Если он такой умный, почему он такой мертвый

- Ну слушай. Я продолжаю делать вид, что чрезвычайно обеспокоен проблемами моды на туманном Альбионе, а сам возвращаюсь в параллельный мир и снова вижу:

как на причале мрачные братья Собашниковы прощаются со своей плавучей красоткой; как она, прекрасная и легкая "Анастасия", отходит от причала для местного веселого круиза; как в руках господина Дыховичного победно пенится шампанское в бокале; как ветер рвет подымающие паруса и солоноватые брызги волн...

- Эй, ты где? - прерывает видение Анастасия. - Я здесь. - И я здесь. - И что? Повторить? - Нет, повторять ничего не надо, - смеется. - А лучше скажи, сколько нам еще в этой дыре сидеть? - Минут пять. - Правда? Анастасия не верит, я вынужден божиться, и она бежит в море, и плещется в нем, и счастливо смеется - она не знает, что через несколько дней мы расстанемся. Так сложились обстоятельства и мы вынуждены будем проститься.

Девочка проявит мужество, она не будет плакать, только, уходя к самолету, недоуменно передернет подростковыми плечами. Я буду смотреть вслед и ждать: вот-вот оглянется - она не сделает этого, и будет права. А пока она счастлива - выходит из моря. И когда она, сотканная из смеха, солнца и брызг, выходит из свободного морского пространства, за ее спиной, будто лопается стекло огромного небосклона. Анастасия удивленно оглядывается: - Гроза? - Если он такой умный - почему он такой мертвый? - вещаю себе под нос. - Что? - Будет, говорю, дождь, - и поднимаюсь на ноги. - Вперед, радость, нас ждет цивилизация: бензин-керосин и прочие сульфаты-нитраты! - Ура! - смеется Анастасия. - Отравимся алюминиевыми огурцами и умрем через сто лет и в один день. - В муках я не согласный помирать. - А мне плевать! - Плеваться некрасиво! - Мне все можно, вот!.. Тьфу-тьфу! - Ах ты, еще и верблюд!.. - Верблюд - это ты, а я - верблюжонок! Мы дурачимся и, обнимаясь, бредем по мокрой кромке вечного моря. И такое впечатление, что мы идем по кромке неба - потому что наших следов на песке уже нет.

КОНЕЦ