Бегство в ад

- Ты прелесть, крошка. И в один прекрасный день...

Кул бросил:

- Заткнись и пошли отсюда.

- Ублюдок, - буркнул Джонсон.

Судя по тому, как девушка держала револьвер, она знала, как с ним обращаться.

Джонсон качнулся к двери, рванул её на себя и вывалился наружу. Кул бросился за ним.

- Питер, - окликнула Серафина.

Он задержался и заверил девушку:

- Больше он вас беспокоить не станет. Во всяком случае, сегодня.

- Я знаю. Он просто перепил, в этом все дело. Мне очень жаль.

Ее лицо пылало. В мягком свете кожа её казалась теплой и шелковистой. Кул и не подозревал, как она хороша.

Отбросив эту мысль, он напомнил себе, что у него и так хватает проблем. А она сказала:

- Я хочу поблагодарить вас, Питер. Не возражаете, если мы перейдем на "ты"? Теперь мы достаточно хорошо знаем друг друга, верно? Ток иногда неуправляем, и мне жаль, что он где-то раздобыл бутылку.

Кула заинтересовало, не повлияла ли бутылка самогона на планы девушки. С оружием Джонсон был хозяином положения, так что Питер был просто признателен слабости этого нахрапистого наглеца, которая привела его в комнату девушки.

- Теперь с вами все будет в порядке? - спросил он.

Она улыбнулась и чуть приподняла револьвер.

- У меня есть эта штука. Ничего бы не случилось, если бы ты мне доверял. Мой маленький пистолет ещё у тебя? Когда он достал пистолет из кармана, её улыбка на миг поблекла, но тут же расцвела снова.

- И письмо тоже?

- Да.

- Ты над ним думал?

- Над письмом? Нет, для меня в его содержании нет смысла. Не понимаю, как оно может помочь Гедеону.

- Дай его мне, я разберусь.

Кул покачал головой.

- Когда мы будем в Гватемале.

- Дай сейчас же, - резко потребовала она.

Он покосился на револьвер в её руке.

- И не пытайся, крошка. Не сейчас. Ток хотел вытащить его у меня, но был слишком пьян. Не следовало поручать ему такое дело. Но больше я не лягу спать и не отдам письма, пока мы не окажемся за границей, понятно?

Ее лицо превратилось в застывшую маску. Она направила было револьвер на Кула, но тут же пожала плечами и презрительно отбросила его в сторону.

- Ты зря упорствуешь.

- На то есть причины.

- Ток вел себя глупо. Я ему сказала, что у тебя письмо, которое нужно мне, но он с пьяных глаз переусердствовал. Может, он надеялся угодить мне, забрав у тебя письмо. Я бы избавилась от него, но но он нам слишком нужен. Сейчас он совсем развалился, но утром будет в норме. Мы должны улететь на рассвете.

- Чем раньше, тем лучше, - согласился он.

Пытаясь закутаться в клочья пижамы, девушка выглядела очень женственной и беспомощной. Кул ощутил, как пересохло в горле, и удивился было, но потом решил не уподобляться Току Джонсону. Он пожелал спокойной ночи, и когда она кивнула, не покидая своего угла, вышел навстречу мраку ночи.

Теперь на ферме огней не было. Молчание гор разорвал странный судорожный звук. Кул догадался: рвало Джонсона. Свет в комнате Серафимы погас. Кул пошел на шум и нашел согнувшегося пополам Джонсона между засохшими стеблями кукурузы. Во мраке горы нависали над ними темной громадой.

- Ток, пошли спать.

Лицо толстяка забелело во мраке.

- Я думал, ты останешься с ней.

- Сегодня ночью ей ничего не хочется.

- Ты ошибаешься - ей хочется всегда. Но не меня. В один прекрасный день...

- Забудь, - посоветовал Кул. - Я сожалею, что пришлось тебя ударить.

Ток выпрямился и втянул полную грудь воздуха.

- Дай время, ты ещё не так пожалеешь.

С рассветом Джонсон как ни в чем не бывало взялся за дело. Он тихонько насвистывал, пока они пили кофе, который принесла хозяйка. Серафина постаралась насчет ланча и в результате набрала небольшой сверток сандвичей с ветчиной. Когда они выехали на аэродром, туман окутал горы и намочил шоссе. К шести утра они уже снова были в воздухе и летели на запад, к Миссисипи.

Они совершили две посадки, чтобы дозаправиться, прежде чем прилетели в Техас. Разговаривали мало. Ни Серафина, ни Джонсон ни словом не обмолвились о прошлой ночи. Техасский аэродром к западу от Хьюстона был чуть получше предыдущих. По соседству оказалась площадка для гольфа, предлагал свои услуги клуб и весьма приличный ресторан. Джонсон сказал, что хочет проверить мотор, но это не отнимет больше часа. А они тем временем могли бы выпить и поесть горячего.

Серафина отвергла мысль о ресторане - это привлекло бы лишние взгляды, поскольку после двух дней полета выглядели они не лучшим образом.

Она, пожалуй, поумнее нас обоих, - решил Кул и распрощался с надеждой принять душ. Истосковавшись по газетам, он купил в киоске на аэродроме одну из местных, но сообщений про убийство в ней не оказалось. Филадельфия была слишком далеко, чтобы интересовать техасцев.

Неподалеку от киоска стояла будка телефона-автомата. Кул видел, Серафина что-то обсуждает с Джонсоном у самолета. Он не боялся, что они улетят без него; этого не случится, пока Серафина считает, что письмо Гедеона у него. Интересно, что бы случилось, узнай она, что он её морочит? Этот вопрос он решил отложить до лучших времен.

После того, как они пересекли Миссисипи, стало теплее, и сейчас солнечные лучи пробивались сквозь разрывы в облаках. Кул разменял у киоскера деньги и отправился в здание клуба, чтобы поискать другой телефон. Так рано сохранялся шанс застать Элис в доме на Честнат-хилл.

Телефонистка в Хьюстоне обещала перезвонить, как только установит связь. Он заверил, что не отойдет от телефона. Пока он ждал, в будке становилось все жарче. Мимо прошла четверка игроков в гольф; на них были свитера и кепки с длинными козырьками. Их туфли с шипами металлически скрежетали по плиточному полу.

В воздухе гудели нескольких маленьких частных самолетов. Тут он услышал, как телефонистка в Филадельфии назвала его номер, его вдруг охватила паника, и он чуть не повесил трубку. Он совершил ошибку. Если звонок проследят, если ответит не Элис, полиция узнает, где он. Но вешать трубку было поздно. В любом случае им нужно поговорить. Сейчас это было для него важнее всего.

Телефонистка попросила:

- Опустите, пожалуйста, три доллара шестьдесят центов.