Девять дней до весны

— Кто? — раздалось наконец за дверью.

— Тамара, это я.

Но дверь не открылась. Возникла пауза. Она не уходила, но и открывать не спешила.

— Это Илья. Твой муж, — сказал он голосом томным и глупым.

— Ну и что?

— Я не виноват во всей этой истории. Я никого не убивал. Ты что, не знаешь, как работает милиция? Им бы только кого-нибудь посадить.

— Мне все равно, виноват ты или нет.

— Тамара, если хочешь поругаться, давай сделаем это цивилизованно. Не через дверь. В конце концов, это наша квартира. Я тоже имею право…

Дверь открылась.

Она стояла растрепанная, зареванная, в халате, застегнутом не на те пуговицы. Полы перекосились, видимо, одевалась наспех.

— Что случилось? — вздохнул он.

— Ты серьезно?!

— Я понимаю: Яна убита. Но это еще не конец света.

— Ах, так!

— Но ты же про нее знала.

— Я знала только то, что ты мне рассказывал. А сколько не рассказывал?

— Я могу пройти в комнату? Так и будем стоять в прихожей?

— Я знаю, почему тебя отпустили. — Она так и не посторонилась.

— Потому что я никого не убивал.

— Отец заплатил.

— Что?!

— Папа заплатил деньги.

— Да с чего это?

— Чтобы не было позора.

— Как много мы о себе понимаем! — разозлился он. — Не платил он за меня, успокойся.

— Да? Тогда почему тебя отпустили?

— Потому что я никого не убивал. Тамара, я устал. И хочу есть.

— А я не хочу тебя кормить.

— Ты моя жена.

— Уверен?

— Штамп в паспорте стоит.

— Хоть десять. Мне надоело, что родители покупают мне мужей.

— Хорошо. Только давай поговорим об этом завтра? Ты хоть понимаешь, насколько в нашей с тобой жизни стало меньше проблем?

— И после этого утверждаешь, что не ты ее убил!

— Спроси у своего папы, кто ее убил!

— При чем здесь папа?

— Тома, это глупо. Меня выпустили, Яны больше нет. Что нам мешает теперь жить долго и счастливо?

— Теперь все мешает. Я просто не могу заставить себя дотронуться до тебя.

— Пройдет. Это психологический шок. Давай, милая, я пройду в комнату, поем, помоюсь, потом отосплюсь. Если тебе противно будет на меня смотреть и завтра, и послезавтра, и через три дня, то мы разведемся.

— Нет.

— Что, разводиться тоже не хочешь? — усмехнулся Илья. Ребенок! Все еще ребенок!

— Ты, конечно, можешь войти, но я тогда уйду.

— Куда?

— К родителям.

— А квартира? — растерялся он.

— Живи.

— Да за кого ты меня принимаешь? Ну, нет! Это мы уже проходили! Ну, хорошо. Я сам выясню, кто убил Яну. Я его найду.

— Нет! — испугалась Тамара. — Не надо никого искать. Я тебя очень об этом прошу.

— И так плохо, и так плохо. Я не собираюсь тебя уговаривать. Ухожу. Буду ночевать у родителей. Номер моего телефона ты знаешь. Все. Пока.

Но к родителям он не поехал. А поехал в офис, к тестю. Та фирма, куда пришла полгода назад работать Яна, была одним из филиалов. А головной офис находился в центре. Там и сидел Папа. Именно так и думал о нем Илья: с большой буквы.

Потому что, будь у Тамары другой Папа, все было бы проще. Больше проблем, но меньше соблазнов. И самый главный соблазн: поторопиться со свадьбой. Потому что не думать о том, что такой шанс выпадает только раз в жизни, он не мог. Яна свое дело сделала: приучила его не жить, а устраиваться.

Глава пятая~ПЯТЬ С ПОЛОВИНОЙ МЕСЯЦЕВ ДО ВЕСНЫ

Он давно уже заметил: мать не просто смотрит. Она ждет. И чего ждет, тоже понятно. Сын давно уже вырос. Он нравится женщинам. Просто никак не может сделать выбор. Оно и понятно: такому, как Илюша, трудно найти себе пару.

«Артист, ну артист!» — думала мать, наблюдая за тем, как ее драгоценный Илюша колет дрова или играючи несет ведра с водой. Легко, будто танцуя. А соседская Машка высунулась из окна по пояс и трясет тяжелой русой косой. Вот, мол, и я какая ладная! Но Илюша не для Машки.

И вот почувствовала: у сына кто-то есть. Уже целых полгода. Но почему прячутся по углам? Почему домой не приведет? С родителями не познакомит? Не по-людски это.

Неужели будущая сноха не желает с ней знаться? От одежды сына последнее время пахнет какими-то резкими, вызывающими духами. Он изменился. Стал по-другому одеваться, по-другому говорить. Не хочет больше проводить отпуск на даче. И эта поездка на курорт… А на какие деньги?

Как всякая мать, она желала своему ребенку лучшей доли, но из всех знакомых самым счастливым и преуспевающим оставался для нее двоюродный брат Петя, технолог на крупном предприятии, получивший от работы шикарную трехкомнатную квартиру и раз в два года меняющий машину. И жена у Пети была хорошая, а главное, простая. И за столом с родственниками сидеть не чуралась, и когда родня собиралась на свадьбы или похороны, столы помогала накрыть. Простая, одним словом. Хоть и жена технолога.

А ну как приведет в дом девицу, из тех, что полуголые по улицам ходят? В юбчонке до пупа, с синими губами да синими ногтями? И ни к родителям, ни на дачу носа больше не покажут. У молодых, конечно, своя жизнь, но только при такой жизни внуков не дождаться. Некогда им.

Решив ее немного успокоить, Илья привез на дачу Тамару. Не Яну же? Тогда быть скандалу. Мать, конечно, в лицо ничего не скажет, но потом начнет выговаривать: «Не пара…»

Когда на даче появилась Тамара, мать просто расцвела. Думая, что никто не замечает ее маленьких хитростей, потихоньку расспрашивала ту о семье, о работе, о родительской даче. А краем глаза в это время наблюдала, как девушка режет овощи в салат. Главное, что старательно. Умению-то можно научиться, было бы уважение к человеку пожилому, прожившему жизнь.

— Я секретарем работаю, — не стала скрывать Тамара.

Мать вздохнула тихонько. Секретаршей мужнина жена работать не должна. Но ничего, когда родится ребеночек, все устроится само собой. А с Илюшей ребеночек родится быстро, вон он какой ладный. Ладный да складный.

— А родители твои где работают, Тамарочка?

— Мама не работает.

— На пенсии?

— Просто дома сидит. Папа работает.

— Вот и я до пенсии дотянула, слава богу. Пусть Борис мой упирается, ему еще три года осталось. А картошка у вас тоже вся замокла в этом году? Дожди-то какие льют.

— Мама, они картошку на даче не выращивают, — оборвал ее Илья.

— Что, земли мало? Вот и нам давали поначалу только шесть соток. Ну что там вырастить можно? Потом еще прирезали, конечно. Вот и имеем сейчас картошечку свою, да морковку, да свеколку. Зелень опять же своя. И всю осень еще своя будет. А зимой я ее на подоконник в горшочек высажу.

Илья привычно пропускал рассуждения матери мимо ушей. Каждый год одно и то же. А Тамара ничего, слушала.

«Вот бы мне с таким же выражением лица слушать ее мать! Будущую тещу! — подумал он. А потом спохватился: — Не жениться же на ней я собрался?»

— Мама, мы ужинать скоро будем?

— Все, сынок, садимся. Зови отца.

После ужина они сидели на террасе и пили чай. Все как у людей. Дымился старый медный самовар, пахло тлеющими шишками. Мать была довольна. А ему вдруг стало скучно.

Вспомнилась Яна, поездка на юг, море, солнце. Чаю расхотелось, и в лото играть после ужина расхотелось тоже. Тоска. Скука. Каждый год одно и то же. И Тамара такая же, как мать. Скучная.

— Тома, пойдем погуляем?

— Илюша, там дождь, — вскинулась мать.

Последнее время ей не хватало общения с сыном. А тут еще и будущая сноха приехала. Наконец-то! Она уже мысленно их поженила. Уже навязала крохотных носочков и нашила пеленок. Спланировала семейный бюджет, чтобы выкроить на приданое маленькому.

Илья же внезапно почувствовал раздражение. Вечер испорчен. Зачем приехал? Резко сказал:

— Дождь прошел, мама. Дай Томе свои сапоги.

Сапоги Тамара взяла. Почти весь вечер она молчала, а теперь так же молча натянула резиновые сапоги и взяла с вешалки куртку.

— Не сильно велики? — заволновалась мать.

— Все хорошо. Спасибо.