Кошмар на улице Стачек

звуками внутри помещения уголовного розыска, создавая некую симфонию шума. Тут было всё: от упоительно мягкого шлёпанья кулака о живот правонарушителя, доносившегося из кабинета 13, где стажировались два практиканта, до вопля инспектора Кивинова, пожелавшего узнать, куда же, чёрт побери, запропастилась его ручка; от нудного монолога начальника УР Соловца, сосавшего информацию из арестованного, до приглушённого, страдострастного шёпота, коим опер Клубникин беседовал по телефону с юной прелестницей; от урчания воды в трубах и треска телефонов до раскатов гогота, сопровождающих пошлый анекдот детского инспектора Волкова.

Нигде не обнаружив своей ручки, Кивинов заглянул в кабинет Клубникина. Тот, закончив болтать по телефону, с увлечением рассматривал книгу под названием «Секс в жизни женщины». Кивинов заметил, что коллега остановился на главе «Эрогенные зоны». Свернув газету, он стукнул ею своего напарника по голове и произнёс:

– У тебя одна эрогенная зона – мозги, их всё время возбуждать надо, сами они не работают.

В ответ Клубникин зло ухмыльнулся.

– Ну что ты расселся как муха на параше? – продолжал Кивинов. – Между прочим, ты сегодня дежуришь, а в дежурной части полно заявителей. У тебя одно на уме – бабы. Марш к терпилам.

Клубникин с крайне недовольным лицом засунул книгу в свой стол, потянулся, сдул с пиджака пыль и побрёл к потерпевшим.

Сам Клубникин роста был небольшого, с чуть кривоваты – ми ногами и неизменной трёхдневной щетиной. Пиджак ему был великоват, посему кулаки утопали в рукавах, что являлось объектом постоянных насмешек оперов. Но Володя мало обращал на это внимания. Характер у него был взрывной, но быстро отходчивый, а больше всего Клубникин любил изображать из себя Глеба Жеглова и старого милицейского волка, хотя и работал в уголовном розыске не так давно. Ко всему прочему он являлся членом футбольной сборной МВД, играя в нападении.

Вместе с Кивиновым они обслуживали два соседних участка и работали в контакте. Выходя на территорию, они представляли собой великолепное зрелище, прямо как Торопунька со Штепселем – длиный Кивинов в короткой куртке с короткими рукавами и маленький Клубникин в своём вечно мятом, как у комиссара Каттани, пиджаке.

Сейчас Клубникину предстояла весьма нелёгкая работа. Недовольная задержкой толпа громко шумела в дежурной части, и многие записывали номер очереди на ладонях.

– Маэстро, ша! – сказал Клубникин, входя в помещение. Толпа мигом затихла. – Попрошу первого за мной.

Первым в очереди оказался некий гражданин Кац, швейцар из пивбара, старый знакомый 85-го отделения. Уже в течении двух лет какие-то неизвестные вымогали у него деньги. Кац и сам рад был бы отдать их, вот только не знал кому, сколько и, главное, куда нести, так как вымогатели требовали деньги, били Каца, звонили ему домой, но место встречи не назначали.

Кац глубоко вздохнул, присел на краешек стола и снял тёмные очки. Из-под них на Клубникина глянул смачный фингал цвета морской волны.

– Ну? – спросил Клубникин.

– Опять