Белое сияние

С ружьем в руках она на цыпочках подкралась к двери. Теплый ствол позволял чувствовать себя в большей безопасности. Она осторожно направила дуло наружу.

Вокруг стояла полная тишина.

Кровь стучала в ушах. Она чуть шире приоткрыла дверь, но вдруг чья-то рука выхватила ружье из ее рук. Она потеряла равновесие и рухнула лицом в снег, в ту же секунду почувствовав, что дуло упирается в затылок с такой силой, что кожа вот-вот треснет.

Тяжелое зловоние волной накрыло ее, она закашляла.

— Вот это да! — От того, что он долго ни с кем не разговаривал, голос скрипел, как несмазанная телега. — Вот это удача! Повезло так повезло!

13

Эбби наконец решилась позвонить матери. В голосе Джулии звучали волнение и страшная тревога. Эбби знала, как плохо стресс отражается на ее здоровье, и все время повторяла, что Лиза найдется, что все будет хорошо и нужно думать только об этом, предоставляя полиции во всем разобраться.

— Ты знаешь, над чем Лиза работала в последнее время? — спросила Эбби. — Меня спрашивали об этом в полиции, а я понятия не имею.

— Когда была маленькой, она могла поделиться своими секретами, что-то рассказать, но выросла и стала чересчур скрытной. — Джулия вздохнула. — Пожалуй, это у нее от меня. Я никому не даю даже взглянуть на свою работу, считаю это совершенно невозможным, пока она не напечатана. Твоя сестра, наверное, тоже так думает.

Пока Эбби соображала, о чем бы еще спросить, Джулия поинтересовалась:

— Ты спрашивала у Мэг?

— Мэг? — переспросила Эбби.

— Она работала с Лизой. Когда Лиза звонила в подавленном либо, наоборот, приподнятом настроении, то всегда упоминала Мэг, или превознося ее до небес, или кляня почем зря. Должна сказать, странное это существо — Мэг, с ней, наверное, непросто работать. Сегодня она несносна, а на следующий день — просто прелесть.

У Эбби складывалось впечатление, что Мэг — Лизина сестра-близнец, и она почти торжествовала при мысли, что сестре приходится терпеть выходки, так похожие на ее собственные. Чем не лекарство для строптивой сестры? Молодчина, Мэг! Так держать!

— Мам, а ты не знаешь ее фамилию?

— Лиза никогда не называла Мэг по фамилии.

Они еще немного поговорили о Лизиной чрезмерной скрытности, и Эбби сменила тему:

— Ты никогда не слышала от нее о преподавателе по фамилии Кроу?

— Конечно, слышала. Помнится, сначала где-то с год они были лучшими друзьями и тесно сотрудничали, потом между ними произошла какая-то размолвка. Лиза так и не рассказала, что за кошка между ними пробежала; может быть, Лиза услышала критику в свой адрес. Ты же знаешь, как болезненно твоя сестра воспринимает критические замечания.

— А она что-нибудь говорила о суде?

— О суде? — встревожилась Джулия.

— Не волнуйся, ничего страшного, — поспешила успокоить ее Эбби. — Если ты об этом ничего не знаешь, значит, это не то, что я подумала. Я просто кое-что для себя проясняю.

Итак, Лиза не сказала матери ни о своих обвинениях в адрес Кроу, ни о последовавшем судебном предписании. Сестра не любила распространяться не только о своей работе, но и о других делах.

— Как Ральф?

— Он почти поселился здесь, но я особенно не возражаю. Рыбный пирог у него получается отменный.

Эбби растерянно заморгала. Джулия позволяет Ральфу для себя готовить? А говорят, чудеса бывают только в книжках.

— Он рядом?

— Нет, ушел за газетами. Ты же знаешь, он дня прожить не может, чтобы не узнать последние новости.

Эбби повесила трубку, чувствуя безмерную благодарность Ральфу, и снова погрузилась в изучение толстого справочника. На этот раз, просмотрев телефонные номера Фэрбенкса, она набрала номер университета и попросила к телефону Мэг.

— Какая Мэг? Какой факультет?

— Извините, я не помню ее фамилии. Может быть, институт Джона Росса?

Последовала пауза — женщина уточняла информацию, а Эбби вспоминала институт, в котором работала сестра. Жуткая парковка, но помещения светлые, в лабораториях полным ходом идет работа. Впрочем, сотрудники всегда готовы остановиться и поболтать с тобой минуту-другую. Институт назван в честь Джона Росса, который в 1830-е годы обнаружил Северный магнитный полюс. После Николы Теслы с его многочисленными изобретениями в электротехнике и радиоэлектронике и Фрэнка Уиттла, который сконструировал газотурбинный двигатель, он был любимым героем Лизы.

— К сожалению, — ожила трубка, — не могу отыскать никого с таким именем… Погодите-погодите… У нас есть Мэган Уилсон в Геофизическом институте. Соединить вас?

— Да, пожалуйста, — сказала Эбби, хотя Лиза не занималась геофизикой.

В трубке щелкнуло, потом пошел сигнал вызова, но никто не подходил к телефону. Эбби положила трубку — что ж, она позвонит туда попозже.

А пока надо связаться с Томасом, Лизиным начальником, другом и учителем. Но на коммутаторе ей сказали, что он в отпуске и вернется только через три дня. Не успела она еще о чем-то спросить, как женщина отсоединилась.

Эбби сбегала в местный супермаркет, купила сигареты, вино, хлеб, джем и кое-какие консервы, потом вернулась домой и снова собралась звонить Мэг, как вдруг Моук громко залаял — низко, раскатисто. От неожиданности и страха Эбби выронила трубку, волосы встали дыбом, сердце начало бешено колотиться.

— Господи, Моук! В чем дело?

Ухватив пса за холку, она велела ему замолчать. На пороге в лучах солнца стояла Диана, она была в джинсах и легкой рубашке. Наверное, по местным понятиям, резко потеплело, правда, Эбби этого на себе пока не почувствовала. В руках Диана держала листок бумаги, выглядела она растерянной.

Моук сердито зарычал.

— Прекрати! — велела Эбби, и Моук, тут же перестав рычать, вопросительно посмотрел на нее, будто желая уточнить, верно ли он понял команду.

— Вот это да! — Диана уставилась на пса. — Я знала его еще щенком — он никогда не рычал. Ни разу. Наверное, считает, что тебя нужно защищать или что-то в этом роде.

— Скорее всего, второе, — уныло заметила Эбби. — Лично я считаю, что на него больше повлиял бутерброд с маслом, который я дала ему сегодня утром.

Она внимательно посмотрела на Диану, но не заметила в ее поведении ничего такого, что могло бы ее насторожить. Диана дружила с Сэффрон с самого детства, еще до школы. Узнав об этом, Эбби поняла, почему Диана тогда так бурно отреагировала, увидев ее с Кэлом. Никто ничего ей не сказал в лицо, зато за спиной злословили и поносили.

— Хочешь кофе? — отважилась предложить Эбби, пытаясь закрепить пока еще столь зыбкий мир с Дианой, которая вчера первая сделала шаг навстречу.

— Нет… спасибо. — Она улыбнулась одними губами, глаза оставались бесстрастными.

— Диана, ты знала Мари Гилмоут?

Диана покачала головой.

— Лиза никогда о ней не говорила?

— Я услышала это имя, только когда обнаружили тело. Извини, ничем помочь не могу, — сказала она и протянула Эбби сложенный вчетверо листок. — Я пришла, чтобы передать тебе вот это.

Эбби развернула вырванный из школьной тетрадки листок и начала хватать ртом воздух: у нее тут же перехватило дыхание.

Нарисованное вокруг слова „целую“ сердечко обрамляли значки поцелуев — точно так же она подписывалась, когда они обменивались записками во время контрольных в школе.

Дыхание к ней вернулось, но тут же закружилась голова. Господи! Господи! Как же мне тебя благодарить!

Лиза жива.

— Откуда это у тебя? — Эбби втащила Диану в дом. Руки дрожали.

— Дядя принес. — Диана смотрела вниз, куда-то в пол. — Его зовут Мэлоун Фишер, но здесь называют Полоумный Мэлоун. Он охотник — ставит капканы на зверя. Живет в горах. Людей не очень жалует. Люди его тоже недолюбливают, поэтому хорошо, что он там живет. Он приходит в город раза два-три в год, только чтобы пополнить запасы. Пришел вчера поздно вечером, весь какой-то взбудораженный. Болтал без умолку. — Диана нервно теребила свою косу. — Сказал, ему нужно „кое-что женское“ и попросил меня помочь.