Подозреваемый (в сокращении)

Дарил попытался заглянуть в приоткрытую дверь.

— А где Ганж?

— Все, кто находился в доме, арестованы.

— Ага. Ладно. У меня там вещи. Можно войти?

— Вам разрешат войти, когда полицейские закончат работать.

— Я могу идти?

— Да.

Ссутулившись, Дарил Иши пошел прочь, ни разу не оглянувшись. Мэгги следила за ним, повизгивая.

— Что это с ней? — спросила Каули.

— Может быть, он пахнет этим домом? Ей не понравился запах этой химии.

— Кому ж он понравится, — сказала Каули, провожая взглядом Дарила. — Этот парень идет по стопам своего брата. — Она повернулась к Скотту, и лицо ее смягчилось. — Простите, если вам это было неприятно. Надо было сразу объяснить, зачем мы вас позвали, а Бад представил дело так, будто это бог знает какой почет.

В голове у Скотта теснились слова, которые он хотел бы сказать, но он боялся, что они прозвучат как извинение либо оправдание, и в итоге просто пожал плечами.

— Не берите в голову.

Они вернулись в Макартур-парк, и, когда Каули затормозила перед машиной Скотта, он вспомнил о видеозаписях.

— У Мелона было видео с камер «Тайлера» и клуба «Ред». Можно мне их посмотреть? — спросил он.

Она удивилась.

— По мне, так пожалуйста. Но увидите вы только то, что и так известно от барменов и официанток. Больше там ничего нет.

— Я никогда не видел ни Паласяна, ни Белуа. Только застывшие фотографии.

— Хорошо, я могу это сделать. Они в вещественных доказательствах, я их оттуда достану. Но, вероятно, не сегодня. Сегодня я буду занята Иши.

— Я понимаю. Все равно когда. Спасибо. — Скотт вышел, открыл дверцу для Мэгги и посмотрел на Каули. — Я не сумасшедший. И голова у меня не дырявая.

Каули смутилась.

— Я знаю, что вы не сумасшедший. Я бы тоже захотела их посмотреть.

Скотт кивнул. Она уехала, он проводил ее глазами и посмотрел на часы. Было всего десять минут двенадцатого. У него оставался почти целый день, чтобы поработать с собакой. Мэгги завиляла хвостом. Скотт почесал ей за ухом.

— Ты моя хорошая. Не надо было брать тебя в этот дом.

Он ехал на тренировочную площадку, волнуясь, как бы все эти химикаты не нанесли ущерба обонянию Мэгги.

На площадке вовсю жарило солнце.

— Не подглядывай! — сказал Будрес.

Пот заливал Скотту глаза.

— Никто и не подглядывает.

Скотт опустился на корточки возле Мэгги за оранжевым нейлоновым экраном. Экран был туго натянут между двумя шестами, врытыми в землю. Он нужен был для того, чтобы Мэгги не видела, как сотрудник К-9 Брет Даунинг прячется в одной из четырех оранжевых палаток, разбросанных по площадке. Когда Даунинг спрячется, Мэгги нужно будет найти его по запаху и лаем оповестить об этом Скотта. Скотт чесал ей грудь и говорил комплименты, и резкий хлопок выстрела застал их врасплох.

Скотт с Мэгги сжались, но Мэгги тотчас встряхнулась и вильнула хвостом. Скотт вознаградил ее куском колбасы и заворковал, какая она хорошая, ласково ероша ее шерсть.

Будрес сказал:

— Тебя тоже надо подкормить этой колбасой. Как ты дернулся!

— В следующий раз, пожалуйста, отойди подальше. Я чуть не оглох.

Будрес стрелял еще несколько раз. После каждого выстрела Скотт давал Мэгги угощение. Так они учили ее связывать внезапный резкий звук с приятными впечатлениями.

Будрес махнул Даунингу: мол, продолжай.

— Кончай сюсюкать, — сказал он Скотту. — Приготовились. Люблю я смотреть, как она ищет.

Они уже восемь раз выполнили это упражнение — с пятью разными полицейскими с роли «плохих парней», чтобы запахи были разные. Мэгги работала безупречно. Скотт с облегчением убедился, что химические запахи не нанесли вреда ее обонянию.

Леланд понаблюдал за ней и пришел в такое восхищение, что решил тоже сыграть роль плохого парня. Он потерся обо все четыре палатки, а потом забрался на дерево в дальнем конце площадки. С этим трюком она разбиралась целых двадцать секунд, потом взяла его след от палаток и безошибочно нашла его.

С дерева Леланд спустился без обычной своей насупленности.

— Эта собака чуть ли не лучшая из всех, что я видел, по верхнему чутью.

Верхнее чутье — это значит ловить запах в воздухе. Нижнее — ловить запах ближе к земле, как это делают, например, бигли.

Скотту льстила похвала Леланда, но он обрадовался, когда Леланда позвали в питомник к телефону. Он боялся, что Мэгги опять захромает и Леланд это заметит.

Будрес со Скоттом и Мэгги проделали это упражнение еще раз. Мэгги выполнила его безупречно и, очень довольная собой, вприпрыжку вернулась к Скотту, за что и получила еще кусок колбасы.

Будрес отпустил Даунинга и повернулся к Скотту.

— Скажу тебе, собака с таким носом наверняка спасла жизнь многим солдатам, что имеют дело с самодельными бомбами. Это факт. Ее не обманешь.

Будрес работал в авиации с собаками, натасканными на взрывчатые вещества, и знал о них не меньше Леланда, и Скотт решил задать ему вопрос:

— Дом, где мы были, пропитан запахом амфетамина, такой мерзкой химической вонью. Мы вошли, и она сразу же стала искать. Как ты думаешь, могла она принять эфир за взрывчатку?

Будрес сплюнул.

— Такие собаки в запахах не путаются. Если она отреагировала на запах, значит, это был запах, который она знает.

— Когда мы уходили, она среагировала на живущего там парня.

Будрес с минуту подумал.

— Некоторые компоненты, типичные для лабораторного амфетамина, используют и для самодельных бомб, но это очень распространенные ингредиенты. Мы не натаскиваем наших собак на распространенные вещества. В противном случае собаки бы делали стойку на каждый магазин моющих средств.

— То есть эфир не мог сбить ее с толку?

Будрес протянул Мэгги руку. Она понюхала и легла.

— Ее, с таким носом? Нет. Она просто лежит, но при этом чувствует тысячи запахов — как мы различаем тысячи оттенков зеленого или синего. Если я тебе скажу: «Покажи, где оранжевая палатка», ты тут же покажешь на оранжевую, а на другие цвета не обратишь внимания. Вот и у нее с запахами точно так же. Если ее учили находить динамит, ты можешь завернуть динамит в пластик, зарыть на два фута в землю, обрызгать виски — и все равно она его учует. Удивительно, да?

— Как ты думаешь, почему она среагировала на него? — спросил Скотт.

— Не знаю. Скажи своим детективам, чтобы поискали в этом доме самодельную бомбу. — Будрес рассмеялся. — Давай еще раз повторим упражнение.

Скотт взял было Мэгги на поводок, как вдруг из питомника вылетел Леланд.

— Офицер Джеймс!

Скотт оглянулся. Будрес недовольно пробормотал:

— Ну что там еще?

Леланд размашисто и сердито шагал к ним.

— Скажите мне, что я ошибаюсь. Скажите, что вы не посмели без моего разрешения принять участие в сегодняшней операции.

— Я не принимал участия. Я наблюдал.

Леланд, разогнавшись, затормозил, только уткнувшись в Скотта носом.

— Я точно знаю, что вы с собакой приняли участие в задержании. И теперь пострадает моя задница.

Мэгги зарычала. Но Леланд не двинулся с места.

— Отзовите собаку.

— Фу, Мэгги! Лежать.

Мэгги не подчинилась. Она не сводила глаз с Леланда.

— Лежать.

Мэгги зарычала громче, и Скотт подумал, что еще секунда — и Леланд выгонит их из К-9 с треском.

— Ты вожак, — тихо сказал ему в спину Будрес. — Веди себя как вожак.

— Лежать, — повторил Скотт командным голосом. — Мэгги, лежать.

Мэгги легла на живот, но прямо у ног Скотта. Скотт облизал губы.

— Мы не принимали участия в задержании. Я вообще не знал, что кого-то будут арестовывать, пока не пришел в «корабль». Я думал, меня вызывают, чтобы вернуть материалы дела. Честное слово, сержант.

Интересно, кто пожаловался и почему, подумал Скотт. Он вспомнил полицейского, налившегося краской ярости, когда Мэгги рванулась к нему.

— Мы здесь уже больше часа, и вы ничего об этом не рассказали, — сказал Леланд. — Это заставляет меня думать, что вы от меня что-то скрываете.