Трибуны

Когда Нили был мальчишкой, отец не разрешал ему даже приближаться к северной трибуне. Оккупировавшая трибуну деревенщина пила, иногда устраивала потасовки и вечно ругала местное начальство на чем свет стоит. Через несколько лет Нили полюбил эту разгульную публику, и в ответ они так же обожали 19-го.

Сейчас трибуны молчали, будто замерли в ожидании. Сунув руки в карманы, Нили медленно шел вдоль боковой линии. Забытый герой прошедшего времени, чья звезда закатилась слишком быстро. Три сезона — квотербек в Мессине. Больше сотни тачдаунов, когда Нили врывался с мячом в эндовую зону. И он ни разу не проиграл на своем поле. Хотя Нили изо всех сил старался не думать об этом, к нему быстро возвращались детали матчей. Те дни миновали, сотни раз говорил он себе. Ушли безвозвратно.

Болельщики поставили в южной зоне огромное табло со счетом, вокруг которого расположили плакаты с историей футбола Мессины, написанной жирным зеленым шрифтом. По сути, с историей самого города. Отыгранные без единого поражения сезоны 1960 и 1961 годов, когда Рейку не было и тридцати. Потом, в 1964-м, начался период оглушительного успеха. «Полоса удачи». Они всегда выигрывали, что продолжалось до конца десятилетия и в начале следующего. Через месяц после того, как в 1970-м родился Нили, Мессина проиграла Южному Уэйну в чемпионате штата. Полоса закончилась. Восемьдесят четыре победы подряд — в то время рекорд страны, — и Эдди Рейк, тридцати девяти лет от роду, стал живой легендой.

Отец рассказывал Нили, какое уныние охватило город после проигрыша. Как будто им было недостаточно восьмидесяти четырех сокрушительных побед. Да, та зима казалась беспросветной, но Мессина с честью выдержала испытание. В очередном сезоне команда Рейка разделала Южный Уэйн под орех и выиграла решающий матч за первенство штата со счетом 13:0. Потом были новые чемпионаты штата и новые сезоны — 74-го, 75-го и 79-го.

Дальше началась «засуха». С 1980-го и до 1987 года, когда Нили перешел в выпускной класс, Мессина каждый раз шла сезон без поражения, легко выигрывала отборочные игры, плей-офф — ради того, чтобы продуть в финале штата. В кофейнях Мессины это принимали без радости. Старожилы вспоминали «Полосу удачи». Но однажды одна калифорнийская школа выиграла девяносто матчей подряд, и целый город почувствовал себя обиженным.

Слева от табло зеленые плакаты с белыми буквами славили имена самых известных героев Мессины. Семь номеров в свое время изъяли из оборота и последним — 19-й номер, Нили. Перед ним был номер 56-й, который носил защитник-лайнбэкер Джесс Трапп, попавший в тюрьму после того, как совсем недолго поиграл за Майами. В 1974-м Рейк убрал номер 81-й, принадлежавший Роману Армстеду, единственному «спартанцу» из Мессины, поигравшему в Национальной футбольной лиге.

За южной конечной зоной стоял крытый манеж, которому позавидовал бы любой небольшой колледж. В манеже были зал для занятий с тяжестями, шкафчики, раздевалка с душевыми и ковром на полу. Его построили болельщики, организовав бурную кампанию по сбору средств, продолжавшуюся всю зиму и захватившую город. Никому не приходило в голову экономить, по крайней мере на футбольной команде «Спартанцы» из Мессины. Тренеру Рейку нужны были и тренажеры, и кабинки в раздевалке, и кабинеты для тренеров. В итоге болельщикам пришлось забыть о Рождестве.

Но теперь было по-иному или выглядело иначе, чем прежде. Сразу за воротами манежа Нили заметил монумент с кирпичным основанием, на котором стоял бронзовый бюст. Памятник Рейку изваяли больше оригинала, повторив морщины на лбу, знакомый прищур и придав изображению слегка насмешливое выражение. На голове тренера была неизменная потерявшая форму шапочка его футбольной команды. Бронзового Эдди Рейка отлили пятидесятилетним, а вовсе не тем стариком, каким он стал в семьдесят. Ниже привинчена доска, сверкающими буквами излагавшая детали того, что в Мессине мог рассказать наизусть каждый встречный: тридцать четыре года тренер «Спартанцев», 418 побед, 62 поражения, тринадцать выигранных чемпионатов штата и 84 выигранных матча подряд — с 1964 по 1970 год.

Место, вполне очевидно, служило алтарем. Нили мог представить, как, выходя на поле по пятницам, «Спартанцы» склоняют головы у памятника.

Неожиданно поднявшийся ветер ворошил опавшую листву. Закончив тренировку, грязные и потные игроки усталой трусцой возвращались в крытый манеж. Нили не хотел, чтобы его видели. Пройдя по беговой дорожке, он направился к проходу, сделанному в ограждении, поднялся на тридцатый ряд и сел в одиночестве высоко над полем «Рейкфилд» на открытой трибуне, с которой открывался изумительный вид на восточную долину. Вдали над красно-золотой листвой деревьев поднимались шпили городских церквей. Шпиль слева принадлежал методистской церкви, а кварталом дальше стоял невидимый с трибун симпатичный двухэтажный дом, подаренный Эдди Рейку на пятидесятилетие.

Сейчас, дожидаясь последнего вздоха тренера, в этом доме собрались мисс Лайла, три ее дочери и вся многочисленная семья Рейков. Само собой, что к ним в дом приехало много друзей, на столах была разложена еда и повсюду во множестве стояли цветы.

Приехал ли кто-то из бывших игроков? Нили полагал, что нет.

Возле машины Нили остановился еще один заехавший на стоянку автомобиль. Вновь прибывший «Спартанец» носил пальто, галстук и, так же как Нили, избегал хождения по полю. Заметив Нили, он поднялся к нему на трибуну.

— Давно здесь сидишь? — спросил он, пожав протянутую руку.

— Не очень, — ответил Нили. — Он умер?

— Нет. Еще нет.

За их трехлетнюю совместную карьеру Пол Карри поймал сорок семь из шестидесяти трех пасов от Нили, сделанных в зону тачдауна. Связка Крэншоу—Карри раз за разом оказывалась практически неудержимой. Они одновременно были капитанами одной команды. Они дружили, и жизнь окончательно развела их в стороны лишь спустя много лет. Три-четыре раза в год они звонили друг другу. Дедушка Пола построил первый в Мессине банк, так что будущее парня определилось в момент его рождения. Потом Пол женился на местной девушке из другой известной семьи. Нили был у него шафером и в последний раз приезжал в Мессину как раз на свадьбу.

— Как семья? — спросил Нили.

— Нормально. Мона беременна.

— Ясное дело, беременна. Пятым или шестым?

— Всего лишь четвертым.

Нили покачал головой. Разговаривая, они сидели в трех футах друг от друга, глядя в пространство. Каждый думал о своем. Из-за манежа доносился шум подъезжающих автомобилей и грузовиков.

— Как команда? — спросил Нили.

— Неплохо, выиграла четыре игры. Проиграла две. Тренер — молодой парень из Миссури, не без способностей. Мне он нравится.

— Из Миссури?

— Ага. Никто в радиусе тысячи миль не взялся за эту работу.

— Ты поднабрал вес, — покосившись в сторону Пола, сказал Нили.

— Я банкир и член «Ротари-клуба», но все равно пока еще способен тебя перегнать.

Пол осекся, досадуя на слова, вырвавшиеся явно некстати: левое колено Нили было в два раза больше правого.

— Ясное дело, перегонишь, — с улыбкой ответил Нили. Он не обиделся.

Вместе они наблюдали, как со стоянки отъезжают последние машины игроков, стараясь взвизгнуть резиной. Традиция самых молодых «спартанцев».

Стадион снова опустел.

— Случалось приходить, когда на стадионе уже пусто?

— Было дело.

— А ты бродил вокруг поля, вспоминая, как бывало прежде?

— Бродил. Потом бросил. Так было с каждым из нас.

— Здесь я впервые с тех пор, как дали отставку моему номеру.

— Ты до сих пор не смирился. Живешь в прошлом и мечтаешь, воображая себя квотербеком «Вся Америка».

— Лучше бы мне никогда не видеть футбола.

— В таком городе выбора не было. Уже в шестом классе мы надели форму, которую дал Рейк. Цвета помнишь? Синий, красный, золотой и черный. Только не зеленый — потому что носить этот цвет было мечтой любого мальчишки. Тогда мы играли каждый четверг и по вечерам собирали болельщиков больше, чем остальные классы. Мы играли такие же игры, как Рейк по пятницам. По той же системе. Воображали, будто мы «Спартанцы» и играем перед десятью тысячами фанатов. К девятому классу Рейклично вел наши тренировки, а мы наизусть помнили все сорок раскладок из его записной книжки. Хоть среди ночи буди.