, как девушка после первого добровольного поцелуя.

Но возле дома его схватила за рукав Чертоватая. Она смотрела на Сусанина лукавыми глазами.

-- Что-то ты, Адам Петрович, в гости никогда не заходишь?.. Мужа бы я выгнала, а мы бы посидели, покалякали.

-- О чем же мы с тобой бы покалякали? Как сахарный песок с базы воровать?

-- Много разных тем есть для разговоров между мужчиной и женщиной, -отвечала Чертоватая, жмурясь, как сытая кошка.

-- А супруг твой дома?

-- Я же сказала: выгоню!

-- Он мне как раз нужен. Хочу сыграть с ним в "козла".

Они пришли в квартиру Чертоватой. Сплю смотрел телевизор. В телевизоре фиолетовая певица задирала ноги, которые росли прямо из шеи. Развалившись в кресле, отставной майор млел и качал в такт музыке головой, не спуская взгляда с ног певицы. Вьющихся вокруг нее в танце мужиков он не замечал.

Чертоватая выключила телевизор и сказала мужу:

-- Сходи-ка ты в подвал, посмотри, не украли там еще домсоветовские стулья.

Майор сделал такое лицо, что, казалось, он сейчас заплачет, сгорбился и, шаркая шлепанцами, убрался за дверь.

-- Пошел к Столику досматривать, -- сказала Чертоватая я, картинно взмахнув руками, как крыльями, плюхнулась на софу. После этого она еще минут десять юлила и вертелась. Она хотела походить на шикарную женщину и выбирала соответствующую позу. Подходящей ей показалась поза кошки, устроившейся на подоконнике вокруг цветочного горшка. Горшок Любке заменила подушка.

Сусанин повертел головой в разные стороны и спросил:

-- Сколько же надо украсть, чтобы столько купить?

-- Украсть?! -- удивилась Любка. -- Воровать, Адам, легко и приятно, а то, что делаю я, -- это каторжный труд. Вот хочешь, я тебя цейлонским чаем напою, а не той сушеной корой, которой магазины завалены?

-- Хочу, -- сознался Адам.

-- А думаешь, легко мне этот чай достается? Каждую пачку аккуратно открыть, отсыпать три грамма и опять заклеить без помарок. Пока мешок наберешь -- с ума сойти можно. А духи французские? Я неделю не разгибалась, пока бутылку по капле собрала.

-- Действительно, тюрьма, -- согласился Адам. -- А кофе ты как воруешь?

-- Да почему-то рабочие, когда грузят мешки, обязательно один порвут. Я сметаю веником и собираю по зернышку, как курочка. Не выбрасывать же добро. Жалко. Любка захохотала. -- Ну, что ты скривился? Я пошутила. Я так шучу с обэхээссэсниками. Выпьешь коньяку, Адам?

-- Выпью, -- сказал Сусанин. -- Я даже выкурю сигарету, хоть не курю. Мы будем пить и улыбаться друг другу, и край твоей юбки будет подниматься все выше и выше, а мужчин в Сворске будет все меньше и меньше. Когда останусь я один...

-- Хочешь, опустим шторы? -- спросила Чертоватая.

-- А музыка где? Шизгару давай! -- потребовал Сусанин. Чертоватая протянула руку к стереосистеме.

-- Этими мелодиями лечат импотентов, -- сказала она и подала Адаму фужер. -- Иди ко мне на тахту, Сусанин... А потом заведи куда-нибудь подальше и брось, брось меня... Ах, Адам, я такая несчастная. Мужчины совсем перевелись в Сворске. А так хочется быть любимой, как в кино... Но Подряников любит мой склад, Сплю любит подглядывать, когда я переодеваюсь, а товарища Примерова хватает на одни щипки... Если б можно было переделать наше общество: отменить семью, а весь жилой фонд передать женщинам, и пусть они пускают мужиков на постой, каких им хочется... Адам, почему ты такой красивый?

-- Потому что коньяк не лакают фужерами.

-- У тебя такие румяные щеки и волосы как смоль...

-- Я похож на жаренного в яблоках гуся, которого только-только вынули на противне из духовки! -- похвастался Сусанин.

-- Ты очень умный, Адам. Даже Подряников говорит: "Мне бы его образование, должность и поддержку первого секретаря, каких бы дел я навертел!"

-- Может, в "козла" сыграем? -- предложил вдруг Сусанин.

-- Давай, -- согласилась Любка. -- А на что?

-- На что хочешь, -- сказал Адам и вытряхнул костяшки на тумбочку.

Стали играть. Сусанин хмурил брови и яростно стучал по тумбочке ладонью. Любка, наоборот, осторожно подкладывала черные прямоугольники, рисуя букву П, подкладывала, как мелкую пакость, и улыбалась...

-- "Рыба"! -- сказал Сусанин. -- Давай считаться.

-- Ты -- "козел", Адам Петрович, - сказала Любка. Кофта сама расстегнулась на груди Чертоватой и поползла вниз, открывая плечи. Дерево за окном, в котором с утра застрял Сусанин, наслушавшись мелодий, расцвело. Но Адам собрал всю волю в кулак и сказал уже из дверей:

-- Пойду я, а то, знаешь, Фрикаделина кусает один раз и насмерть...

На лестничной клетке его ждал ван дер Югин.

-- Накорми обедом, -- попросил он.

-- Ты давай, сам распоряжайся, -- сказал Сусанин, отпирая дверь. -- А я помечтаю...