Ментовская мышеловка

Когда он вошел в дубовый зал ресторана ЦДЛ, Таня уже сидела там. Она была очень оживлена, разговорчива, очень тактично выразила ему соболезнование по поводу трагической гибели отца, высказала свое мнение об Эльвире Константиновне. Он заказал водки, хорошей закуски, котлеты по-киевски. Пили они наравне, и Таня все более оживлялась, она осуждала покойного Игоря Дмитриевича за то, что он бросил мать Владимира с ребенком, считала, что родные братья должны все же поддерживать какие-то отношения.

- Я не против, - сказал Владимир. - Но мне через месяц надо возвращаться на службу. И когда я теперь вернусь, один аллах ведает.

- Как вы не похожи на своего брата, - тихо и томно произнесла Таня. Вы такой мужественный. Видимо, Игорь Дмитриевич был в молодости такой же, как вы.

- А что Олег? - спросил Владимир.

- Олег хороший человек, добрый, но он совсем другой... Он совершенно бесхарактерный.

И мне не понравилась его реакция на то, что Игорь Дмитриевич оставил все вам с вашей мамой. И он, и Эльвира Константиновна просто потеряли лицо. Их куда больше потрясло это, чем трагическая смерть Игоря Дмитриевича.

- А что же? - усмехнулся Владимир. - Люди есть люди. Было о чем жалеть. Вам-то не жалко?

- Нет, - встряхнула волосами Таня. - Не жалко. Это принадлежало ему, и он был вправе распоряжаться своим имуществом, деньгами, гонорарами так, как считал нужным. Тем более Эльвира Константиновна женщина, мягко говоря, далеко не безупречная. Мне от них ничего не нужно, у моего отца есть все для обеспеченной жизни - деньги, положение в обществе, машина, дача. Игорь Дмитриевич оставил жене и сыну квартиру, о которой люди только могут мечтать.

А это заслужили вы и ваша мать. Вы, наверное, бедствовали, когда Игорь Дмитриевич ушел от вашей мамы?

- Ну, не то чтобы бедствовали, но жили, наверное, во много раз хуже, чем его новая семья.

- Вы знаете, Владимир, я очень уважала Игоря Дмитриевича. Про него говорили всякое - что он конъюнктурщик, карьерист, но я-то знала, какой это достойный человек. Он иногда мне рассказывал о том, как воевал, как под огнем врага добывал материал для очерков. Он был очень откровенен со мной, мы иногда с ним немного выпивали, честно говоря. Он ничем не делился ни с женой, ни с Олегом, они были чужими ему людьми. И мне казалось, что я могла бы влюбиться в Игоря Дмитриевича... - Она внимательно поглядела в глаза Владимиру. - А вы потрясающе похожи на него. Только еще красивее. - Она придвинула свой стул поближе к нему и положила свою ладонь на его задубевшую от афганской пыли и постоянных физических упражнений руку. Он недоуменно глядел на нее.

- Вы мне очень нравитесь, Володя, - прошептала она, сжимая ему руку. Вы копия своего отца. Поедем ко мне на дачу... У меня тепло, уютно, дача стоит в лесу...

Владимир резко отдернул руку.

- Вы интересная женщина, Таня, - твердо произнес он. - Но у меня есть жена, которую я очень люблю, и семилетняя дочка. Может быть, моя жена не так молода и красива, как вы, но я ее не собираюсь менять ни на кого, в том числе и на вас.

Таня расхохоталась:

- Да ну вас, вы меня не так поняли. Налейте лучше водки мне и себе. Как же вы угловаты и прямолинейны. Вы что, никогда не изменяете своей жене?

- Я служу там, где изменять не с кем. Там одни душманы и моджахеды. Да еще змеи да ящерицы в пустыне.

- И правильно, - посерьезнела Таня. - Только поймите меня верно, Володя. Я очень уважала, а пожалуй, даже любила Игоря Дмитриевича. И мне не с кем посидеть и поговорить о нем. Олег и его мать удручены, сами знаете чем.

А те, кто приходил на поминки, это совершенно особая публика, озабоченная карьерой и гонорарами. Я хотела поговорить с вами. Но вы меня не поняли, а подумали бог знает что, как настоящий солдафон. Извините меня. Давайте еще раз помянем нашего дорогого Игоря Дмитриевича и разойдемся. Не говорите никому о нашей встрече.

- Хорошо, - пожал плечами Лозович. Ему стало даже неловко от своей грубости. Видимо, эта Таня и впрямь была влюблена в покойного отца, бывает и такое... А он действительно очень похож на него, об этом говорили все.

Он посадил ее в такси, и больше они не виделись. Перед его отъездом в Афганистан был еще какой-то очень странный телефонный звонок.

Некий мужчина позвонил поздно вечером и сообщил ему, что Игорь Дмитриевич погиб не своей смертью, что он якобы видел, как по сельской дороге мчались две "Волги" - одна бежевая Игоря Дмитриевича, а другая черная. Ехали обе на бешеной скорости. А потом черная подрезала бежевую, та упала в кювет, перевернулась и взорвалась.

- Почему же вы не сообщили в милицию? - спросил Лозович.

- Ага, нашли дурака, - прохрипел неизвестный. - Из черной "Волги" вышли два мордоворота с пистолетами, поглядели на горящую машину, сели в свою и уехали. Тут дело нечисто, Владимир Игоревич. Вашим покойным отцом кто-то интересовался и свел с ним счеты. А я тихо-мирно собирал в лесу грибы, и мне всего этого даром не надо. У меня жена, дети, кстати, у вас ведь тоже - и жена, и дочка, и мать. Были бы вы поосторожнее...

- В каком смысле? - недоумевал прямолинейный Лозович. Он никогда ничего не боялся, рисковал жизнью в Афганистане ежедневно, ежечасно, ежеминутно. Но это другое - темные намеки, скрытые угрозы. И кто это - доброжелатель или, наоборот, этот человек угрожает ему чем-то?

- Давайте встретимся, - предложил Владимир.

- Ни за что... Вы лучше подумайте, кто и за что мог отомстить вашему отцу, кому он перешел дорогу. А то трагедия может оказаться не последней...

Владимир собирался еще что-то спросить, но неизвестный положил трубку.

Владимир остался в недоумении. Он знал, что покойный отец был старый автомобилист, водил машину еще с войны, после войны у него были и "эмка", и первый "москвичонок", и первый "жигуленок", а еще и "Победа", и "Волга" "ГАЗ-21", а в конце жизни "ГАЗ-24". И почему это отец перевернулся на сельской дороге в прекрасную, как говорили, погоду в тот день? Из-за Эльвиры?

Вряд ли... Отец был мужественным человеком, неглупым, наверняка знал про образ жизни своей супруги, ему было всего шестьдесят лет, он был в отличной физической форме, как говорили все про него. И не справиться с управлением машины на дороге, которую он знал как свои пять пальцев? Нет, в словах неизвестного определенно была доля правды. А скорее всего это была чистая правда. Непонятно только, какую цель преследовал этот человек. Информировать или запугать?

Трудно сказать...

...И вот он позвонил Тане. Она была совершенно спокойна, никаких эмоций по поводу его звонка не выразила, просто сообщила ему адрес дачи, объяснила, как проехать. Он сел на машину и поехал туда.

...Что-то знакомое показалось ему в длинной худой фигуре, стоявшей на обочине, вернее, не стоявшей, а дергавшейся то к кювету, то обратно к дороге. Он ничего не боялся и спокойно притормозил машину. Тут-то он узнал своего бывшего солдата Виктора Александрова. Мир тесен.

- Если можно, Владимир Игоревич, - сказал Виктор, - поедем отсюда.

Лозович гнал машину по дороге, смотрел вперед, но краем глаза изучал Виктора. Что-то с ним было не в порядке, и две мужские фигуры на дороге он тоже заметил.

- Куда тебя отвезти? - спросил Лозович.

- Не знаю, товарищ полковник, - с отчаянием в голосе произнес Виктор. Честное слово, не знаю.

- Случилось что? - спокойно спросил Владимир.

- Случилось. Ох, как случилось, - голос Виктора задрожал. - А вы.., почему вы оказались здесь? - вдруг спросил он. Он вспомнил про Олега Игоревича. - Лозович Олег Игоревич вам случайно не брат?

- Брат, - подтвердил Лозович. - И действительно, совершенно случайно.

- Да... - задумался Виктор. - И впрямь мир тесен...

- А я ехал к нему на дачу. Дело было.

- Если можно, съездите в другой раз. Отвезите меня куда-нибудь. Ради нашей армейской дружбы. Как десантник десантника.

- За тобой гонятся?