Порочная королева

— Но в город мы не проедем, — слабым голосом прошептала Карина. — Нас на посту остановят.

Мужчина согласно кивнул.

— Надо бросить машину и ехать в автобусе, — предложила Великоцкая.

— Нет. Это последний вариант.

— Что же делать?

Андрей долго молчал, и Карина вдруг поняла: какая-то заготовка у него имеется, просто он не решается ее озвучить. Девушка подалась вперед и положила ладонь на твердую руку мужчины. И тут он выдал:

— Нам надо добираться поодиночке.

Карина отпрянула и быстро отдернула руку.

— Ты поедешь на автобусе. Я — в машине.

Иначе не получится.

Мгновенно лицо Карины приняло холодное высокомерное выражение. Она резко развернулась и пошла на кухню. Андрей отправился следом.

— Вот это запахи! — голос его источал довольство и безмятежность. Точно мужчина и вправду всю ночь развлекался с юной любовницей и теперь пребывал в ожидании новой порции плотских радостей. — Тебе, Никифоровна, надо в «Смаке» выступить.

Андрей наложил в тарелку дымящуюся толченую картошку. Отправил туда же несколько ложек салата. Полил собственноручно приготовленным хозяйкой кетчупом куриную булдыжку.

Карина с отвращением отодвинула свою тарелку.

— Поешь.

Теперь в его голосе звучит чуть ли не смиренная просьба. Тоже еще папа Карло нашелся!

— Я не привыкла по утрам до отказа набивать желудок, — задрала подбородок Карина. — У нас в семье…

— Ка-а-ак можно не кушавши?! — встряла бестолковая Никифоровна. — Тебе надо хорошо питаться. Вот помню я, когда в первый раз… Гм…

Старуха схватила тарелку Карины и принялась усердно накладывать в нее картошку. Андрей с усмешкой пристально смотрел на девушку.

Она сильно покраснела и отвела глаза.

— Помидорчика положить? — спросила Никифоровна, хотя уже отправила темно-красные кусочки томатов в тарелку гостьи. — Огурчика…

— Так-то лучше. — Андрей одобрительно кивал хозяйке, но глаза его по-прежнему ласкали лицо Карины. — Ты мне, Никифоровна, мою бабушку напомнила. Она такая же заботливая была. Можно тебя «бабушкой» называть?

Старушка засмеялась несколько неуверенно, однако ответила с готовностью:

— Ка-а-анешна.

Мудрая женщина давно приучилась не обращать внимания на причуды постояльцев.

— А ходит ли здесь, бабушка, автобус на город? — поинтересовался гость, поддевая вилкой оранжевый завиток перца.

— Ка-а-анешна. Рядом-то Северное кладбище. Вот от него идут и идут. Каждые сорок минут.

— Кстати, Никифоровна, ты вчера говорила, что хотела в город съездить яйца продать. Я подвезти могу.

Мгновение хозяйка колебалась.

— Бесплатно, — помог ей принять правильное решение Андрей.

— Ну да ладно! — махнула рукой старуха. — Поеду!

— Только вот что, бабушка, — остановил вспорхнувшую с табуретки Никифоровну мужчина, — у моей дочки сильно разболелась голова… От солнца.

— Ага-ага-ага, — затрещала хозяйка, поглядывая на живот Карины.

— Уж будь добра, поищи для нее какую-нибудь косыночку и сетку. Мы за все заплатим.

Никифоровна проворно выскочила из кухни, и вскоре со двора разнесся крик потревоженных кур: старуха торопливо грабила их гнезда. Андрей сразу же потерял интерес к еде. Очень тихо спросил девушку:

— Ты возьмешь с собою пистолет?

Карина отвернулась и кивнула. Тут же мысленно зло выругала себя: "Дура! Что творишь?"

А вслух быстро произнесла:

— Давай его, — словно согласного движения было мало для доказательства ее готовности исполнить волю мужчины.

— Встретимся на Луначарского. Жди меня на остановке.

В комнате Карина спрятала смоляные волосы под белой шелковой косынкой, которую Никифоровна пожертвовала из своих запасов "саа-авсем за бесплатно" — за пятьдесят рублей.

Красную бейсболку в этот раз надел Андрей.

Девушка завернула пистолет в старухин халат и засунула его в сетку. Снова пискнул разум: "Остановись! Если тебя поймают с этой игрушкой, ни один адвокат не защитит. Спрячь пистолет между подушками. Вот Никифоровна обрадуется, когда найдет!" Однако девушка проигнорировала трусливое подстрекательство рассудка и, прижимая к груди опасную ношу, выскочил вон.

— Сперва дочку забросим на остановку. Ей тут еще в одно местечко надо, — сообщил Андрей сидящей рядом с ним Никифоровне.

— Ка-а-анешна, — отозвалась она, расправляя широкую юбку.

Когда Андрей выруливал со двора Загадаевой, участковый Фунтиков находился в соседнем доме. Получив приказ выяснить, нет ли в деревне чужаков, он ринулся к обиталищу трактирщицы. Однако, решив провести операцию на должном уровне, предварительно заглянул к соседке Никифоровны: мол, не видела ли она чего? не слышала ли? не таит ли каких подозрений?

Но тут засиженный веснушками нос мента учуял такой знакомый и родной запах самогона. Фунтиков с грозным видом стоял над баклажкой чистого как слеза ребенка первача, хозяйка кричала в голос, а синие «Жигули» уходили все дальше и дальше по узкой, кривой улице.

— Значит, бабушка, постояльцы тебе скучать не дают? — улыбнулся Андрей.

— Я вообще скучать не умею! — категорично отозвалась Никифоровна. — А уж в молодости…

Она верещала, как заведенная, довольная тем, что у нее нашелся добровольный слушатель.

Сперва мужчина подзадоривал старушенцию вопросами, но очень быстро понял: природному болтуну собеседники ни к чему — и замолчал.

Карина подняла голову, и в зеркальце машины ее глаза и Андрея встретились. Он словно беззвучно просил: держись! А Никифоровна все продолжала свой бесконечный рассказ про радости и трудности современной старухи. Она не чувствовала, что ее бодрый голос звучит диссонансом в напряженной охрипшей тишине.

Андрей затормозил, немного не доезжая до кладбища. Карина выбралась из машины и, не оглядываясь, быстро пошла вперед. За ее спиной мужчина спросил:

— Бабушка, не будешь против, если мы минут на пять у какого-нибудь магазинчика остановимся?

— Ка-а-анешна.

На непослушных ногах Карина подошла к остановке и быстро огляделась. Несколько зеленых лавочек под широким навесом. Три старушки торгуют рябыми тугими георгинами и печальными шелковыми розами. А дальше через дорогу простирается город мертвых. Ровные ряды памятников, крестов, оградок. Между ними грустит под серым осенним небом пряничная молельня.

Возможно, где-то здесь, за плакучими ивами, лежит в земле мальчик Ваня.

Карина сильнее сжала ручки сетки. Девушке показалось, что одна из цветочниц бросила на нее подозрительный взгляд: появилась откуда-то со стороны посадок, к могилкам не подошла, сразу же пристроилась ждать автобус. Великоцкая нервно дотронулась до белой шелковой косынки, но не решилась стянуть это безобразие с головы. Впервые в жизни девушка испытала недовольство оттого, что природа наградила ее слишком густыми и черными волосами. Шатенке (да даже блондинке!) легче затеряться в толпе. А она… Такое ощущение, что все внимательно рассматривают ее. Наконец-то подошел длинный желтый автобус. Карина заскочила в него одна из первых и плюхнулась на сиденье у окна.

— Свободно у вас?

Рина скосила глаза. С нескрываемым интересом на нее смотрел парень с головой, вытянутой, как огурец. Девушка кивнула и отвернулась.

— Сегодня похолодало, — попытался завязать разговор с красивой попутчицей огурцеголовый.

Карина не ответила, даже не взглянула на парня, и тот сник. Сердце девушки стучало все сильнее, точно разгонялось вместе с автобусом.

Вот он, огромный щит с нереально доброй физиономией гаишника и надписью: "Мы в ответе за ваши жизни". Водитель резко сбавил скорость.

Впереди вилась еле ползущая очередь из разнокалиберного автомобильного транспорта.

— Что такое? — зашушукались бабуси, вытягивая шеи.

— Авария, наверное, впереди, — предположил кто-то.

Старичок в очках с видом знатока возразил;

— Не авария — преступников ловят.

Карина почувствовала, что сумка с пистолетом налилась свинцом. Девушке хотелось выпустить из рук сетку: "Нет! Это не мое! Я не имею никакого отношения к оружию, во всей этой безумной запутанной истории!"