Банда - 2

И это ему понравилось.

***

Худолея Пафнутьев застал в лаборатории - сумрачной захламленной комнате с задернутым черной шторой окном. Освещена комната была лишь каким-то зловещим красным светом фотофонаря. Прошло некоторое время, пока Пафнутьев смог разглядеть эксперта - тот сидел посреди лаборатории, ноги его были вытянуты, руки бессильно свешивались вдоль туловища, голова откинута на спинку стула, глаза закрыты. Когда Пафнутьев вошел и закрыл за собой дверь, Худолей даже не пошевелился. Только рука его слабо дернулась, то ли от смутного желания закрыть дверь, то ли в неосознанном протесте кого еще черти принесли, зачем...

- Живой? - спросил Пафнутьев.

- Местами, - прошептал Худолей в ответ.

- Как настроение? Боевое?

И опять лишь слабое движение руки - той, что была ближе к гостю.

- Устал? - напористо спросил Пафнутьев. - Ночная смена? Наверно вспотел весь?

- Ох, Паша...

- Все один, все один... - продолжал истязать Пафнутьев. - Ни сна, ни отдыха измученной душе, а?

- Ох, Паша...

- Включаю свет!

- - Включай... Выключай... Я сегодня не работник.

- А когда ты работник? Хоть бы расписание повесил на дверях... Так, мол, и так, прошу обращаться после дождичка в четверг, а?

- А почему в четверг? - слабо поинтересовался Худолей чуть приоткрыв глаза.

- Ну не в понедельник же! - Пафнутьев включил свет и увидев в углу стул, присел. Вынув из кармана целлофановый пакет с фотографией, он положил снимок на стол и легонько постучал пальцем, пытаясь привлечь внимание полумертвого эксперта.

- Слушаю тебя, Паша, - чуть слышно проговорил тот и с усилием оттолкнулся от спинки стула, приняв хоть и неустойчивое, но все же вертикальное положение. Но тут же, пронзенный страшной болью, снова, откинулся назад. - Говори, Паша... Я все слышу...

- И все понимаешь?

- Почти... Говори, самое важное, я пойму... Хотя, может быть, ты со мной и не согласишься...

- Что пили? - спросил Пафнутьев.

- О! - встрепенулся Худолей, снова принимая вертикальное положение. Как приятно, Паша, пообщаться с умным человеком... Я тебя имею в виду... Ты ведь не зря повышение получил... Есть в тебе, Паша, умение задать человеку самый главный вопрос... Обладаешь, ничего не скажешь... И что еще в тебе есть... Да, есть, не отнимешь... Тут ты, конечно, того... В общем, понимаешь. На твои вопросы, Паша, хочется отвечать и отвечать... И все так душевно, тактично... Не то что некоторые...

- Кому-то на глаза попался?

- Попался, - безутешно кивнул Худолей и скорбно посмотрел на Пафнутьева красными с перепоя глазами.

- Кому?

- Начальству, - Худолей неопределенно провел в воздухе тощей, узкой ладошкой какого-то синеватого цвета - будто мерзлой тушкой цыпленка провел по воздуху.

- Что пили? - повторил Пафнутьев.

- Ты знаешь, Паша, что самое страшное в нашей жизни? В нашей жизни самое страшное - французское зелье под названием "Наполеон". Уточняю - не коньяк, а какой-то злобный напиток, который имеет ту же крепость, продается в тех же роскошных бутылках с золотыми буквами, но обладает человеконенавистническим характером...

- Втроем уговорили? - прервал Пафнутьев чистосердечные признания эксперта.

- Нет, четвертого угостили, но немного...

- Остальные живы?

- Еще не знаю... Да и сам... То ли выживу, то ли нет...

- Выживешь, - успокоил Пафнутьев. - Закалка - большая вещь.

- Нехорошо говоришь... Вроде, как осуждаешь... Совесть тебя, Паша, будет мучить. Но я тебя прощу... Перед смертью положено всех прощать, ни на кого обиды нельзя держать, уходя в лучший мир, - последние слова Худолей проговорил с трудом и глаза его увлажнились. Он достал из кармана комок носового платка, приложил его к одному глазу, к другому и снова спрятал в карман. - Что у тебя?

- Девушка. Вернее, молодая женщина. Вот, посмотри... Сразу предупреждаю - на снимке одна женщина. Если тебе покажется, что там их две, то зайду позже.

- Красивая, - эксперт отдалил снимок на вытянутую руку и насколько смог всмотрелся в портрет. - Красивая, - снова повторил он.

- Неужели заметил? - усмехнулся Пафнутьев.

- Познакомишь?

- Она не пьет дурные напитки из заморских бутылок и не водят сомнительных знакомств.

- Это я, что ли, сомнительный? - Худолей обиженно поморгал воспаленными ресницами.

- Скажи мне вот что... У тебя есть знакомства в городской газете?

- Ну? - насторожился эксперт.

- Тогда слушай внимательно. Ты делаешь с этой фотографии репродукцию. Увеличь ее раза в три, не меньше... Глянец, кадрировка, обрезка... Чтоб все было на самом высоком уровне. Когда сделаешь, отнесешь в разетуг - Хочешь девочке приятное сделать? - усмехнулся Худолей.

- Я делаю девочке приятное другим способом.

- Каким.? - живо поинтересовался Худолей.

- Не скажу. Отнесешь снимок в газету...

- Я позвоню и тебя там примут, обласкают...

- Третий раз повторяю... Отнесешь снимок в газету. Мне там нельзя возникать.

- Опасно? - проницательно спросил Худолей.

- Да.

- Ага, понятно... Где опасно, иди ты, Худолей... - эксперт отвернулся к черной шторе на окне.

- Отдашь фотокорреспонденту, секретарю, редактору... Кому хочешь. Но снимок должен быть опубликован. И под ним текст. Три-четыре строчки, не больше.

- Какой текст?

- Сейчас я тебе продиктую... Примерно так... Всеобщей любовью пользуется на кондитерской фабрике имени Миклухо-Маклая...

- Такой фабрики нет! - перебил Худолей.

- Ну и не надо, - с легким раздражением ответил Пафнутьев. - Нет такой фабрики, напиши, что на заводе имени Карла Маркса, Фридриха Энгельса, Иосифа Сталина... Не важно. Работает и пользуется всеобщей любовью мастер, золотые руки, что там еще...

- Душа коллектива...

- Правильно, - одобрил Пафнутьев. - Душа коллектива Надежда Петровна Притулина.

- Это она и есть?

- Нет, это совсем другой человек.

- Ничего не понимаю! - Худолей передернул плечами, поерзал на стуле, пытаясь найти, более удобное место, сидя на котором, он бы все понял.

- Пьешь потому что не то, что нужно, - жестко ответил Пафнутьев.

- А что нужно пить, Паша? Подскажи!

- Нужно пить настоящую, чистую, русскую водку.

- Как ты прав, Паша! Как прав! Я готов немедленно последовать твоему совету! Прямо вот сейчас, не сходя с места! Нет, с места мне, конечно, придется сойти, но я имел в виду... В общем, ты меня понял.